Крымский Джокер

— Ты мне про эту суку налоговую вообще лучше не напоминай! Нашёл кого к ней отправить — Квашню! Послал слепого рассвет рисовать! Больше туда не соваться! Нам ещё хвоста федералов не хватает для полного шухера!

Все в её окружении знали — если Лидия Петровна начинала ругаться матом, надо просто помалкивать в тряпочку. Что Борис и делал. Но тут, совсем внезапно, Лида перешла на вкрадчивый полушёпот, от которого Борису стало совсем худо.

— Самому надо всё делать, Борюшка. В таком деле ни на кого положиться нельзя. Поэтому и волоку я свои старые кости в Киев. И ты там будешь моими ушами и ногами. И мозгами.

Ну всё, родной, иди работай!

«Вот падаль старая, — подумал Борис, — такой расклад ей за день раскинул — а она всё рычит. Нет — по-любому надо сваливать от старухи. А то у неё уже крышняк совсем едет… Фу-ух… — выйдя из кабинета начальницы, глубоко вздохнул он, — даже сердце защемило…Умеет старая карга на интеллигентного человека страху нагнать! Нет, определённо пора делать ноги. Однозначно…»

И, всё ещё волнуясь, он уселся за компьютер и занялся проверкой электронной почты.

Избавившись на скорую руку от пронырливого спама, Борис стал перечитывать ежедневные отчёты всех групп, входящих в игровой синдикат Афанасьевой и её партнёров. Новости были привычные. Мелкие и средние выигрыши в различных казино. Очень неплохая сумма из Америки. Переводы денег и коды системы «Ист Юнион» для их получения.

Одна жалоба на посторонний рэкет в Питере. Это письмо он, не без злорадства, сразу переслал на почту Лидии Петровны. Пусть подумает о непростых тёрках со своими уголовниками… А вот опять из Америки — с пометкой «Для Леди». Это значит лично для Лидии Петровны.

В другой раз такой проверенный прилежный работник, каким был Борис Юрьевич Фролов, не задумываясь перекинул бы письмо на почту Афанасьевой. Потому что прочтение, а тем более сокрытие корреспонденции с такой пометкой, грозило даже не увольнением, а кое-чем похуже. Но прошедшие сутки сильно изменили отношение Бориса к своей «крёстной бабусе». И он чувствовал, что речь идёт о чём-то особенном, раз старая так закопошилась. И словно нажимая на курок, он два раза кликнул мышкой по синему конвертику на экране.

«Уважаемая тётушка! Подтверждаем наличие партии цитрусовых в количестве шестьдесят семь ящиков на складе в Бостоне. Выясняем данные на второго поставщика товара.

Твои племянники».

Борису Юрьевичу понадобилось немного времени, чтобы разобраться в заокеанском послании. Он был немного знаком с нехитрым шифром, которым пользовались люди Железной Леди. Он достал сигарету, и повертев её в руках, отложил на край стола.

«Так-так-так. Не иначе, как про миллионы идёт базар. Бабки-то, действительно, какие-то чудовищные! И скорее всего они каким-то образом достались этому нашему чудику. И лежат они в Америке. А что там у нас недавно было в Америке?»

Он вызвал, специально созданную для их фирмы, программу, автоматически собиравшую из Интернета в архив все случаи и происшествия, так или иначе связанные с игровым бизнесом. Набрав в поисковой системе слова «Америка. Новости за последнюю неделю», Борис всё-таки не выдержал, и закурил.

Через несколько секунд на экране высветилось два события, отобранные для просмотра.

Первое было связано с выигрышем актёра Брюса Виллиса в баккару в казино, расположенное в Атлантик-сити, полмиллиона долларов. А второе гласило: «Русский студент после сытного обеда в японском ресторане срывает джек пот в Лас-Вегасе!»

Борис быстро перечитал краткое сообщение и загасил сигарету. От этой информации у него даже немного вспотели ладони.

«Неплохо! Шестьдесят семь миллионов долларов! А мне эта старая грымза трандела о каком-то старом долге в пятьдесят штук. Ну, ладненько, теперь всё гораздо проще, — он в волнении встал и зашагал по своему кабинету. — Приз известен… Интересно только, где можно такие бабки обналичить? Это не беда — я не Бендер, готов взять и частями…».

