Побег на Альфу Центавра (сборник)

– Вам надо бы встретиться с Эмилем Тотахом, – порекомендовал Генри.

– Именно это я и собираюсь проделать.

Я разыскала в бумагах инспектора номер домашнего телефона Тотаха и набрала его.

Вежливый сухой голос поинтересовался, с кем имеет честь. Я представилась, сказала, что веду частное расследование, и попросила о встрече. На другом конце провода стояла тишина. Мне даже пришлось удостовериться, что мой собеседник еще со мной. Он предложил мне встретиться завтра в кафе на Джонсон-стрит.

– Странный тип, – сказала я Генри, положив трубку на рычаг. – И голос его кого-то мне напоминает.

После работы я поехала в зал торжеств «Рио», около которого меня поджидал Макс. Мы были приглашены на тридцатилетие его друга.

Мне вовсе не хотелось расслабляться. Да и времени было жалко. Я уговорила Макса, что мы заглянем в «Рио» только, чтобы поздравить именинника, а затем уединимся в каком-нибудь кафе.

Мы нашли уютное кафе с приглушенной музыкой (какая удача!) и заказали кофе с тирамису. Я рассказала Максу о посещении киностудии и телефонном разговоре с Эмилем Тотахом. Макс неожиданно расхохотался.

– А знаешь, детка, Экдах на иврите означает «пистолет», а Тотах – «пушка»! Как тебе это нравится?

– Макс! Теперь я вспомнила... Голос Тотаха похож на голос... Барри Экдаха!

– Завтра тебе предстоит маскарад. Не забудь одеться Ксантиппой и прихватить скалку!

– Прекрати, Макс. Лучше не напоминай! Еще один пуримшпиль я не переживу.

Встреча с Тотахом была назначена на полдвенадцатого, так что утром я поехала на работу.

Последние дни выдались теплыми, снег подтаял, сплошное месиво на дорогах заставляло двигаться осторожно. Я не разгонялась более двадцати миль в час. Редкие пешеходы, спасаясь от цунами, поднимаемых мчавшимися машинами, жались к стенам домов.

День не предвещал ничего хорошего, подумала я и усмехнулась. Надо будет вспомнить об этой мысли вечером, когда сегодняшний день бесследно канет в череде себе подобных. Бесследно ли?

Несмотря на свою осторожность, я приехала раньше Генри. Наверное, сегодня в такую погоду есть проблемы с такси.

Генри приехал в хорошем настроении. Еще не успев снять пальто, он попросил кофе с двойной порцией корицы.

– Знаете, что сказал мне вчера Макс? – начала я, выполнив заказ Генри.

– Наверное, Максимилиан признался вам в любви, – предположил мой босс.

– Он сделал это давно, Генри.

– Как? Что же это за жених такой? Ну хоть до свадьбы мог бы свои признания повторять каждый день!

– Он бы так и делал, если б допускал, что я могу передумать.

– Кажется, он излишне самоуверен. Так что же он вам такое сказал? Я умираю от любопытства!

– Он сказал, что Экдах на иврите означает «пистолет», а Тотах – «пушка»! Как вам это нравится?

– Вы решили взять их на вооружение?

– А как вам нравится то, что голос Тотаха очень похож на голос Экдаха? Я сразу заметила, что он мне кого-то напоминает, но сообразила кого, только после подсказки Макса.

– То есть вы предполагаете, что это один и тот же человек? – конец фразы Генри произнес почти шепотом и энергично замотал головой. Как всегда в такие моменты я старалась не дышать... – Знаете, это кое-что мне объясняет. Только вы уж на меня не обижайтесь!

– И не подумаю!

– А когда подумаете, тоже не обижайтесь! Уж слишком Экдах хвалил ваш рассказ.

– Ну, это я, слава богу, понимаю.

– Действительно, слава богу. Но вот для чего он это делал?

– Просто льстил молодой женщине. Все мужчины таковы.

– Это слишком банальное объяснение. К тому же он слишком вас хвалил, – Генри сделал ударение на «слишком». – Я предполагаю... Конечно, речь идет лишь о гипотезе. Мы еще даже не уверены, что Экдах и Тотах – одно лицо. Но если это так, то выходит, что Экдах имеет отношение к смерти Нордвестера. Ведь Тотах дал свидетельские показания полиции. Учитывая обстоятельства смерти поэта, можно предположить, что за блестящей рекомендацией Экдаха скрыта некая цель.

