MKAD 2008

Отъезд машин – первопричины коллапса – уже ничем не мог помочь системе. Она дошла до точки хаоса. И замерла в статическом положении.

«Шестисотый» догнал серебристый «Геленваген» на развязке, ведущей к Вагоноремонтной улице.

Поведение водителя джипа не оставляло сомнений в том, что он понимает, что его гонят, что он не хочет, чтобы его загнали, и что он предпримет все усилия для того, чтобы избежать встречи с хозяином машины, стоимость которой более трех миллионов рублей.

– Сам он не остановится, – спокойным, словно речь шла о чем-то неинтересном, сказал водитель «шестисотого».

– Ну так останови его, – через минуту, голосом человека, полностью отдавшегося бесцельному наблюдению за природой за окном, произнес сидящий на заднем сиденье мужчина.

– Остановится, – пообещал сидевший рядом с водителем третий, не поворачивая головы и не выпадая интонацией из общего разговора.

На развязке все закончилось.

Выезжавшая на МКАД фура заставила джип притормозить, и водитель «шестисотого», угрожая водителю фуры столкновением, заставил ее остановиться.

Джип оказался в мышеловке.

Поняв это, трое мужчин из джипа тотчас освободили салон и оказались на улице. Их взгляды могли уверить любого в необходимости держаться от них подальше. Особенно от того, кто сидел за рулем «шестисотого».

Но водитель черного седана вышел не один. Вместе с ним выбрался из салона, тесного для него и неудобного, его спутник.

Первым делом они обошли машину и развернулись лицом к капоту, оценивая повреждение. Было на что посмотреть. Решетка радиатора превратилась в хлам, капот чуть примялся, как поддетая ножом крышка консервной банки, бампер развалился на две части и свисал с морды «Мерседеса» казацкими усами.

Все это время они стояли спиной к ожидавшим их приближения пассажирам джипа и спустившегося на нетвердых ногах со ступеней еврофуры «Вольво» дальнобойщика.

– М-да, – сказал водитель и развернулся к тем, благодаря которым стоимость «Мерседеса» возросла не менее чем на десять тысяч долларов.

Второй, пережевывая жвачку, уже шел вперед. Подошли они вместе.

Подумав, водитель фуры поднялся в салон и стал ждать. Двое русских, загнавших троих кавказцев. Это не просто двое русских и трое кавказцев, а двое русских на абсолютно новом побитом «шестисотом» и трое кавказцев на свежем побитом «Геленвагене». Между двумя этими ситуациями пропасть глубиною в Марианскую впадину. Все указывало на то, что если речь и пойдет о вызове комиссаров страховых компаний, то не сейчас. Водитель фуры заблокировал двери. В конце концов, он не имеет к этому никакого отношения, а его отъезд может обострить ситуацию.

– Эй, что хотел? – прикрикнул один из кавказцев, погружая руки в карманы.

– На «эй» зовут коней. Для тебя, черт поганый, я – Александр Иванович.

– Э, э-э! – потемнели кавказцы. – Ты с кем сейчас разговариваешь!

– С тобой я разговариваю, урла черножопая, с тобой. – И молчавший до этой минуты спутник водителя двинулся вперед.

Теория вероятностей занимается изучением событий, наступление которых достоверно не известно. Она позволяет судить о разумности ожидания наступления одних событий по сравнению с другими, хотя приписывание численных значений вероятностям событий часто бывает излишним или невозможным. Согласно Лапласу, внесшему, пожалуй, наибольший вклад в развитие теории вероятностей, она «по существу представляет собой не что иное, как здравый смысл, сведенный к вычислениям». Слово «вероятно», его синонимы и производные от него могут употребляться в различных значениях. Примерами некоторых из них являются следующие утверждения: «Вероятно, завтра у меня будет секс», «Вероятно, Буш слабоумен» и «Если я брошу царский червонец 100 раз, то, вероятно, она выпадет вверх „орлом“ от 40 до 60 раз». Математическая теория вероятностей имеет дело с утверждениями, аналогичными последнему.

