Сбрось подругу с пьедестала

– Гражданка Негласова, ваше дело закрыто за отсутствием состава преступления... – с унылым видом сообщил ей следователь.

От потрясения с Лесей случился обморок. Она долго не могла прийти в себя. А когда пришла, так же долго не могла поверить в случившееся.

А ларчик открывался просто. Прессовали только ее одну. Тот же Матвей, тот же Игнат находились все это время на свободе под подпиской о невыезде. И спокойно разрушали свои собственные уголовные дела. И добились своего. Матвей поработал с малолетками, которых подкладывал под Лесю, те отказались от своих показаний... Итогом этих общих, хотя и независимых друг от друга, усилий явилось то, что рухнула доказательная база, на которой строилось дело Олеси Негласовой. Осталась только одна статья обвинения – наркотики, но от них Лесю отмазал адвокат. Сделать это оказалось просто. Наркотики изымались без оформления соответствующего протокола...

Чем сильнее менты раздували ее дело, тем тоньше становилась его оболочка. В конце концов дело лопнуло, как мыльный пузырь...

Леся плохо помнила, как получала назад свои вещи, как выходила за ворота контрольно-пропускного пункта. Она должна была испытывать эйфорию от обретенной свободы, от навалившейся радости у нее должны были распуститься крылья за спиной. Но у нее просто не было сил выдержать тяжесть этого счастья. Четыре месяца тюрьмы вытянули из нее все соки. Он уже давно жила по инерции. И когда она увидела над своей головой солнце свободы, просто лишилась чувств. И если бы не адвокат, она бы наверное рухнула в снежный сугроб и лежала бы в нем, как бомжиха, пока бы не замерзла.

2

Игнат смотрел на нее, как на привидение.

– Ну ты, мать, и довела себя! – удивленно протянул он.

Леся и сама знала, что выглядит хуже некуда. Вторая неделя пошла, как она вышла из тюрьмы, а до сих пор в себя прийти не может. Целыми днями лежит в кровати без движения. На каждый шорох реагирует. Все кажется, что сейчас появится Маклашка со своими ковырялками, и снова начнется ужас...

– Ты же знаешь, где я была...

Она должна была ненавидеть Игната. Как-никак он предал ее – признался, что работал на нее. Но ведь он и сам выпутался из этой истории, и ей помог.

– И я там был. Мед-пиво пил...

– Прикалываешься? Тебя даже до СИЗО не довезли...

– А я туда не хотел, потому и отмазался. Меня же так не прессовали, как тебя...

– А меня прессовали. Менты кобл на меня спустили...

– Да слышал... И все равно не понимаю. Сейчас же не тридцать седьмой год, можно было в прокуратуру по надзору обратиться, тебя бы вытащили из-под пресса. С твоими-то деньгами...

– Деньги в банке, а банк в сундуке...

– Сундук на дереве, да?

– Может быть...

Леся и сама удивлялась, как это она могла позволить себя сломать. Она же никогда не была жертвой. Сама могла подмять кого угодно. И в тюрьме она могла бороться за свои права. Действительно, не тридцать седьмой год на дворе. Демократия финансов в стране, то есть такой социальный строй, когда деньги решают все... Игнат откупился, Матвей, все остальные из ее обоймы, все, кого она когда-то учила жить. А она не смогла... Вопрос «почему» она могла задавать себе сколько угодно. Но все это поиски вчерашнего дня. Что было, то было. Да, ее сломали в тюрьме, да ее опустили, да из нее сделали безмолвную жертву, которая даже пикнуть боялась в свое оправдание. Поделом ей досталось или нет, не суть важно. Главное, что все уже позади. У нее есть роскошная квартира, у нее есть шикарная Студия Стиля, которая по-прежнему принадлежит ей на законном основании, несколько миллионов на секретных счетах. Она еще молодая, вся жизнь еще впереди. И она должна жить завтрашним, а не вчерашним днем... Но вся беда, о будущем и думать не хочется. Такая апатия ко всему, что даже мысль о кокаине не вдохновляла. Она бы, конечно, не отказалась. Но лень выходить из дома, куда-то идти. Да и опасно связываться с дурью. Кто знает, может, милиционеры пасут ее, чтобы снова взять с поличным...

– Да ты не волнуйся, я у тебя денег не попрошу, – усмехнулся Игнат.

