Секреты для посвященных

— Что ж… Воды не жалко.

Посреди дня погода резко переменилась. Подул северный ветер, натащил темных туч. Солнце угадывалось в вышине тусклым пятном, скользящим поперек серой дерюги неба. Лес неприветливо шумел.

Рая к чаю не переоделась, осталась в той же белой майке и короткой синей юбке. Только губы слегка подкрасила да вплела в волосы белые бусинки.

— Рая, шли бы вы за меня замуж. Я чай умею хорошо заваривать. — Вячеславу и вправду вдруг показалось: именно такой женщины ему всегда и не хватало.

Рая ответила:

— Вы же меня совсем не знаете… Может, я характером, что та баба-яга.

— Как это — не знаю? Вы молодая, красивая — это и невооруженным глазом видно. Кроме того, мне кажется, надежная, близкого человека не предадите.

Она задумалась:

— Так то близкого…

Вячеслав опустился на табуретку, придвинул к себе чашку, со вздохом сказал:

— Да… Я к числу близких вам людей, к сожалению, не отношусь. Вот чаю попьем раз, два… может, тогда.

— Ничего тогда не будет, — сказала, как отрезала, Раиса. Склонившись у его плеча, налила из заварочного чайника в чашку густую пахучую жидкость. — А вы правы… письмо про Святского писал очень плохой человек.

Вячеслав вскинулся:

— Кто именно? Вы его знаете?

— Кабы знала, своими руками задушила. Григорий Трофимович — мужик хороший, добрый.

Чай был душистый, отдавал мятой. Оба ждали Святского, а он все не шел.

Вдруг в зарослях орешника раздался шорох, а потом прозвучал резкий звук выстрела. В распахнутое окно что-то влетело и ударило Вячеслава в мочку уха. От неожиданности и боли он выронил из рук чашку с чаем, кипяток пролился на колени, чашка упала на пол и разбилась. Под окном послышался громкий, дикий хохот, топот ног, треск ломающихся кустов, и все стихло.

Выстрел в окно, разумеется, прервал чаепитие. Вячеслав ошалело шарил рукой по полу в поисках больно ударившего его предмета. Рая стояла у окна, наклонившись вперед, пристально вглядываясь в темноту. Может быть, это ее судьба пряталась там, под тяжелыми мохнатыми лапами могучих елей, в зарослях орешника?

Вячеслав нашел и поднял с пола плотно скатанный бумажный шарик.

— Кто это был?

— Барыкин, — не обернувшись, глухо произнесла она.

— Я, пожалуй, пойду к себе.

— Ступайте.

«Не очень-то вежливо», — подумал Вячеслав. Ему вдруг и вправду мучительно захотелось «к себе». Нет, не в крошечную светелку за дощатой перегородкой. А домой, в Москву. В отцовскую квартиру. Что он делает здесь, за тридевять земель от родного города? И сможет ли когда-нибудь разобраться в этих лесных людях?

Он вышел из комнаты. Бумажный пыж положил в ящик прикроватной тумбочки. Почему не выбросил? И сам не знал.

Взглянул на часы. Святский опаздывал уже почти на час. Вячеслав ощутил беспокойство. Вдруг подумал: там, в кромешной тьме, главный инженер может натолкнуться на Барыкина — своего соперника, вооруженного и наверняка нетрезвого. Трезвый не станет палить в окно.

Накинул на плечи куртку. Проходя мимо Раиной комнаты, задержался, легонько стукнул в дверь. Ему не ответили. Заглянул внутрь комнаты. Девушка стояла у зеркала. Быстро обернулась. Сердито сказала:

— Нельзя. Я раздеваюсь.

Вячеслав удивился: ему показалось, что Рая, наоборот, одевается. Зачем ей понадобилось говорить неправду?

Он шагнул с крыльца. Небо затянуло тучами. Тьма быстро сгущалась. В пяти шагах ничего не было видно. Лес угрожающе шумел. На мгновение появилось желание вернуться в теплый уют Дома приезжих. Но он заставил себя двинуться вперед.

Миновал подлесок, вышел на опушку, к зданию общежития. Здесь жили лесорубы. Длинный прямоугольник со светящимися квадратами окон казался сейчас «Титаником», несшимся навстречу айсбергу.

Вячеслав остановился у подъезда. На столбе под порывами ветра гремел фонарь, желтые круги света метались по земле.

Темная фигура выскочила из-за угла общежития. Человек, заметив Грачева, метнулся в сторону. Вячеслав узнал сторожа Сидоркина. Почему он бежит не к конторе, где ему пора заступать на дежурство, а в противоположную сторону? Что он забыл в общежитии?