Их было трое, перед ними были двое. Двое хамили троим. В неправильно разбитом «шестисотом» сидел какой-то невысокого роста русский и выходить боялся. Двое выслуживались. Не грех воспитать и, если тема пройдет, тут же выбить бабки на ремонт джипа. Уже никто никогда не докажет, что они побывали в роготряске на пересечении с Дмитровским шоссе.

– Я выдеру тебя, как собаку, – пообещал названный урлой и по-кавказски резко двинулся на кровника.

Тот спокойно шел ему навстречу.

Водитель фуры в огромное, похожее на трюмо зеркало видел, как приятель русского из «шестисотого», сплюнув сквозь зубы, чуть сменил курс и направился к двоим оставшимся кавказцам.

Он добрался до них, обойдя вмятую дверь джипа, быстрее, чем их друг приблизился к водителю.

Сжавшись, как пружина, один из двоих кавказцев невидимым движением выбросил вверх ногу.

Движение было молниеносным, раздался лишь хлопок штанины.

Русский у самого своего лица перехватил ступню кавказца. Подошва туфли в его руке согнулась, каблук отслоился, раздался хруст кости. А потом мощным ударом ноги ударил по опорной ноге кавказца. Подлетев в воздухе и перевернувшись, тот ударился спиной об асфальт так, что из легких с резким звуком вылетел воздух.

Тот, что бросился на водителя, этого не видел. Он вообще ничего не видел и не слышал. Только лицо оскорбившего его русского и его ровное дыхание. Только этот звук раздавался в космосе кавказца – никому не слышный шум работы легких кровника.

Элементарная теория. В очень простых ситуациях интуитивно ясно, каким образом можно приписать вероятности отдельным событиям. Например, если в коробку положить 3 черные и 2 белые фишки для игры в покер и хорошенько потрясти ее, то представляется более вероятным, что извлеченная из коробки наудачу фишка окажется черной. И действительно, вероятность извлечь черную фишку на раз больше вероятности извлечь белую. Так как это испытание имеет 5 возможных исходов, из которых 3 приходится на долю черных фишек, то доля благоприятных исходов подсказывает, что вероятность извлечь черную фишку составляет 3/5. Ту же самую ситуацию можно сформулировать другим порядком. Шансы вынуть черную фишку равны 3 к 2. То есть выше.

Минуты стояния трех машин хватило, чтобы пробка выросла до километра. В утренней темноте было плохо видно, что происходит под колесами фуры, а «Мерседес» и «Геленваген» загораживали ту часть картины, что можно было рассмотреть в свете фар. Не такое уж редкое явление на МКАД как столкновение переполоха не вызвало. Просто все догадались, что попали. И стали ждать, разговаривая с абонентами по телефону самыми популярными в Москве фразами: «Ты где?» – «Я в пробке».

Логика не работала. Не работала математика. Из «три к двум» в течение восьми секунд ситуация превратилась в «один к двум». Через мгновение после того, как треснула берцовая кость кавказца, тот, что бросился на водителя, вдруг оторвался от земли. Ноги его высоко вскинулись, и он плашмя, как лист фанеры, рухнул на асфальт. Нога водителя «шестисотого» поймала его на противоходе. Отбитые кишки и муть перед глазами – это все, что видел и чувствовал оскорбленный.

Приятель водителя вынул из кармана какой-то предмет и склонился над переживающим болевой шок водителем «Геленвагена».

Третий кавказец, белый как полотно, трубил губами, как в горн, и из обрывков фраз можно было составить кое-какие слова. Кажется, он предлагал разобраться по-человечески.

Лезвие тускло мигнуло сначала в полуметре от головы обезноженного кавказца, а в следующее мгновение – за его ухом.

– Стоять!

Сказано было негромко, но выбравшийся из «шестисотого» мужчина невысокого роста относился к той породе людей, чей негромкий голос был слышен издалека, и даже при шуме десятков двигателей, и даже в крике продолжающего стоять третьего кавказца.

Прикрывая ладонью левый лацкан пиджака, он дошел до места схватки.

– Кто старший?

Стоящий молча указал на тяжело дышащего, лежащего на животе приятеля. Свет фар отразился от его кожаной куртки, и на мгновение показалось, что кавказец – Прометей, решивший добавить истории немного огня.