Оборотни в погонах

– Что он там скажет? – возмущенно махнул рукой Крячко. – Ты сам-то хоть представляешь, что именно мне надо оттуда привезти?

– Если честно, то не очень, – устало вздохнул Гуров. – Может быть, фамилию, может, если повезет, то и адрес. Но пустой не возвращайся. Шутник, блин!..

Лаврик не подвел. Как и было условлено, с девяти утра он уже стоял в переходе от метро Павелецкая к вокзалу и… работал.

Свою работу Лаврик действительно исполнял с незаурядной творческой фантазией. На лице его, несомненно, был наложен грим, оно приобрело большой синяк под глазом и густой землистый цвет. Взгляд был потухший и одновременно печально-задумчивый. Выражение лица ясно показывало, что этот усталый мудрый человек оказался не в силах перенести свалившиеся на него жизненные коллизии. Этому образу соответствовала и одежда – рваная и изношенная, но в далеком прошлом солидная и дорогая.

Гуров, глядя на Лаврикова, подумал, что бывший артист имел право на этот небольшой маскарад, поскольку в этом образе сосредоточились и были доведены до некоего абсурда его собственные жизнь и судьба, конечно, с поправкой на то, что при этом Лавриков решил заработать на своих несчастьях.

Он сидел, прислонившись к стене, недалеко от лотка с газетами. Перед собой артист поставил небольшую картонную коробочку, в которую периодически лазил для того, чтобы малозаметным жестом изъять купюры покрупнее, опущенные туда особо сердобольными прохожими, оставляя в копилке лишь мелочь.

То, что Лаврик сидел, было условным знаком, о котором они договорились накануне. При появлении в зоне видимости Кирпича Лаврик должен был бы встать.

Гуров провел в ожидании почти час. За это время он погулял по переходу осмотрев ассортимент почти всех киосков и книжных лотков. Сыщик купил газету и принялся ее читать, отойдя подальше от Лаврика, но не теряя его из вида, когда вдруг заметил краем глаза, что этот суперагент медленно поднялся.

Гуров свернул газету и направился к Лаврикову, остановившись у картонной копилки, наклонился, чтобы положить туда купюру. В этот момент Лаврик тоже присел и прошептал:

– Высокий мужчина в верблюжьем пальто бежевого цвета. Стоит у ларька с кожгалантереей. У него на левой руке толстая печатка. Джип его, кажется белый «Ниссан», как я вам говорил, должен стоять у спуска в переход.

Гуров молча кивнул и отошел от информатора.

Кирпича он заметил сразу, тот вышел из киоска кожгалантереи и направился в сторону Гурова. Сыщик отвернулся и, когда тот проследовал мимо с озабоченным видом, двинулся за ним.

Через минуту они вышли из перехода, и Кирпич направился к своему джипу, который с радостным звуком мигнул ему габаритами. В тот момент, когда Кирпич уже уселся за руль, Гуров открыл пассажирскую дверцу и бесцеремонно сел в машину.

– Ты что, дед, попутался, что ли? – с недоумением заявил Кирпич, увидев, как высокий пожилой мужчина в потертом пальтишке садится к нему в машину. – А ну пошел на…

– Закрой рот, Кирпич, и сиди тихо, – резко оборвал его Гуров и сунул руку во внутренний карман пальто.

Заметив этот жест незнакомца, Кирпич вздрогнул. Его поразила нехорошая догадка, и круглое полное лицо вмиг приобрело меловой оттенок, а глаза расширились от ужаса.

– Да не пугайся ты так, милый, я не мокрушник, как ты подумал, я из органов, – рассмеявшись, успокоил его Гуров и, достав из кармана удостоверение, раскрыл его перед собеседником.

– Гуров, полковник, Главное управление уголовного розыска, – неуверенно читал Кирпич, с удивлением глядя на Гурова. – А что от меня-то вам надо?

– Не стой здесь, поехали, по пути поговорим, – приказал Гуров.

Кирпич послушно завел двигатель, и машина сдвинулась с места.

– Куда ехать-то? – спросил Кирпичев.

– Все равно, главное, слушай меня внимательно, – ответил ему Гуров. – Я знаю, что ты работаешь с Земцовым, твой шеф на днях вляпался в нехорошую историю с заказной мокрухой и залег на дно.

– А я-то при чем здесь?! – опять запел свою песню Кирпич, и снова его оборвал Гуров:

– Твоя роль в этом деле маленькая: слушать, что тебе говорят, и делать то, что тебе укажут. Тогда и проблем у тебя будет немного, – Гуров убедился, что Кирпичев готов повиноваться, и продолжил: – Я, полковник Гуров, веду расследование убийства моего бывшего сослуживца полковника Винченко. Убитый непосредственно перед смертью встречался с твоим боссом Земцом. Он последний, с кем общался Винченко, и его сейчас ищут. Так вот, передай ему, что я хочу с ним встретиться. Пусть он выйдет на контакт со мной как можно быстрее. И еще передай, что я не склонен думать, будто он причастен к убийству полковника. Если у него есть какие-то доказательства, хотя бы косвенно указывающие на его невиновность, пусть передаст их мне. А еще лучше, если он сам встретится со мной и расскажет об этом убийстве все, что знает сам, – Гуров внимательно посмотрел на Кирпича и добавил: – Только не убеждай меня в том, что ты не знаешь, как связаться с Земцовым. Вот здесь записан номер моего мобильного телефона. Передашь его ему, и будь осторожнее. Не я один попробую выйти на Земца с помощью его подручных. А теперь останови машину, я выхожу.

Гуров оставил на панели автомобиля листок с номером своего мобильника и, открыв дверцу, быстро выскочил из машины. Когда джип скрылся из виду в потоке автомобилей, он достал мобильник и, набрав номер, спросил:

– Ну как, все записал? И где вы сейчас? Ну, если что, звони мне на мобилу.

Прозвучала команда «открывай», и сетчатые ворота приоткрылись, пропуская полковника Крячко с карантинной территории на территорию администрации зоны. Стас не успел сделать и трех шагов, как ощерившийся сторожевой пес бросился на него, но, вовремя одернутый охранником, застыл, встав на задние лапы в метре от московского гостя.

Крячко, опешивший от такой неожиданности, отступил на шаг и с яростью заорал на хозяина собаки:

– Ну ты, собаковод херов, ты что, уснул на посту?! Или ты своего кобеля не контролируешь?

– Извините, товарищ полковник, он на чужого реагирует. У него рефлексы, – смущаясь, извинился прапорщик, хозяин пса.