Побег на Альфу Центавра (сборник)

Все-таки я решила не начинать с главного вопроса: пусть Роберт Нордвестер немного разговорится. Он почти слово в слово повторил то, что уже рассказал раньше следователю. И тогда я задала вопрос, который не мог задать ни один следователь:

– Вам говорит что-нибудь имя Бен Полонски?

Роберт Нордвестер поднялся и вышел из-за стола. Заложив руки за спину, он принялся расхаживать взад-вперед передо мной, словно дикий зверь в клетке. При этом он бубнил себе под нос, как мантру: «Бен Полонски... Бен Полонски... Бен Полонски...»

Потом хлопнул себя по лбу и уселся на свое место.

– Я вспомнил одного... Вероятно, именно его вы имели в виду. Этот парень учился в школе, а затем в университете вместе с Брайаном. Одно время они были лучшими друзьями, а затем, что-то случилось, – мистер Нордвестер стал немного запинаться, вновь силясь вспомнить, – кажется, женщина... Короче говоря, они стали врагами. Вот, пожалуй, и все, что я могу вспомнить о Бене Полонски. Жаль, что нет в живых наших родителей: мама, наверняка, рассказала бы вам побольше.

– Спасибо, мистер Нордвестер! Я вам очень благодарна!

Еще бы, ведь теперь нашелся мотив! Теперь у нас с Беном Полонски предстоит интересная беседа.

– Дело действительно принимает интересный оборот! – согласился со мной Генри. – И серьезный! Вам не кажется, что пора передать эстафету Майлсу?

– Это почему? – я почувствовала себя охотничьей собакой, взявшей след. – Я бы хотела поговорить с Беном Полонски. Мне это сделать легче. В неформальной беседе, возможно, он будет откровеннее.

– Тут вы правы. Но может быть стоит сначала выяснить суть вражды Нордвестера и Полонски? Разыскать однокашников, расспросить их?

– На это уйдет уйма времени. Почему бы сначала не узнать версию Бена Полонски, а тогда уже решать, что делать дальше?

– В любом случае мы должны согласовать это с инспектором Майлсом. Даже если он одобрит встречу, на этот раз вас следует охранять куда бдительнее, чем на встрече с Тотахом, – усмехнулся Генри.

Я не ожидала, что инспектор Майлс так быстро согласится. Возможно, я позвонила не вовремя и отвлекла его от более серьезных дел.

Я позвонила Экдаху и попросила о новой встрече, сказала, что появились новые обстоятельства, и я хотела бы задать еще несколько вопросов Эмилю Тотаху. Экдах был не очень доволен, что-то ворчал, говорил, что все рассказал... Я обещала не задержать его больше, чем на четверть часа. В конце концов, он вспомнил, что он джентльмен, и не пристало ему отказывать даме, к тому же столь настырной. Итак, завтра в том же месте и в то же время.

Я в подробностях описала инспектору Майлсу район, где находится нужная Джонсон-стрит. Уж теперь его ребята не перепутают.

Наш столик оказался незанятым, но я пришла раньше Экдаха. Сегодня в кафе было больше народу, чем в прошлый раз. Люди сидели группами по два-три человека. Тихо пела Патрисия Каас. Я инстинктивно поискала глазами переодетых полицейских, но ни на ком не остановила выбор. Это не придало мне уверенности. Хотя, с другой стороны, это свидетельствует о профессионализме.

Я нервничала как никогда.

Он опоздал минут на пять и еще минут пять извинялся за это.

Мне страшно хотелось есть, но я понимала, что не смогу проглотить ни крошки. Я ограничилась кофе – не сидеть же за пустым столом. Экдах тоже заказал кофе, но к нему еще булочку с маком. У меня просто текли слюнки.

– По телефону я сказала, что хочу задать пару вопросов Эмилю Тотаху. Надеюсь, вы простите мне маленькую ложь. На самом деле у меня есть пара вопросов для Бена Полонски.

Кусок булочки с маком застрял в дыхательном горле у моего собеседника. Он с трудом прокашлялся.

– Вы превосходный детектив, мисс Федона. Вам надо поменять профессию, – сказал Экдах, придя в себя. – Или это ваш жених снова упражнялся в возведении во вторую степень?

– Без него не обошлось, – не стала вдаваться в подробности я. – Скажите, что на этот раз? Зачем вы поменяли фамилию?