И одним движением мышки он удалил письмо, незаметно для себя перешагнув невидимую черту между жизнью и смертью.

…- Нет — я так дальше ехать не могу! — проворчал Виктор, и, включив аварийку, затормозил на обочине. — Тряпка есть какая-нибудь, фары протереть?

— Сейчас дам, — встряхнулся, закемаривший под шум дождя, Толстый. Выйдя из машины, он достал из багажника пластиковую бутылку с водой и тряпку. С усмешкой посмотрев на помрачневшего Карытина, который с недовольным видом рассматривал грязные фары, Володя слегка отпихнул его в сторону:

— Да ладно тебе — я сам…

И щедро плеснув воды, стал тщательно протирать фары и лобовое стекло.

Витька отошёл от машины на пару шагов и осмотрелся. Пейзаж вокруг был просто фантастический. Невдалеке от трассы возвышалась огромная бетонная плотина, стоявшая посередине парящего на холодном воздухе озера. Вдаль простирались какие-то белые купола, похожие на обсерватории. Среди всего этого нагромождения неизвестных конструкций возвышались башни немыслимой конфигурации. Они высились как неземные минареты другой цивилизации. Огромные плетёные столбы линии электропередач походили в осенних сумерках на мёртвых марсиан Уэллса, поражённых зловредным земным вирусом.

Вдали мерцали огни какого-то большого города.

— А что это за кошмар такой? — спросил он у Володи, не отрывая глаз от инопланетного ландшафта.

— Атомная электростанция. А там дальше, — Толстый махнул рукой, — город Южно Украинск.

— Атомная? — Витёк даже поперхнулся дымом от сигареты. — А вон, посмотри — мужики рыбу ловят в этом озере! Это же вода, охлаждающая реактор, наверное!

Толстый рассудительно заметил:

— Зато здесь, скорее всего, водятся рыбы-мутанты с человеческий рост.

— Ага. И этих великанов сразу варёных наверняка тягают. Вода-то в озере горячая! Посмотри, как парит! Ну, люди…

Витька ещё раз удивлённо посмотрел на рыбаков, спокойно расположившихся по обе стороны плотины, и поднял воротник своей роскошной лыжной куртки:

— Поехали-ка поскорее отсюда. А то я уже чувствую, как мой конец подсыхает от здешних миллирентгенов!

Толстый напоследок выжал тряпку и насухо вытер лобовое стекло. Потом добавил воды в бачок омывателя и предложил:

— Может, давай я за рулём поеду?

— А какая фиг разница? У тебя что дворники по-другому работать станут? Или, может, попросишь эти чёртовы фуры не брызгать нам на фары? Не, чувак — ты свою долю на сегодня отломал. Вот перед Киевом поменяемся. Мало ли что…

Дорога действительно становилась всё хуже. Дождь перешёл в мелкую снежную сечку. И дорожное покрытие с каждой минутой всё больше покрывалось ледяной коркой. Почти каждый километр на обочине попадались венки или маленькие надгробия. Пожухлые изделия из пластмассовых цветов беспорядочно качались под порывами ветра, напоминая о чьей-то самой последней неудаче.

Карытин показал на очередную фанерную пирамидку с крестом на вершине:

— Ты видал — прямо братское кладбище, а не дорога!

На Володю сумерки на скользкой дороге, которая была украшена последствиями аварий, тоже произвели тягостное впечатление.

Он покачал головой и сказал:

— Это народ спит за рулём. Но на этой трассе ещё много аварий из-за грузовиков. У меня дядька на фуре работает дальнобойщиком. Так вот он говорит, что если на таком гололёде фура тормозить начнёт, то она складывается как циркуль. То есть начинает заметать всю встречную полосу движения. У него пару раз так было. Говорит, едешь и видишь, как тебя твой же прицеп обгоняет.

Витька заинтересовался:

— И что, уцелел твой дядька?

— Да почти. Говорит, что надо просто выпрыгивать если что. Такую махину при заносе остановить невозможно. И ещё рассказывал, что при подъёме затяжном, особенно зимой, та же петрушка, только ещё пострашнее. Если не вытянул до конца подъёма — ну там мощности не хватило, или колёса по гололёду нарезать стали — фура начинает медленно катиться назад. Вот тут тоже не зевай — сразу выпрыгивай!