Угол падения

Леонидов с удовольствием оглядел появившуюся в проходе жену: Саше не требовались подобные обеты, она выглядела прекрасно, и даже казенная голубая шапочка удивительно подходила к ее синим глазам. Купальник у Александры тоже был в тон, и он хорошо подчеркивал большую красивую грудь, тонкую талию и маленький, волнующий воображение животик. Отыскав глазами мужа и сына, она улыбнулась и нырнула в бассейн.

— Так, Лешечка, все ясно, чем ты здесь занимаешься.

— Чем же?

— Ты неисправимый бабник. Посмотри лучше на Барышева: плавает себе и плавает, ни на кого не смотрит.

— Зато на него все смотрят. А я, пользуясь своей ординарностью, занимаюсь расследованием, вычисляю преступника, не понимаешь, что ли?

— В бассейне? За дурочку меня не держи! Я тебя сейчас буду топить за вранье. — Саша действительно потащила Леонидова под воду. Они забарахтались, подбираясь к трущемуся у бортика Сережке.

Алексей всегда удивлялся, как меняются без одежды люди. Сейчас, бултыхаясь среди голых тел, он никак не мог сообразить, кто из присутствующих в бассейне ему знаком, а кто нет. Одинаковые шапочки колыхались над водой, делая людей удивительно похожими друг на друга. И когда одна такая шапочка схватила Леонидова за руку, он даже не понял сначала, чего хочет незнакомая девушка.

— Алексей Алексеевич, мне надо с вами поговорить. Только по голосу Леонидов узнал жену управляющего Иванова Татьяну.

— Что, прямо сейчас?

— Чем быстрее, тем лучше. Я все равно уже накупалась.

— Мне тоже, если честно, такое скопление людей в бассейне удовольствия не доставляет. Через десять минут встретимся в холле.

— Хорошо. — Она поплыла к бортику.

Алексей со "спины оглядел ее полную некрасивую фигуру, вздохнул и подплыл к жене.

— Александра, я отлучусь на свидание.

— С кем?

— Да присмотрел тут себе одну русалку.

— Тогда я тоже кого-нибудь присмотрю.

— Попробуй только. Это мужчина может позволить себе легкий флирт, а тебя я сейчас под барышевский присмотр отдам. Кстати, скажи ему, чтобы Сережку в раздевалку отвел: пусть тренируется на чужих детях, пока своими не обзавелся.

Через десять минут он пристроился вместе с Татьяной Ивановой за столиком в маленьком буфете.

— Извините, Татьяна, не знаю вашего отчества…

— Это не важно, — успокоила его женщина. Госпожа Иванова действительно была на редкость бесцветной особой. Взгляд серых невыразительных глаз впился в Леонидова, прижимая его к стулу.

— Хорошо, Татьяна, я слушаю. Что такого важного вы решили мне сообщить?

— Официально заявляю, что мой муж, Валерий Иванов, в момент убийства Павла Петровича Сергеева в нашей комнате не ночевал.

Леонидов чуть не упал со стула. Он ожидал, кто же первым бросит камень в Валеру, но никак не предполагал, что это окажется собственная супруга господина управляющего.

— Вы что, караулили его?

— Я не спала. Последнее время отношения между Валерой и Павлом Петровичем были особенно напряженными. Муж хотел выяснить все окончательно и, когда мы ушли к себе в номер, сказал, что должен срочно поговорить с Пашей, мол, он его ждет. Я же, естественно, не могла уснуть, моя работа тоже зависела от итогов их переговоров. Вам ведь известно, что Ирина Сергеевна пригласила на работу в магазин Аню Барыше-ву. Получается, что вместе со мной и Лизой будет три продавца, а ставки только две. Одна из нас — лишняя.

— Уж не думаю, что Валерий Валентинович стал бы делать выбор между своей женой и чужой женщиной.

— Дело в том, что Павел Петрович недавно высказал мысль, что жена не должна работать под руководством мужа. Поэтому я вполне могу потерять работу.

— Вы в ней очень нуждаетесь?

— Это не имеет значения'. Хочу остаться в магазине, не важно, по какой причине.

— Ладно, оставим. Не понимаю, как это вы, жена, чуть ли не обвиняете родного человека в преступлении?