– По тем же соображениям, Николь. Я много лет жил во Франции, занимался переводами. Сначала с французского на английским, а затем попробовал наоборот. Я преуспевал как переводчик, хорошо зарабатывал. Но в какой-то момент решил попробовать писать самому. Шесть лет назад я решил опубликовать кое-что из написанного и взял псевдоним Барри Экдах. Как раз в это время мы с Жаклин приняли решение перебраться в Штаты и решили первым делом поменять фамилию. Да, Жаклин это моя жена. Вот и все.

Я обратила внимание на руки Экдаха. Сегодня он чрезмерно жестикулировал ими. Мой сюрприз явно взволновал его.

– Да вы ешьте, – сказала я как можно спокойнее, но давая понять собеседнику, что от меня не укрылось его состояние.

Экдах как будто бы и не слышал моих слов. Он сверлил глазами свою чашку. Чувствовалось, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба. Не зная, чью сторону принять, я решила не мешать ему.

Экдах молчал. Тихо пела Патрисия Каас. Я решила послушать еще одну песню, а затем задать следующий вопрос. Если, конечно, Экдах не подаст признаков жизни раньше.

Патрисия закончила очередную песню, и я прервала молчание:

– Скажите, что у вас за конфликт был с Нордвестером в молодости?

Хорошо, что у Экдаха ничего не было во рту. Мой вопрос вывел его из ступора. Он стал как-то больше, раздулся, сильно побагровел. Я схватила за рукав пробегавшего мимо официанта. Бедняга чуть не обрушил содержимое подноса нам на стол.

– Пожалуйста, принесите стакан воды! – попросила я.

Но вода не потребовалась. Экдах взял себя в руки, ослабил узел галстука и откинулся на спинку стула. Я дала ему время прийти в себя. На этот раз молчание нарушил он.

– Вы время даром не теряли... Ваш жених...

– Нет-нет, – прервала я Экдаха, – это Роберт Нордвестер.

– А-а-а... Старший братишка, значит. Что ж, вы слишком много знаете.

Я вся сжалась от напряжения. Как пишут в романах, к горлу у меня подкатил ком. Но угрозы в голосе Экдаха я не услышала. Скорее горечь.

– Раз уж вы докопались и до этого, то у меня нет выбора: я должен вам все рассказать.

Он снова умолк, и я решила не дать ему времени передумать.

– Я вас внимательно слушаю.

– Прежде всего, я хочу сделать признание, – Экдах сделал драматическую паузу, затем достал из лежащей на столе пачки сигарету, помусолил ее в руках, засунул обратно и достал из кармана трубку. – Я не убивал Брайана Нордвестера. Чувствуйте себя свободнее, – он вяло улыбнулся и закурил.

После этих слов мне действительно стало легче. Беседа и вправду получилась интересной. Киносценарии Тотаха должны идти нарасхват. Как-нибудь потом я поищу фильмы по его сценариям. Мастер!

– Итак, – продолжил Полонски-Экдах-Тотах, – эта история началась очень давно, когда вас, Николь, еще не было на этом свете. Я постараюсь изложить ее по возможности кратко.

В школе мы сидели за одной партой, вместе прогуливали ее, вместе ходили на танцы, даже нашими первыми девушками стали близняшки. Потом вместе поступили в Университет Нэшвилла, мы оба увлекались литературой. На третий год обучения у меня появилась девушка. Ее звали Джуди. Она изучала право. За ней бегали ребята со всего университета, и все завидовали мне. Завидовал мне и Брайан. Но я этого не замечал, полагая, что могу положиться на друга. Но нельзя полагаться на мужчину, если речь идет о женщине, тем более о такой женщине, как Джуди. Она была просто богиней.

Короче говоря, в один не слишком-то прекрасный день я застал Брайана с Джуди. Банальная история... Я решительно порвал с ними обоими, даже не стал пачкаться об морду Брайана, а надо было бы ее как следует разукрасить.

Но через три дня ко мне заглянула Хельга, подружка Джуди, и сказала, что Джуди ждет от меня ребенка.

Можете себе представить, что творилось со мной. Я не знал, как мне быть, как поступить. Разумеется, я не мог не подумать, что это вовсе не мой ребенок. Я искал решения, но никак не мог ни к чему прийти.