Все страхи мира

— Вы утверждаете, что после сокращения ядерных вооружений опасность войны увеличивается, а не уменьшается? — спросил Фаулер.

— Нет, сэр, не совсем так. Я всегда утверждал — и советовался со специалистами, которые вели переговоры несколько лет назад, когда во главе этой группы стоял Эрни Аллен, — общее улучшение стратегического положения в результате сокращения вооружений на пятьдесят процентов является иллюзией, простым символом.

— Чепуха, — презрительно отозвалась Эллиот. — Сокращение ядерной мощи на пятьдесят процентов…

— Доктор Эллиот, если бы вы когда-нибудь потрудились присутствовать на играх «Камелот», вы понимали бы ситуацию несколько лучше. — Райан отвернулся, не обращая внимания на реакцию советника по национальной безопасности. Зато Фаулер заметил, как она покраснела, и с трудом удержался от улыбки — её осадили в присутствии любовника. Президент повернулся к Райану, — зная, что они с Элизабет обсудят это после его ухода.

— Эта проблема очень сложна и требует технических знаний. Если вы не верите мне, спросите министра Банкера или генерала Фремонта, командующего стратегическими силами. Решающим фактором является состав ядерных вооружений, а не их число. Если русские сохранят эти СС-18, баланс нарушится до такой степени, что у них появится ощутимое преимущество. Воздействие договора о сокращении вооружений кроется в их составе, а не в количестве. Но это ещё не все.

— Продолжайте, — кивнул президент.

— По сообщению Кадышева, между военными и КГБ может быть заключён тайный сговор. Вы знаете, что установки для запуска стратегических, ракет находятся у военных, однако контроль за боеголовками всегда был в руках КГБ. Кадышев считает, что армия и спецслужбы устанавливают слишком уж тесные отношения. Более того, безопасность боеголовок весьма проблематична.

— Что он имеет в виду?

— Он утверждает, что реестр тактических боеголовок скрывается.

— Исчезнувшие боеголовки?

— По его мнению, возможно утаивание небольших боеголовок.

— Другими словами, — произнёс Фаулер, — их военные могут шантажировать Нармонова, сохраняя ядерные боеголовки небольшой мощности в качестве козырных карт?

— Совершенно верно, сэр. — А ведь вы не дурак, господин президент, подумал Райан.

Фаулер сделал паузу, продолжавшуюся секунд тридцать, глядя перед собой и обдумывая создавшуюся ситуацию.

— Насколько можно полагаться на этого Кадышева?

— Господин президент, мы пользуемся его услугами пять лет. Его советы были для нас очень ценными И насколько нам известно, всегда подтверждались.

— Вы не думаете, что его могли перевербовать? — спросила Эллиот.

— Это возможно, но маловероятно. У нас существует метод контроля. Заранее оговорённые кодовые фразы, которые сразу предупредят об опасности. Слова о хороших новостях всегда включаются в каждое сообщение. И в этом случае были соответствующие фразы.

— Вы не сумели проверить это сообщение по другим источникам?

— Извините, доктор Эллиот, но у нас нет сведений, подтверждающих сообщение Кадышева.

— Значит, вы приехали сюда с непроверенным докладом? — спросила Эллиот.

— Совершенно верно, — согласился Райан, не зная, каким усталым он выглядит. — У нас мало агентов, из-за которых я сделаю такое, но этот — один из немногих.

— Можно провести проверку полученной вами информации? — спросил Фаулер.

— Можно предпринять осторожные шаги по нашим агентурным сетям. Кроме того — с вашего разрешения, сэр, — мы можем обратиться в иностранные разведывательные службы. У англичан есть агент в Кремле, снабжающий их отличной информацией. Я знаком с сэром Бэзилом Чарлстоном и мог бы обратиться к нему за помощью, однако в этом случае придётся раскрыть кое-что известное только нам. Такие сведения нельзя получить на основе старого знакомства. Придётся исходить из qui pro quo [29]. Мы никогда не делаем этого, не получив согласия президента.

— Да, мне это понятно. Дайте подумать сутки. А Маркусу известно об этом?