– Вы хотите сказать, что он хотел побыстрее опубликовать мой рассказ, чтобы его прочитал Нордвестер?

– Не знаю, Николь. У нас слишком мало информации, чтобы делать столь категоричные выводы. Я просто указываю на возможную связь событий.

– Мы встречаемся сегодня днем. Надеюсь, что после этого информации у нас станет больше.

– Я настаиваю, и не смейте возражать! Я сейчас позвоню Майлсу и попрошу, чтобы полиция вас подстраховала.

– Думаю, что это излишне, но раз уж вы так настаиваете... Только ради вашего спокойствия.

– И еще, Николь. Вы же знаете мое пристрастие к провокациям. Но только очень-очень осторожно, очень-очень прошу вас. Дайте ему понять, что вы разгадали его... пуримшпиль!

– Ох, Генри, и вы туда же...

– Куда я?

– Вы еще, как Макс, напомните мне не забыть прихватить скалку!

– Представляю вас со скалкой против пистолета и пушки!

– Нет-нет! Мне-то маскарад ни к чему.

– Ладно, отставим шутки. Действуйте по обстановке, но будьте осторожны!

В небольшом полупустом кафе на Джонсон-стрит меня поджидал седой джентльмен с шевелюрой, как у Альберта Эйнштейна, и в солнцезащитных очках. Как раз по погоде, – подумала я. Он поднялся из-за стола, увидев, как я вошла в кафе.

– Эмиль Тотах, – назвал себя старик.

– Николь Мария Федона, – официально представилась я, пожимая его крепкую руку. – Здравствуйте, мистер Барри Экдах!

Я как ни в чем не бывало, уселась за стол. Экдах-Тотах замешкался, но тоже сел. К нам подскочил чрезмерно расторопный официант и принял заказ. Это дало Экдаху-Тотаху с десяток секунд, чтобы выбрать линию поведения. Он снял очки и стянул с головы парик.

– Ну раз уж вы меня разоблачили... – с усмешкой сказал Экдах.

Хлопнула входная дверь, и в кафе ввалились, громко переговариваясь, двое полицейских. Не обращая внимания на окружающих, они уселись через столик от нас. Полицейские увлеченно обсуждали последние баскетбольные новости. Кажется, вчера наша команда разгромила Миннесоту.

Я мысленно выругалась: неужели Майлс не мог прислать парней в штатском? С другой стороны, почему бы полицейским не зайти перекусить в кафе? Все очень натурально, к тому же пусть мой многоствольный собеседник помнит, что полиция всегда рядом.

– Как вы догадались, что это я? – спросил Экдах, не обращая никакого внимания на производимый полицейскими шум.

– Мой жених Максимилиан Нуар немного знает иврит.

– Понятно. Он сложил два и два и получил результат.

– Вы его не знаете, мистер Экдах, – рассмеялась я. – Он не только сложил два и два, но и перемножил их, а затем возвел в степень! Обратите внимание, что во всех случаях получается один и тот же результат.

– У вашего жениха блестящие математические способности!

– Да, он ведь у меня адвокат. А затем я вспомнила, на кого голосом похож Эмиль Тотах!

– Да, все очень просто. И вы, конечно, хотите знать, почему у меня два имени?

Я кивнула.

– В Мексике говорят: есть бабочки, и есть бабочки. Все, что я пишу для кино, я подписываю как Эмиль Тотах. Ведь он начал писать сценарии, когда карьера Барри Экдаха пошла в гору. Я опасался, что любая неудача в качестве сценариста может повредить карьере писателя. Вот и появился на свет Эмиль Тотах. К сожалению, у меня не хватило фантазии, чтобы придумать какую-нибудь испанскую или исландскую фамилию типа Хьяртарссон...

– Ну, хорошо. У меня есть несколько вопросов к Эмилю Тотаху, если не возражаете.

– Для этого я здесь.

– Вы часто бывали дома у Нордвестера?

– Мы успешно взаимодействовали в Интернете, но изредка я бывал у него, когда по каким-либо делам оказывался поблизости. Все-таки очно общаться легче. Тем более, что у нас иногда возникали споры. Нордвестер пытался чрезмерно романтизировать отношения людей. Он судил о них по себе. Но кто из нас не без греха?

– Эти ваши споры...