Побег на Альфу Центавра (сборник)

Ольга Бэйс

Ожерелье Ребекки

Помочь Арону Шнайдеру меня попросил друг моего отца Эли Шонер. Я не видела этого человека уже, пожалуй, лет десять, и вдруг он позвонил. О моей детективной практике Шонер прочитал в какой-то газете. Так вот, он мне сразу сказал, что история удивительная, но я даже не представляла, насколько.

Возраст у моего предполагаемого клиента был наверняка весьма почтенный, но, тем не менее, выглядел господин Шнайдер очень импозантно. Невысокий, худощавый, абсолютно седой, одет со старомодной тщательностью. Он больше был похож на профессора, чем на хозяина ювелирного магазина. Но, как выяснилось, свой бизнес он получил в наследство от отца, а тот, в свою очередь, от своего отца, и так четыре поколения Шнайдеров торговали драгоценностями.

– Я вас внимательно слушаю, – привычно начала я разговор с предполагаемым клиентом.

Мне показалось, что мой посетитель все еще сомневался, стоит ли именно мне доверять свое дело.

– Извините меня за мою, быть может, излишнюю щепетильность, – наконец, заговорил он, – но я хотел бы быть уверенным, по крайней мере, в том, что вся эта история не попадет в газеты. Вы понимаете, что мой бизнес строится на обслуживании весьма респектабельной публики.

– Я это прекрасно понимаю, но, кроме своего слова, не могу дать вам никаких других гарантий.

– О, этого вполне достаточно, мне вас рекомендовал человек, которого я знаю много лет и глубоко уважаю.

Он улыбнулся и продолжил уже более уверенно.

– Я живу за мостом на Старой набережной, знаете, небольшой двухэтажный дом. Там на первом этаже магазин, а на втором, собственно, моя квартира. Со мной живет еще младший сын, но его сейчас нет дома, он в свадебном путешествии, пять лет назад он овдовел, и вот решил жениться во второй раз, извините, это, пожалуй, к делу отношения не имеет. Я просто хотел сказать, что уже несколько дней я в квартире абсолютно один. Это случилось позавчера, ночью. Ложусь я спать по-стариковски рано, но сплю чутко. Было уже за полночь, когда раздался звон разбиваемого стекла, а затем сработала сигнализация, так как разбили витрину моего магазина.

– Что-нибудь было похищено с витрины? – вырвался у меня вопрос, который вызвал улыбку у господина Шнайдера.

– Ну, что можно украсть с витрины? Там только дешевые поделки, все ценное на ночь убирается в сейф.

– Тогда зачем было...

– Разумеется, вовсе не для того, чтобы что-нибудь украсть, это было бы слишком глупо. Полиция была на месте уже через пять минут, этого времени явно недостаточно, чтобы открыть сейф, даже при наличии ключей.

– Но ведь у вас все же что-то пропало?

– В том-то и дело, что нет!

– Тогда что же привело вас ко мне?

– Не торопитесь, сейчас я все объясню. Полиция, конечно, тоже сразу поинтересовалась, не пропало ли что-нибудь, я не стал даже проверять, а просто объяснил им, что это невозможно. Они составили протокол для страхового агентства и сообщили в участок, что, по-видимому, имела место просто хулиганская выходка. Мне пришлось дожидаться рабочих, которые прибыли через полчаса, чтобы восстановить витрину. Я прошелся по торговому залу и тут заметил посторонний предмет. Вот этот.

Он поставил на мой стол небольшой, обтянутый коричневой кожей, явно очень старый сундучок.

– Что это?

– Это очень симпатичная дамская шкатулочка, такие были в моде лет двести назад, – ответил мой собеседник. Но самое интересное внутри, – с этими словами он открыл странный сундучок, и я потеряла дар речи.

Шкатулка была наполнена драгоценностями. Я догадывалась, что это не подделки, хотя не слишком в этом разбираюсь. Старый ювелир подтвердил, что моя догадка соответствует истине.

– Стоимость этой коллекции, даже если пренебречь художественной и исторической ценностью этих изделий, составляет сумму, раз в десять превышающую стоимость того, что сейчас хранится в моем сейфе!

