Бриллианты Вольштейна

Я снова поцеловал ее. В теплые, мягкие губы. Она уже закрыла глаза. Я оставил ее и вышел в ночь.

Ехал я по практически пустым улицам. По Восьмой авеню добрался до площади Колумба, пересек Центральный парк, выехал на угол Пятой авеню и 67-й улицы. Парк навеял неприятные воспоминания. Совсем недавно я привозил сюда необычного пассажира. Труп.

Подъезжая к гаражу, я готовился к очередной встрече с прыщавым юношей. Но в этот день у него был выходной, чему я только порадовался. Заменял его мрачный тип с квадратной челюстью и татуировках на предплечьях. На одном красовалась женщина с невероятных размеров грудью. На другом я заметил якорь и слово «Мама». Говорливостью он не страдал. Я отдал ему «шеви» и зашагал домой. Часы показывали половину третьего. Я полной грудью вдыхал чистый воздух. Мои шаги гулко отдавались в тишине ночи. Такси скрипнуло шинами на повороте. Я оглянулся, убедился, что никто не преследует меня. И слава Богу. Дом, в котором я жил, построили на века, дыры в стенах, безусловно, ослабляли их несущую способность. Я открыл наружную дверь, быстро поднялся по лестнице. Остановился у двери своей квартиры, набил трубку табаком, раскурил. Только потом вставил ключ в замочную скважину, повернул и распахнул дверь. Зажег свет и увидел его. Он сидел в моем любимом кресле и курил сигарету. Не улыбался и не хмурился. Как мне показалось, нервничал.

— Пожалуйста, закройте дверь, — обратился он ко мне. — И, пожалуйста, сядьте, мистер Лондон. Мне надо с вами поговорить. — В левой руке он держал маленький пистолет. Не целился в меня, просто держал в руке с виноватым видом. Вроде бы извинялся за то, что вынужден угрожать мне оружием.

Я закрыл дверь, прошел в гостиную. Пистолетом он указал на второе кресло. Я сел.

— Очень сожалею, что все так вышло. Откровенно говоря, я надеялся найти брифкейс и уйти до вашего возвращения. К сожалению, мои надежды не сбылись. Очень тщательный обыск лишь показал, что ваши вкусы по части музыки и литературы не совпадают с моими. Вы предпочитаете камерную музыку, я же люблю что-то более драматическое. У вас чудесная квартира, чудесная. Этот ковер — бокхара, не так ли?

Я кивнул. Очень маленькому, очень аккуратному человечку. В итальянских туфлях с заостренными мысками, черном, сшитом по фигуре костюме, шейном платке, белой накрахмаленной рубашке. По всему чувствовалось, что он иностранец. Одежда, чуть раскосые глаза, смуглая кожа, черные, без малейших признаков седины, волосы. Но акцента я не уловил. Он лысел со лба, и его без того круглое лицо становилось еще круглее.

— Мы оба — благоразумные люди, — продолжил он. — Рационалисты. Я уверен, вы понимаете, что я не полез бы в вашу квартиру без крайней нужды. Я воспользовался отмычкой, которая не повреждает замок.

— Благодарю.

Он чуть улыбнулся.

— Вы на меня обижены, не так ли? Это объяснимо. Но я надеюсь, что вы сможете сдержать обиду. Поскольку мы с вами по одну сторону баррикад, мистер Лондон…

Последовала многозначительная пауза.

— Мы находимся не в равных условиях, — первым заговорил я. — Вам известна моя фамилия.

— Можете звать меня Питер Армин. Вам это ничего не скажет, а как имя и фамилия это сочетание ничем не хуже любого другого. — Я промолчал.

— Вернемся к главному. Брифкейс. Вам он совершенно не нужен, а я готов хорошо за него заплатить. Простая сделка. Я знаю, как им воспользоваться, вы — нет. Это естественная основа для экономического сотрудничества, не правда ли?

Значит, из квартиры Шейлы пропал брифкейс. Мне оставалось только гадать о его содержимом.

— Брифкейсом интересуетесь не только вы.

— Разумеется, нет. В противном случае вы бы отдали мне его за гроши. Но я предлагаю вам более внушительную сумму. Пять тысяч долларов.

— Не пойдет.

Он пожал плечами. Я уловил запах его сигареты. Табак то ли турецкий, то ли египетский.

— Я вас понимаю. Конечно же, брифкейс стоит дороже. Десять тысяч долларов. Вот мое новое предложение. Вас это устроит?

— Возможно. А если я скажу, что брифкейса у меня нет?

— Скорее всего, я вам не поверю.

— Почему?

Улыбка стала шире.