— Нет, господин президент. У него простуда. При обычных условиях я не приехал бы к вам, предварительно не посоветовавшись с директором, но в данном случае я решил, что вас нужно срочно поставить в известность.

— Вы говорили раньше, что военные в Советском Союзе более надёжны в политическом отношении, — заметила Эллиот.

— Вы правы, доктор Эллиот. Действия, о которых идёт речь в сообщении Кадышева, не имеют прецедента. С исторической точки зрения наши опасения относительно политических устремлений советских военных были такими же беспочвенными, как и бесконечно продолжающимися. Но сейчас, кажется, это изменилось. Возможность союза между военными и КГБ очень тревожна.

— Значит, и вы совершали ошибки в прошлом? — продолжала наседать Эллиот.

— Это нельзя исключить, — признал Райан.

— А сейчас? — спросил Фаулер.

— Какой ответ вы ждёте от меня, господин президент? Могу ли я ошибиться и в этом? Да, могу. Уверен ли я в точности сведений, содержащихся в этом сообщении? Нет, у меня такая уверенность отсутствует, но важность информации заставляет меня привлечь к ней ваше внимание.

— Меня не столько беспокоят баллистические ракеты, сколько исчезнувшие боеголовки,. — произнесла Эллиот. — Если Нармонова действительно шантажируют… вот это да…

— Кадышев является потенциальным политическим соперником Нармонова, — задумчиво сказал Фаулер. — Почему Нармонов доверяет ему?

— Вы регулярно встречаетесь с руководителями конгресса, сэр. Нармонов тоже. Политический динамизм в конгрессе народных депутатов ещё более сложен, чей в Капитолии. Более того, они действительно уважают друг друга. Кадышев поддерживал Нармонова гораздо чаще, чем выступал против него. Может быть, они соперники, но у них общие взгляды по многим вопросам.

— Ну хорошо, примите меры по проверке этой информации. Чем быстрее, тем лучше. Можете пользоваться любыми средствами.

— Будет сделано, господин президент.

— Как работает у вас Гудли? — поинтересовалась Эллиот.

— Это умный молодой человек. Неплохо разбирается в странах Восточного блока. Я читал доклад, составленный им в школе Кеннеди, и у меня создалось впечатление, что он лучше обзоров, представленных нашими специалистами в то время.

— Тогда привлеките его. Свежий ум может пригодиться, — предложила Эллиот.

Райан отрицательно покачал головой.

— Эти сведения слишком засекречены для него.

— Этот Гудли — президентский стипендиат, о котором мы говорили? Он действительно настолько умён? — спросил Фаулер.

— По моему мнению — да, — кивнула Элизабет.

— Тогда привлеките его, Райан. Я даю вам разрешение на это, — распорядился президент.

— Хорошо, сэр.

— У вас все?

— Если вы сможете уделить мне ещё пару минут, сэр, я хочу проинформировать вас о том, что мы получили из Японии. — Райан объяснил более подробно.

— Вот что пришло им в голову… — На лице Фаулера появилась хитрая улыбка. — У вас какое мнение об этом?

— Мне кажется, им нравится заниматься такими играми, — ответил Райан. — Не завидую людям, которым приходится вести с ними переговоры.

— Откуда мы знаем, что это правда?

— Мы получили эти сведения из надёжного источника, который тоже строго охраняем.

— А ведь было бы неплохо… Как можно выяснить, что сделка заключена?

— Не знаю, господин президент.

— Тогда я загнал бы эту сделку ему в глотку. Мне уже надоело заниматься бесплодными переговорами о торговле, и я устал от непрерывной лжи. Попытайтесь найти способ.

— Сделаем все, что от нас зависит, господин президент.

— Спасибо, что приехали. — Президент не встал и не протянул руку. Райан повернулся и вышел.

— Что ты думаешь об этом? — спросил Фаулер, просматривая доклад.

— В сообщении подтверждается то, что сказал Талбот об уязвимости Нармонова… только ситуация ещё хуже.

— Да, я согласен. Райан выглядит загнанным.