– Но это же полный абсурд! Разбить витрину ювелирного магазина, чтобы подбросить его владельцу целое состояние?!

– Вот именно! Я понимаю, что мне следовало бы отправиться в полицию, эти драгоценности наверняка имеют хозяина. И я бы обязательно так и поступил, если бы не это ожерелье. Посмотрите на него внимательно. Достаточно увидеть его один раз, чтобы помнить всю жизнь.

Он достал из шкатулки жемчужное ожерелье. Я, конечно, не настолько хорошо знаю цену подобным вещам, чтобы хранить их вид в памяти долгие годы, но это украшение действительно было очень красивым. Крупные с розовым отливом жемчужины чередовались в нем с маленькими бриллиантами, что создавало удивительный эффект нежности и сияния.

– Да, очень красиво, но, как я понимаю, дело не только в этом?

– Вы правильно меня поняли, но чтобы продолжить этот разговор, я бы хотел вам кое-что показать, не здесь, а в своем доме, если вы не против.

– Нет, я не против.

– Тогда едем? – произнося эти слова, Шнайдер встал, показывая мне свою готовность не тратить время на пустые разговоры.

Дом, в котором находился магазин Шнайдера и его квартира, был очень старый, но в превосходном состоянии, что говорило об успешности бизнеса его хозяина. Внутри здание было явно реконструировано и модернизировано. Создавалось очень необычное и интересное сочетание старого и нового. Мы поднялись на второй этаж и попали в темноватый коридор, стены которого были увешаны портретами, как в аристократическом замке. Хозяин щелкнул выключателем, и ровный ненавязчивый свет наполнил это своеобразное пространство.

Шнайдер остановился перед одним из портретов и позвал меня, так как я замешкалась в начале этой любопытной галереи.

– Посмотрите на это полотно, работа Энрико Ризотти, но сейчас, разумеется, не это главное. Это мать моей прабабушки Ребекка Крайс. Портрет написан почти двести лет назад. Вы ничего не видите интересного? – он смотрел на меня, ожидая, очевидно, определенного эффекта. Я вгляделась в изображение и, наконец, поняла, что должна была заметить.

– У нее на шее ожерелье из вашей шкатулки!

– Вот видите, и вы узнали его, хотя изображение все же не передает всех достоинств этой изумительной вещи!

– Но это значит, что найденные вами при таких странных обстоятельствах драгоценности, возможно, некогда принадлежали вашей семье!

– Да, но я не стал бы так уж радоваться этому факту, я хочу знать, что за этим стоит. Видите ли, прекрасные камушки иногда связаны с событиями страшными и отвратительными. Но в любом случае, история этих жемчугов и бриллиантов принадлежит далекому прошлому, и мне бы не хотелось, чтобы она ожила и повлияла на нашу сегодняшнюю жизнь. Вы меня понимаете?

– Думаю, что да. Что ж, это достойная загадка, которую я постараюсь разгадать, и если это связано с преступлением давно минувших дней, я обещаю вам не тревожить понапрасну тени ваших предков, но если...

– Можете не продолжать. Это мне понятно. Я не собираюсь покрывать ныне живущих преступников, к тому же я уверен, что они не имеют ничего общего с моей семьей.

– Но, тем не менее, это все же как-то связано с событиями из прошлого ваших близких. Что вы знаете об этой женщине? Кстати, если художник не приукрасил действительность, она была очень хороша.

– О ней я знаю только то, что она вышла замуж за ремесленника и торговца вопреки воле своих родных, но когда очередная война стала причиной разорения семьи, из которой она вышла, ее родители нашли приют в доме своего нежеланного зятя. Ручаться за достоверность этих сведений я не могу. Знаете, в каждой большой семье есть свои легенды, весьма романтизирующие действительные события. У моего старшего сына, он живет в Корнеле, есть несколько любопытных писем, написанных в разное время разными людьми, как-то связанными с нашей семьей. В молодости он хотел стать писателем и собирал материалы для какого-то, по-моему, исторического романа. Если хотите, я попрошу его прислать вам копии этих документов. Правда, не представляю, как это может вам пригодиться.