Сбрось подругу с пьедестала

– Вот урод, а! – глядя вслед отъезжающему джипу, сквозь зубы процедил Рэм.

Любе казалось, что он нарочно смотрит на машину, чтобы не встречаться с ней взглядом. Или осуждает ее за что-то, или очень волнуется. А скорее, и то и другое...

Он даже не замечал, что Люба не стоит, а сидит на земле. Или делал вид, что не замечает...

– Может, ты поможешь мне подняться?

– А, да, извини...

Не встречаясь с ней глазами, он протянул ей руку. Но Любе этого было мало. Нужно, чтобы он под мышки ее взял. А еще лучше на руки.

– Мне очень больно...

Наконец-то до него дошло, чего она ждет. Взял ее на руки, оторвал от земли. Люба благодарно обвила руками его шею. А он все голову от нее отворачивает.

– Тебе, наверное, в больницу нужно?

Не кряхтит, не пыжится, но голос дрожит. Скорее, от волнения, чем от напряжения сил.

– Может быть. Но сначала домой... Вот, в этот подъезд!

– Знаю...

– Откуда?

– Думаешь, я здесь первый раз?

– Ты что, следил за мной?

– Нет...

– Контролировал?

Рэм не ответил. Молча занес ее в подъезд, с нею на руках зашел в лифт.

– Какой этаж?

Она сама нажала на нужную кнопку.

– А ты не знаешь?

– Вот этого не знаю.

– Если ты за мной следил, то почему не подошел?

– А я тебе нужен?

– Но ты же мне не чужой человек...

– И много у тебя таких, не чужих?

– Сколько надо, столько и есть!.. Отпусти!

Стоять было больно. Но и на руках у Рэма быть уже не хотелось. Всю охоту своими претензиями отбил... Но все же она готова его простить.

– Извини! – буркнул он.

Стоит, рассматривает надпись на стенке лифта, отражающую фальшивую реальность недавнего прошлого. «Любонька – шлюха!» Какой-то недоумок накарябал.

– Это не правда, – покачала она головой.

– Знаю...

Лифт остановился. Она сама вышла на лестничную площадку. Рэм же остался в кабине.

– Ты чего?

– Да мне уже пора...

– Не поняла?! Ты что, хочешь бросить бедную несчастную девушку в предсмертном состоянии. Может, у меня ушиб головного мозга летальной тяжести? И на ногах еле стою... А ну пошли!

Рэм не заставил просить себя дважды. Вместе с ней зашел в ее квартиру.

– Одна живешь?

– Ну как же одна!.. Вася, Петя, Вова, Леша, ну где вы?.. Конечно, одна... Иногда господин Акрамов заглядывает. Вот как сегодня. Мы с ним попрыгаем, и он уезжает...

– Где ты с ним прыгаешь?

– Ни где, а откуда. Из машины его выпрыгиваю. Ты же, наверное, видел. Это называется экстремальный спорт. Сейчас это в моде...

– А если серьезно?

– Если серьезно, то он меня бросил. А сейчас вот решил обратно вернуть. А он мне не нужен?

– Ты что, отказалась?

– Конечно, отказалась. И на радостях из машины выпрыгнула... Вот идиот!

Люба глянула на себя в зеркало. На лбу огромная шишка, щека содрана в кровь. И коленка в кровь сбита, да еще и распухла. Стоять до жути больно.

– Это ты о ком? – подозрительно глянул на нее Рэм.

– Ну не о тебе же... Ты-то ни в чем передо мной не виноват. Это я дура... Рэм, ну чего ты стоишь? Не видишь, я идти не могу. Помоги до дивана добраться...

Она хотела опереться на его могучее плечо, но он снова подхватил ее на руки, отнес на диван.

– У тебя водка есть?

– Что, выпить хочешь?

– Ты что? – Рэм шарахнулся от нее так, как будто она током билась.

– Раны бы обработать...

– Водкой... Уж лучше зеленкой... Вот угораздило, а!

– Я сейчас «Скорую» вызову. Может, что-то серьезное?

– Да ладно тебе, я же чувствую, что ничего такого...

Голова у нее болела, не без этого. Но головокружения не было, не тошнило.

– Были бы мозги, было бы сотрясение. А так все в порядке, – улыбнулась она.

Рэм нашел зеленку. Обработал рану на коленке. Но «Скорую» все равно вызвал. Сказал, что у нее чуть ли не гангрена начинается.

– Только ты меня им не отдавай, – попросила она.