— А вам-то не все равно? — Глаза женщины зловеще сверкнули из-под пряди закрывших лицо волос. — Ваше дело покарать. Вот и карайте. Я на любом суде готова заявить, что в момент убийства в комнате мужа не было. Он был на том самом балконе. Я слышала крик, глухой удар, а через несколько минут в номер вошел Валера. Он был не в себе, ничего не стал объяснять. Но я-то знаю!

— Что ж, весьма неожиданно. Больше ничего не хотите добавить?

— Нет, больше ничего. Что теперь будете делать?

— С веревкой брошусь на Валерия Валентиновича.

— Вы так торопитесь избавиться от мужа?

— Это не ваше дело.

— Как мило у вас все получается: то не мое дело, это не мое дело. Славное мнение об органах правосудия, которым лишь бы схватить и посадить.

— Значит, моего признания недостаточно?

— Увы…

— Хорошо. Вас жена, наверное, уже ждет, а меня Валерий.

— Кстати, а он что же, с утра не плавает?

— Наверное, занят чем-то более важным, — странно усмехнулась она и двинулась к выходу.

Алексею осталось только проследовать за Татьяной в холл, где его действительно уже поджидали Барышев и компания. Саша крутила головой, высматривая женщину, соблазнившую мужа раньше времени покинуть бассейн. Увидев даму, с которой появился Леонидов, Александра засмеялась, а Барышев присвистнул:

— Леха, твое обаяние распространяется даже на самые отмороженные персонажи. О чем вы шептались вдали от супружеских глаз?

— Любопытной Варваре, говорят, на базаре нос оторвали. Догадайся с трех раз, что не мешало бы оторвать такому любопытному мужику, как ты?

— Ну уж нет! Может, это самая дорогая мне вещь в собственном организме. Кстати, я не доволен: ты не активно вел себя в бассейне, до обеда еще три часа, пойдем на лыжную базу?

— Только если пообещаешь, что кататься мы будем в собственное удовольствие, а не назло рекордам.

— Ладно, я тебя за женщинами поставлю, будешь замыкать строй. Пошли переодеваться.

Леонидов на всякий случай обернулся, но Татьяны Ивановой в спортивном комплексе уже не было.

Погодка на улице и впрямь установилась — только и катайся на лыжах. Метель окончательно стихла, снега намело вдоволь, легкий морозец приятно щекотал кожу. До своего коттеджа' они шли не спеша, наслаждаясь свежим, пахнущим хвоей воздухом и тишиной.

В коттедже Алексея ждал еще один сюрприз: в холле, сидя на диване со стаканом апельсинового сока в руке, его поджидал двоюродный брат управляющего Саша Иванов.

— Можно вас на два слова, Алексей Алексеевич?

— Что, так важно? Я покататься на лыжах собрался.

— Всего пару минут.

— Хорошо. Александра, иди собирай Сережку и мне там приготовь, что втурпоход надеть. Я сейчас.

Семейка Ивановых начинала Леонидова потихоньку доставать. «Пошлю-ка я сейчас куда подальше всю эту братию», — подумал он, шагая за Ивановым-младшим в комнату номер четырнадцать.

— Ну, и что такого важного вы хотите мне сообщить. Впрочем, догадываюсь: желаете заявить, что видели, как ваш двоюродный брат столкнул с балкона господина коммерческого директора. Верно?

— Не совсем так. Видите ли, я не ночевал в своей комнате после того сабантуя…

— Это я уже знаю. Где же вас носило?

— Вообще-то дело личное: я был с женщиной и не хотел бы ее впутывать.

— Что, так серьезно?

— Не надо меня сватать на роль Ромео. Я, конечно, человек мягкий, но не дурак. Короче, я был в боковой комнате. Вернее, сначала в холле, потом Валера вышел из своего номера и сказал, что идет поговорить с Пашей. Я пытался отговорить, коммерческий директор был сильно пьян, черт знает что мог ляпнуть. Но братец и сам неслабо принял, рвался в бой отношения выяснять. Я отговаривал, честное слово, но брат еще сказал, что на Пашу управу найдет-. Я плюнул и ушел к своей девушке. Она ждала в двадцать первой комнате, у меня был с ней серьезный разговор, можно сказать, дальнейшая жизнь решалась.

Когда послышался тот звук, ну, удар, мы сначала ничего не поняли. Подумали, что спьяну кто-то стол уронил. Через несколько минут я выглянул в коридор, на всякий случай: там увидел лежащего на полу у стола Пашу, а Валера, нагнувшись, у него пульс щупал. Когда меня увидел, то испугался.