Без определенного местожительства...

Митрич внимательно посмотрел на нее.

– Не ментов же ты так испугалась? Что-то тут не так.

Светка промолчала. Больше от нее ничего не добились.

Наконец, явился Доцент. Он был взволнован и мрачен.

– Всякое хамство ненавижу, но милицейское – особенно! Его надо каленым железом выжигать!

Светка не бросилась к нему с расспросами, а продолжала молча сидеть в углу. Канай протянул Доценту стакан.

– Выпей, успокойся.

Тот выпил, но не успокоился. Доцент стал рассказывать. Час его заставили ждать. Потом выслушали. Недоверчиво, с ухмылочками. В кабинет зашел тот самый капитан. Опять он был в плохом настроении. Узнав, в чем дело, разозлился еще больше. Учинил Доценту настоящий допрос, словно тот тоже был подозреваемым. Спрашивал грубо, с угрозами, срываясь на крик.

Доцент не выдержал:

– А почему такой тон?

– Что-о? – не понял милиционер.

– Почему такой вызывающий, беспардонный тон?

Еще несколько дней назад Доцент, возможно, стерпел бы. Но теперь в нем возродилась гордость. Он был горд оттого, что больше не бомж, оттого, что его полюбила такая девушка, даже, может быть, оттого, что на нем сейчас опрятная одежда.

Лицо капитана медленно наливалось кровью. Он вдруг взревел:

– Пошел вон, ублюдок! Бомж вшивый!

Доцента со смешочками вытолкали на улицу…

– А ты какого приема ждал? – буркнул старик.– Так они два убийства раскрыли вроде, а тут ты приперся со своими показаниями. Я же предупреждал: не суйся туда!

– Ну это ладно,–произнес Канай.– От этого никто не умирал. Лишь бы они там, скажем так, не били.

– Скажи спасибо, что тебя отпустили,– заметила Ырыс. Увидев, что Канай наливает Доценту еще водки, воскликнула:– Да что ты ему стакан за стаканом? Он же быстро косеет.

– Стресс снять.

Через час Доцент был пьян. Время от времени он порывался встать.

– Мне надо идти… Меня… Наташа ждет…

Но тело его не слушалось, и он оседал на картон. Когда водка кончилась, Канай пошел к Назгуль-эдже. Деньги дал Доцент.

– Люди обязаны быть… друг с другом… учтивыми…– Ведь быть вежливым… ничего не стоит…– бормотал он.– С раннего детства… нужно вос… питывать… уважение к человеческой личности… Как к святыне…

Старик лишь мотал головой. Доцент завалился набок, подогнул колени к груди и затих. Через полминуты он вдруг вскинулся:

– Он меня оскорбил!.. Негодяй!.. – И снова улегся.

Неожиданно появилась Наташа. Увидев пьяного Доцента, ахнула. Он что-то пролепетал.

– Андрюша, вставай! Пойдем.

Доцент попытался приподняться, однако тут же свалился. Наташа с обреченным видом села рядом.

– Он не хотел пить,– сказала Ырыс.– Это менты его расстроили.

Вдруг прибежал растерянный Канай.

– Вальку, скажем так, зарезали!

Бомжи молча уставились на него.

– К эджешке иду, смотрю: в овраге что-то валяется, в кустах. Подумал: тряпки. Возвращаюсь, пригляделся: нет, человек. Спускаюсь в овраг – Валька! Решил: набухалась. Только башка странно, скажем так, повернута. Гляжу: у ней глотка перерезана!.. Что делать будем? Ментам, сажем так, сказать?

– Да ты что! Тебя ж и загребут!

Водку Канай все же принес. Все, кроме Наташи и Доцента, выпили. Долго молчали.

– Кукла бы ее защитила,– сказала Ырыс.

Митрич проницательно взглянул на Светку.

– Ты небось знала.

– Ничего я не знала,– поспешно и испуганно ответила девочка.

Стало темнеть. Вдалеке, против оврага, остановился уазик. Засновали фигуры. Бомжи напряглись.

– Сейчас сюда заявятся. Опять опознавать заставят.

Но никто не пришел. Раза два раздался как будто детский визг. Рядом с уазиком остановился микроавтобус. Вскоре обе машины уехали. Прошло часа полтора. Снова появился автомобиль. Он затормозил против их плит.

– Опять эта «лада»,– заметил Канай. – Сутенерская, скажем так.

Из машины вышли трое, все высокие, широкоплечие, в кожаных куртках. Один направился к ним. Они узнали Руслана. Он подсел к ним, выпил. На Наташу Руслан демонстративно не обращал внимания.

