Кровавая графиня

Признание Каты Бенецкой

На первый вопрос: Служит у чахтицкой госпожи десять лет. Варга, мать нынешнего шарварского проповедника, пригласила ее в замок стирать.

На второй вопрос: Она не считала количество убитых девушек, ибо она всего лишь прачка. Но думает, что их было не менее пятидесяти.

На третий вопрос: Она не знает, какой народности девушки и откуда они прибывали, так как она сама никого не приводила.

На четвертый вопрос: Обо всем показывает, как предыдущие. И Аиптаи тоже доставляла девушек. К этому прибавляет: и Кардош привела двух. По этой причине впоследствии она не осмеливалась ходить в деревню. Но больше всего девушек привела Дора. И ту, что умерла последней, привела тоже она.

На пятый вопрос: Показывает, как предыдущие, и добавляет: женщины научились истязать от Дарабулихи, после чего и ее саму принуждали бить девушек. Илона даже приказала затащить одну в застенок и избить до смерти.

Когда Илона била девушек, госпожа кричала: «Сильнее! Бей сильнее!»

К девушке, которая была уже едва жива, подошла графиня и, полумертвую, добивала. В одиннадцать часов та умерла.

На шестой вопрос: Илона бывала самой жестокой, хотя одна рука у нее покалеченная. Вот почему госпожа часто звала ее в Шарвар — присматривать за всем. Двух ее дочерей госпожа выдала замуж и подарила им четырнадцать юбок. Она прислушивалась к ее советам больше, чем к советам остальных. И Дора била девушек, и она, Ката, когда ее принуждали, так как ее мучили, если она ослушивалась. Однажды она целый месяц страдала от полученных ран. Как-то графиня отправила с Дорой всех молодых служанок на град — это когда ее графская милость госпожа Зринская пожаловала в Чахтицы. В тот раз Дора держала служанок под строгим присмотром — ни есть, ни пить им не давала. Они, точно рабыни, никуда не смели отойти. Ледяной водой их поливала, ночью заставляла стоять голыми, приговаривая. «Пусть гром поразит того, кто их накормит!» Так она следила за ними, что никакой гайдук или кто другой не могли дать им есть. А потом, когда графиня собралась ехать в Пьештяны с госпожой Зринской, она послала Кату на град узнать, может ли кто из них сопровождать ее, — ведь она отправила всех туда на поправку. Ката видела, что они просто теряют сознание от слабости и истощения, и когда она поведала госпоже, что ни одна из девушек не в состоянии ехать, та притворно стала ломать руки и говорить, что это не должно было случиться. Позднее, когда по ее приказу девушек перевезли в замок, она с Дорой била их, не давала им есть, так что девушки умерли.

На седьмой вопрос: Двух из умерщвленных девушек похоронили в Подолье, как о том свидетельствовали и предыдущие. Потом пятерых девушек — Дора знает, как они умерли — она засунула под кровать, но все равно продолжала носить им еду, будто они были живые. Госпожа уехала в Шарвар и повелела Кате вымыть в комнате пол, а девушек похоронить. Но она это не сделала — сил не хватило, — оттого тела несчастных оставались под кроватью, и трупное зловонье разносилось по всему замку, даже за его стенами. Позднее она их с помощью Дарабул, Барборы и Катрины предала земле по церковному обряду в большой хлебной яме. Сама Дора бросила в реку одну убитую, а убила она восьмерых.

На восьмой вопрос: Так же, как предыдущие.

На девятый вопрос: Так же, как предыдущие, но добавляет еще, что госпожа и в Вене терзала Илону Гарцай.

На десятый вопрос: Свидетельствует, как предыдущие.

На одиннадцатый вопрос: От Дарабул научилась способам пыток и всем жестокостям.

В зале наступила гробовая тишина. Никто не мог прийти в себя от потрясения и ужаса. Невозможно было осознать в полной мере все те страшные пытки и кровопускания, которым подвергались девушки. Первым высказался граф Няри:

— В записях много неясностей, о многих преступлениях можно догадаться лишь по незначительным намекам. У меня есть обоснованное подозрение, что допрос не был произведен как полагалось.

Кастелян Гаспар Баяки при этом замечании беспокойно заерзал в кресле и посмотрел на палатина.

— Все произведено как следует, — раздраженно заметил палатин. По его указанию данные, касающиеся прямо Алжбеты Батори, и особенно ее омовений в крови, в записи не вносились, и он был как раз возмущен, что кастелян не до конца справился с задачей.