– Кому, им?

Люба хотела сказать, что врачам в больницу ее не нужно отдавать.

– Всем... Никому не отдавай...

Она не хотела больше ни Акрамова, ни Макеева. И уж тем более Фима... Она хотела остаться с Рэмом. Ни с кем ей не было так хорошо и спокойно, как с ним. Какой же нужно было быть дурой, чтобы уйти от него. Фима она любила... А ведь знала же, что, как та бабочка, на огонек летит. Целиком не сгорела, но от любви остался только незаживающий ожог. И любовь потеряла, и Рэма...

– Даже если ты будешь вырываться? Рэм понял, что она имела в виду.

– Я не буду больше вырываться... – ласково улыбнулась она. – Рэм, ты прости меня, дуру!

– Ты это серьезно?

Казалось, он не мог поверить в то, что Люба снова хочет быть с ним. Да и ей самой не верилось, что они снова могут быть вместе.

– Рэм, я перед тобой так виновата... Ты столько для меня сделал, а я неблагодарная...

– Что, я для тебя сделал? На сцену тебя вывел другой...

– Да при чем здесь сцена? Плевать на сцену... Рэм, мне с тобой было так хорошо...

– А с Фимом?

– С Фимом бес попутал...

– Леська тебя попутала... Она тебе Фима подсунула...

– Ты откуда знаешь?

– Знаю. Я много чего знаю...

– Леська бы ничего не смогла сделать, если бы я этого не захотела...

– Да, она знает, на чем играть... Думаешь, ты одна такая?.. Люба, я тебе сейчас скажу то, чего ты, может быть, не знаешь. Может быть, ты и не захочешь это знать, но я все равно скажу. Отвернешься от меня, твое дело. Нет, буду рад...

Любе стало не по себе. Неужели и Рэм был заодно с Леськой. Может, он сговорился с ней и с Фимом, чтобы избавиться от нее?.. Ведь однажды он пытался избавиться от нее. Бросил ее, когда она лежала в больнице. Не захотел жить с падшей...

– Когда мы жили с тобой, я ненавидел Леську, а когда ты ушла... В общем, она заняла твое место... Я с ней почти два года жил...

Вот тебе и раз!.. Люба не отличалась повышенной плаксивостью. Но сейчас ей захотелось разрыдаться от обиды.

– Я должен был ее прогнать, но... В общем, я оказался слабаком. Мне так не хочется в этом признаваться, но она мною крутила, как хотела...

– И тобой крутила, и мной... Скажи, ты хотел от меня избавиться? Поэтому и с Леськой сговорился?

– Я?! Хотел от тебя избавиться?! – вскинулся Рэм. – Что ты такое говоришь!..

– Она потом появилась?

– Да, где-то через полгода... Я не хочу об этом вспоминать, но ты должна знать, что я вел себя, как последний гад... Я опустился. Понимаешь, опустился! Как свинья в грязную лужу влез, еще и хрюкал от удовольствия, когда она меня кормила. Проститутками, наркотиками, а я все это проглатывал... Еще ладно, если бы сам остановился. Так нет, Валера вытащил... А я сам должен был остановиться. И ее остановить. Я же знал, что у нее проститутки под «звезд» работают. Должен был догадаться, что с Любоньки она может копию снять. А не догадался... Думал, что тебя, тогда...

– Ну что ты замолчал? Продолжай...

– В общем, вечеринка была. Леськи не было, только пацаны. Так она туда твою копию отправила. А я под кайфом был... Как обычно в последнее время. Короче, копия твоя под пацанов полезла. Я думал, что это ты... Дал этой девке по физиономии... Думал, что тебя бью...

– Но это же не я была?

– А если бы ты?

– Тогда надо было меня убить... Давай не будем об этом. Я все знаю про двойников...

– И я знаю, как эта тварь тебя подставила... Я сам должен был ее остановить. Так нет, Валерка отца своего напряг, ну как тогда... В общем, Леська сейчас в следственном изоляторе, под статьей... А меня в наркологическую клинику запихали... Да, Люба, да, перед тобой самый настоящий наркоман...

– Но ты же вылечился? – ошеломленно, с надеждой на положительный ответ спросила Люба.

– Да... Кажется, да... Дело в том, что наркоман – это навсегда... С кокаином, правда, полегче, чем с тем же героином, но все равно... Вот меня сейчас потянуло. Но это от волнения... Ты не думай, я сильный... Вот вижу тебя и чувствую, сколько во мне силы...