Вячеслав решил задать этот вопрос самому Сидоркину, а заодно узнать, где Святский. Но догнать его не удалось. Сторож быстро шмыгнул в подъезд.

Из-за деревьев вышел высокий широкоплечий мужчина, достал из кармана сигарету, ладонью прикрыл ее от ветра, закурил. То был бригадир Клычев. Вячеслав подошел, поздоровался.

— А, это вы? — без всякого удовольствия произнес Клычев и оглянулся: не видит ли их кто? Или наоборот, сам кого-то высматривал. — В такую погоду лучше дома сидеть.

— Но вы же покинули родной кров… Вот и я решил прогуляться.

Но Клычев не склонен был к балагурству.

— У нас тут такие края… Ненароком и пострадать можно, — в голосе его почудилась Вячеславу угроза.

— Пострадать? Это от кого? — Вячеслав не любил, когда его пугали. Трехгодичные занятия в кружке самбистов закалили его характер.

— На дерево налетите или угодите в яму. Всякое бывает… — продолжал Клычев. Странно, при прошлой встрече на залитой солнцем делянке и потом, в вагончике, бригадир показался ему симпатичным — сильным, волевым, ровным в отношениях с людьми. Сегодня сила и воля оставались при нем, вот только симпатии Клычев не вызывал: хмурый, мрачный, он источал угрожающие токи. Против кого направлена эта угроза? Против него, Вячеслава? Вряд ли… Кому он тут мешает?

Клычев еще раз огляделся по сторонам, и у Вячеслава возникла мысль: а ведь он и впрямь мешает бригадиру. Тот явно кого-то поджидает. Уж не Святского ли?

И, как бы подтверждая его догадку, Клычев спросил:

— С главным инженером виделись? Передал он вам свою слезницу?

— Какую слезницу?

Клычев зло сплюнул:

— Пусть жалуется. Кто его послушает?

Он повернулся и зашагал к общежитию.

Вячеслав остался один. Он не знал, что делать. Стоять здесь, дожидаясь Святского, или вернуться в Дом приезжих?

Трах!

Вячеслав вздрогнул. Где-то там в гуще темного леса, прозвучал еще один выстрел. Вячеслав ожидал, что тотчас же распахнутся окна, двери, наружу высыпят люди, расспрашивая друг друга, интересуясь, что же произошло. Но ответом на выстрел было зловещее, ничем и никем не нарушаемое молчание. Дом с тускло светящимися пятнами окон не подавал признаков жизни. Видно, его обитатели ко всему притерпелись и из равновесия их вывести нелегко.

Вячеслав решительно направился к тропинке, ведущей в ночной лес. Неожиданно навстречу ему из кустов вышел человек в плаще с поднятым воротником. Уж не Святский ли? Он обрадовался и ускорил шаг. Но то был не главный инженер. Перед Вячеславом выросла фигура механика гаража Зубова.

Может быть, условия, при которых произошла их встреча — ночь, темный лес, надвигающаяся гроза, — и славного, доброжелательного человека превратят для Вячеслава в этакого соловья-разбойника, как только что произошло с бригадиром Клычевым? Но нет, голос Зубова прозвучал, как всегда, приветливо и подействовал на Вячеслава успокаивающе:

— Вы не слышали, кажется, стреляли?

— Да, да… — подтвердил Вячеслав. — И как раз там, откуда вы идете.

— Там? — удивился Зубов. — Нет, вам показалось. Звук выстрела донесся вон оттуда, — механик ткнул рукой в сторону Дома приезжих. — В лесу, как и в горах, есть свое эхо… Только оно особое… Его повадки надо знать. Кто-то с ружьишком балуется. Закурим?

Темнота и невесть откуда взявшийся холодный ветер у каждого бы вызвали желание засмолить сигарету, разжечь крошечный малиновый огонек и хотя бы таким образом взбодрить себя.

— Давайте, подымим, — согласился Вячеслав, хотя и не хотелось.

Зубов дал ему сигарету, поднес спичку. Вячеслав обратил внимание, что повязки на его руке не было.

— Странно, — проговорил Вячеслав. — Почти под окнами стреляют, а они ни гу-гу… Даже в окно никто не выглянул.

— Тут не Москва… — усмехнулся Зубов. — Народ знаете какой? Всего насмотрелись, ко всему привыкли. Почти все охотники. В тайге без этого нельзя. Пропадешь. Так что выстрелами тут никого не удивишь.