– Зачем тогда пришел?

Ежу понятно, что такой пройдоха заявился к ней неспроста.

– Думаю, может, нам снова за дело взяться. Есть вариант...

– Только не это! – раскрытыми ладошками отгородилась от него Леся. – Я больше в такие игры не играю!

– Что, страшно?

– А тебе нет?

– Да с меня как с гуся вода...

– Ну тогда «снежку» бы мне организовал...

– Почему нет?.. Перекурим, и за дело, да?

– А это смотря, что за дело. Если хочешь остаться со мной на ночь, то запросто...

Подлая Маклашка вытворяла с Лесей такие мерзости, после которых ей казалось, что с мужиками она больше никогда спать не сможет. Но прошло время, и вот она уже смотрит на Игната глазами голодной женщины. И желание есть, и тяга к жизни пробуждается...

– Да нет, я не о том... – отвел он в сторону взгляд.

В нем тяги к жизни хоть отбавляй. Но нет желания. Вообще не хочет на нее смотреть...

– А о чем?

– Да ни о чем... Проехали... Сам как-нибудь со своими делами разберусь...

Когда-то он сох по ней. К Фиму ревновал, к Рэму. А сейчас Люба ему совсем не нужна. Даже в качестве движущей и направляющей силы. Не это ему сейчас от нее нужно, а деньги, которые она могла бы вложить в его дело... Козел хитромудрый...

– А может, все-таки нюхнем – и в постель? – просительно посмотрела на него Леся.

Что это с ней? Почему она унижается перед ним?.. Раньше такого не было. Отголоски кошмарного прошлого?.. Нельзя так...

– Может, в другой раз?

– Да пошел ты... – сказано это было так неуверенно, что Лесе стало стыдно за себя.

Он долго смотрел на нее, что-то взвешивал в уме.

– Знаешь, а ведь я могу и остаться... – наконец произнес он. – Мне ведь жить негде. Все по квартирам да по гостиницам...

– Давай без ля-ля, – усмехнулась Леся. – А кто виллу в Коста Бланка купил?

– А-а, ну так то Испания. Я туда пока не собираюсь... Слушай, а может, я в самом деле у тебя поживу... И «снежок» организую...

– Считай, что уговорил...

Леся не очень хотела, чтобы он жил у нее. Самый лучший вариант – гульнули да разбежались. Но уж лучше иметь квартиранта, чем вообще никого...

Игнат ушел. А Леся потащилась в ванную. С полчаса откисала в джакузи. Думала, что это сил ей прибавит. Но нет, горячие ванны только разморили ее. Кое-как вытерлась, набросила на голое тело свой любимый сексуальный халатик, добралась до трюмо. Глянула на себя в зеркало, кисло поморщилась. На нее смотрела какая-то развалина. Худая, осунувшаяся девка, халатик смотрелся на ней так, как будто она сняла его с чужого плеча. Воспаленные глаза, впалые щеки, губы, как две нитки... Неудивительно, что Игнат не реагировал на нее как на женщину.

Но ведь можно наложить макияж. И волосы она в порядок сможет привести. Ходить перед Игнатом будет с гордо поднятой головой, расправив плечи... Но так лень что-то делать. Это ж за кисточку нужно браться, над лицом колдовать. А чтобы голову феном сушить, надо руку долго на весу держать.

Нет, не будет она ничего делать. Зачем мучиться, если есть вариант отправиться в собственную студию красоты. Там из нее быстро сделают королеву... Но так неохота выходить из дома. Да и машины нет... Вернее, есть, но толку от нее нет. На штрафстоянке она до сих пор стоит. Адвокат хотел перегнать ее в гараж, на постоянное «местожительство». Но даже завести джип не сумел. Какая-то сволочь поснимала с двигателя все, что можно было. Да и колеса, судя по всему, не родные. На кузове какие-то вмятины, царапины. И за этот беспредел еще кучу денег нужно заплатить. Так просто машину назад не получишь...

Нет, и в студию она не поедет. Пусть Игнат принимает ее такой, какая она есть. Ей должно быть хорошо, а не ему...

Игнат появился ближе к вечеру. С вещами. Но не один. Какая-то роскошная блондинка с ним. Леся чуть не задохнулась от возмущения. А он даже ухом не повел.