— Позволю себе заметить, — не отступал граф Няри, — что не все произведено как следует! Со своей стороны я не считаю допрос окончательным. Я требую, чтобы свидетелям были предъявлены дальнейшие вопросы, которые дали бы возможность более точно определить, скольких девушек чахтицкая госпожа умертвила собственноручно, сколько из них принадлежало к земанскому сословию, кроме того, свидетели должны быть допрошены и о том, как Алжбета Батори купалась в крови своих жертв!

Большинство присутствующих замерло. Кровавые купели чахтицкой госпожи многие считали досужим вымыслом, но, выходит, и этот невероятный слух подтвердился.

— В записях, — воскликнул граф Няри, — говорится и о других сообщниках Алжбеты Батори! Мы узнали о многих других подручных злодейки, загонявших жертвы в западню. Я требую, чтобы и их вина была выявлена, чтобы они также были допрошены и наказаны.

Палатин побагровел от гнева:

— Твои требования чрезмерны. Это означало бы лишь затягивать неприятное дело, которое я хочу как можно быстрее закончить.

Разгорелся внезапный спор между палатином и графом, делавшим упор на требования короля, чтобы к разбирательству были привлечена и Алжбета Батори.

— У меня достаточно доказательств, чтобы убедить короля, что я действую правильно, — кричал палатин.

Граф Няри, явно рассерженный, покинул зал.

Судьи заседали до поздней ночи. Городские гайдуки свозили дрова и раскладывали костры.

В Бытче каждый знал, что утром состоится казнь…

Казнь

Той ночью вся Бытча спала неспокойным сном, и на рассвете все были на ногах, чтобы не пропустить событие, свидетелем которого редко кому выпадает быть.

Погребальным звоном гудел колокол на башне, и суровые судьи во главе с палатином двинулись к месту казни, куда сбежался весь город.

У огромного костра любопытные, не дыша, отметили появление палача в красном плаще и маске, а за ним выход Фицко, Илоны Йо и Доры Сентеш в окружении гайдуков.

Помощники палача раздували каленые угли на железной жаровне. Палач отогнул плащ, сунул в угли клещи, а другой рукой вонзил в колоду блестящий топор.

Член королевской судебной палаты развернул свиток бумаги, оглядел притихшую толпу и стал торжественно читать:

ПРИГОВОР

Мы, высшие королевские судьи Теодуз Сирмиензис из Сулёва, Гашпар Ордоди, тренчанский поджупан[66], Ян Давид, оравский поджупан из Святого Петра, чиновники Юрай Леготский, Юрай Затурецкий, Микулаш Грабовский, Ян Борчицкий, член высшего апелляционного королевского суда тренчанской столицы Сентмарьяи, иначе Габор Глиницкий, жилинский трицесиматор[67] Михал Тужинский, а также Рафаэль Квашовский, Бенедикт Козар, Иштван Маршовский, Иштван Акай и Ян Медвецкий сим объявляем каждому, кому знать сие надлежит, что, собравшись здесь, в городе Бытче, января седьмого дня лета 1611 по призыву его светлости графа Дёрдя Турзо из Бетленфалвы[68], палатина и постоянного жупана Оравской столицы, мы выслушали от имени его светлости королевского палатина из уст его секретаря Юрая Заводского выдвинутое против Яна Фицко и шарварских обывательниц Илоны, Доры и Катерины обвинение нижеследующего содержания:

Очевидно, что по воле Божьей, по воле его величества короля, вельмож и сословий страны, сиятельному господину графу Дёрдю Турзо затем и вверена блистательная должность палатина, дабы, невзирая на личности, защищать добрых и невинных, а недобрых наказывать. Поэтому его светлость, стремясь исполнить свою обязанность после завершения иных для блага страны полезных дел и не желая закрывать глаза и на страшные от сотворения света у женского рода неслыханные жестокости и душегубство противу человеческой плоти, допускаемые Алжбетой Батори, вдовой Ференца Надашди, мужа благородной памяти, имеющего великие заслуги перед отечеством, душегубство, допускаемое сей женщиной по отношению к служанкам и другим женщинам, невинным душам и приведшее к гибели этих женщин в поистине невероятном числе, предписал обстоятельно расследовать обвинения, выдвинутые противу графини Надашди.