– Сейчас выпустили! – сообщил он.– Попрощаться зашел.

– А Толика отпустили? – с надеждой спросила Светка.

– Толяну – срок мотать. За грабежи… А мокруху с нас сняли. Поймали убийц!.. Не поверите.– Он выдержал паузу.– Это малолетки наши! Вальку сегодня замочили. И тех двоих – они. Сразу раскололись, щенки.

– Не может быть,– покачал головой Канай.– Наши пацаны?

– Я реально видела, как Алик Вальку резал,– неожиданно заговорила Светка. – Когда я от ментов сюда шла… Она бухая в овраге валялась. Сначала пинал, Димона и Беку тоже заставил. Потом зарезал. И Склеротика – он. И Егорыча. Сам мне сейчас похвастался. Он же отморозок. Беспредельщик! Ему надо, чтобы все перед ним дрожали… И хромого этого хотел прирезать. До Егорыча еще, в тот же день. Но пожалел, только побил да припугнул. Уж очень тот упрашивал, чтобы его не убивали. А Алик это любит… Сказал, бошку мне отрежет, если проболтаюсь. Теперь подумает: я его сдала… – Ни к кому не обращаясь, она тихо добавила: – Тетки те, значит, навели. Они, значит, видели.

– Ты, Светка, нас держись.– Руслан качнул головой в сторону машины.– С нами не пропадешь. В нормальной хате жить будешь. О Толяне забудь: грабежи по-любому на нем висят…

– Тебя тогда почему освободили? – Девочка зашмыгала носом.– Вы же вместе всегда ходили…

– А ну цыц! – повысил голос Руслан.

Машина погудела. Доцент пошевелился и открыл глаза.

Руслан встал и первый раз взглянул на Наташу. Взглянул жестко, враждебно. Она вздрогнула.

– Все знаю про твои похождения,– процедил он сквозь зубы.– Пошли!

– Никуда я не пойду,– тщетно пытаясь придать своему голосу твердость, ответила девушка.– Я Андрея люблю.

Руслан выругался, шагнул к Наташе, схватил за воротник и рывком поставил на ноги.

– Ты что делаешь! – воскликнула Ырыс.– Отпусти ее!

Доцент вытаращил глаза, промычал что-то нечленораздельное и постарался подняться. Ему удалось встать на четвереньки.

– Мер… завец … Да я… – залепетал он.

Руслан со всей силы ударил его ногой два раза под ребра. Доцент охнул и растянулся без чувств. Наташа вскрикнула.

– Э, э! Потише! – сказал, вставая, Канай.

Митрич молча и хладнокровно наблюдал за происходящим.

Двое в кожаных куртках отделились от машины и двинулись к ним. Руслан, не обращая на Ырыс и Каная внимания, подзатыльниками, пинками погнал Наташу к автомобилю. Светка побрела за ними.

– Шакал! – в бессильном гневе крикнула Ырыс.

Наташу затолкали на заднее сиденье, усадили Светку и уехали.

11

Когда утром Доценту рассказали, что произошло – сам он мало что помнил,– он сжал кулаки.

– Я его убью! Встречу – убью!.. Как же вы допустили? Канай!

Тот смущенно молчал.

– А что он мог сделать? Один против таких амбалов,– заступилась за него Ырыс.– Да еще и вооруженных, наверно… Ийи-и,– она вдруг показала на дорогу.– Опять они.

Подъехал автомашина, затормозила.

– Нет, не та, скажем так, марка,– определил Канай.

Из машины вылез невысокий светловолосый человек в очках. Это был Петров. Он подошел, поздоровался.

– Вот ты где, Андрей,– проговорил он уныло.– Я так и думал… – Он посмотрел на пустые бутылки.– А ночью-то дачи обокрали. Пока ты здесь… – Петров не договорил. Махнул рукой. Глядя мимо Доцента, добавил:– Будем другого сторожа искать… А я за тебя поручился. Думал, ты порядочный человек.– Он понуро зашагал к своей машине, сел и уехал.

– Э-эх! – словно из самой глубины души выдохнул Доцент. Он заполз в ворох грязного тряпья в углу и укрылся с головой. Наступило молчание.

То и дело налетал сырой, пронизывающий ветер. Канай посмотрел на низкое темное небо.

– А похолодало.

Словно в подтверждение его слов Ырыс закашлялась.

– Погода джаман,– согласился старик.– Пора отсюда сматываться. Сейчас самой рисковое время. В первые морозы больше всего замерзают…