— Потому что ваше утверждение расходится с логикой. У мистера Баннистера брифкейса нет. Я в этом уверен. И очень этому рад. Неприятный он человек, этот мистер Баннистер. Грубый. Он вам совершенно не понравится, мистер Лондон. Вы можете испытывать ко мне неприязнь, но мистер Баннистер вызовет у вас отвращение.

Я пригляделся к пистолету в его левой руке. «Беретта». Двадцать второго калибра. Мелькнула мысль: уж не из него ли убили Шейлу.

— У Баннистера брифкейса нет, — рассуждал Армин. — Он ему нужен, но брифкейса у него нет. И я сомневаюсь, что он даст за него мою цену, скорее, попытается силой завладеть брифкейсом. Грубый, жестокий человек. Поэтому вам лучше продать брифкейс мне.

— Допустим, его у меня нет.

— Но он должен быть у вас! Вы побывали в квартире этой женщины. Там же находился и брифкейс. Сейчас его там нет, потому что вы его взяли. Одно следует из другого.

— Как ночь следует за днем. А если в ее квартире побывал кто-то еще?

Он вновь пожал плечами. И лицо его стало грустным-прегрустным.

— Я тоже там побывал. Но точно знаю, что брифкейса у меня нет. Будь он у меня, я бы не сидел здесь, хотя мне и приятна ваша компания. И мистер Баннистер побывал в ее квартире. Но брифкейса у него тоже нет. Остаетесь вы.

— Круг замкнулся?

— В принципе, да. Поэтому вы не можете утверждать, что брифкейса у вас нет. Он вам совершенно ни к чему, тогда как вы без труда найдете применение десяти тысячам долларов. А вот мне очень нужен брифкейс. Можно сказать, позарез. Так не перейти ли нам к делу?

Я раскурил потухшую трубку, посмотрел на Армина. Никак не мог понять, кто он. Француз, грек, итальянец? А может, испанец или даже кубинец? Говорил-то он практически без акцента.

— Ладно. Брифкейс у меня. Что в нем?

Он почесал подбородок.

— Если брифкейс у вас и вы знаете, что в нем лежит, отвечая вам, я лишь впустую потрачу время. Если брифкейс у вас и вы не понимаете, что попало к вам в руки, объяснять вам что к чему — глупо. И существует мизерная вероятность того, что вы говорите правду, и брифкейса у вас нет. Тогда зачем мне рассказывать вам о его содержимом?

— Кто такой Баннистер? И кто вы? — Он улыбнулся.

— Кто убил женщину? За что ее убили? — Он промолчал.

— Кто стрелял в меня? — Он пожал плечами.

Я шумно выдохнул.

— Вы напрасно тратите время. Как свое, так и мое. Брифкейса у меня нет.

— То есть он не продается?

— Если вам так будет угодно. Брифкейса у меня нет, и он не продается.

Он печально вздохнул. Встал. Пистолет он держал в руке, по-прежнему не целясь в меня.

— Если вы хотите получить больше денег, я ничем не смогу вам помочь. Для меня десять тысяч — предельная цена. Я допустил ошибку, предложив поначалу в два раза меньше. Обычно я называю реальную цену и не отклоняюсь от нее. — Он пожал плечами. — Может, вы передумаете? Звоните в любое время. Позвольте дать вам мою визитную карточку.

Его правая рука нырнула во внутренний карман пиджака. К этому времени я тоже поднялся, а ствол револьвера он направил в пол. Тут я его и ударил. Врезал правой рукой в солнечное сплетение, а левой ухватил пистолет. Ударил сильно, сильнее, чем рассчитывал. И он рухнул в кресло. Пистолет остался в моей левой руке. Я тут же перебросил его в правую и навел на незваного гостя. Он сгорбился, его глаза переполняла скорбь. Он потирал то место, куда пришелся удар. Его лицо разочарованно вытянулось.

— Вы меня ударили. Но зачем вы это сделали?

Ответа у меня не нашлось.

— Брифкейс, — рявкнул я. — Расскажите мне о нем. Расскажите о себе и Баннистере. Расскажите, кто убил женщину. — Он опять вздохнул.

— Вы, похоже, не понимаете. Положение патовое. Нам следует сотрудничать, а не соперничать. Я не угрожал вам пистолетом, мистер Лондон, по той простой причине, что угрозы ни к чему бы не привели. Теперь пистолет у вас, но с его помощью вы тоже ничего не добьетесь. Можете задавать мне любые вопросы. Я на них не отвечу. И что вы предпримете? Пристрелите меня? Изобьете? Позвоните в полицию? Ничего такого вы не сделаете, мистер Лондон. Вот я и говорю, положение патовое.