Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник)

– Вы в это искренне верите?

– Полностью.

– Другие ее приступы вы не помните?

– Ну, был еще один… да, но совсем не на вечеринке. Это случилось, когда мы с братом приехали погостить на выходные. Они с Урсулой пошли погулять. Я в последнюю минуту отпала. Дело было зимой, и дул жуткий ветер, а я его терпеть не могу. Так что они отправились вдвоем, и брату пришлось практически нести ее обратно. Мы все решили тогда, что это от холода и ветра, поскольку веселья перед этим никакого не было.

– Вы помните, как они выходили? Попробуйте восстановить все детали от той минуты, когда вы отказались составить им компанию.

– Ну, мы все сидели в библиотеке. Дядя Хьюберт сказал, что очень разумно с моей стороны не ходить, а если кто-то все же хочет гулять, пусть сперва выпьет что-нибудь горячее. – Она запнулась и повторила: – Выпьет что-нибудь горячее. А вы говорили…

– Продолжайте, – перебил Дэвид. – Прошу вас, рассказывайте точно так, как это было.

– Дядя Хьюберт позвонил и приказал принести горячего, а няня сказала, что Урсула должна как следует закутаться и…

– А что в комнате делала няня?

– Она пришла по звонку.

– Понимаю. Продолжайте.

– Урсула пошла за пальто, и до ее возвращения вошел Реджинальд с подносом. Он сказал, что встретил в холле няню и отослал ее за своим стаканом.

– Насколько я понимаю, чашки и блюдца стояли на подносе все вместе. И каждый взял себе ближайшую чашку?

– Мы дали дяде Хьюберту его личную особую чашку, у Урсулы тоже была своя – еще с детства.

– Слишком легко, – раздраженно бросил Дэвид.

– Вы думаете, что ей что-то положили в чашку?

– Возможно. Боюсь, этот метод не поможет нам продвинуться с какой-либо точностью. Но очевидно, что в тех случаях, о которых вы говорите, Урсула могла бы легко получить дозу как от дяди, так и от кузена или старой няни.

– Няня мухи не обидит! Да и вообще, она уже ку-ку.

Дэвид не стал спорить по этому поводу и сменил тему.

– Согласно рассказу Дункана, Урсула была очень расстроена визитом к доктору Морису Колмену. Она уехала раньше дяди и не пыталась получить заключение, которое доктор готов был для нее написать.

– Разумеется, нет. Она знала, что с таким заключением ей медкомиссию не пройти. Кроме того, у нее уже было заключение доктора Клегга, хотя о своем визите к нему Урсула дяде не сказала.

– Вы в этом уверены?

– Полностью. Мы с ней обсуждали, как ей вести себя на комиссии. Кажется, мы предполагали, как и очень многие, что докторам на комиссии ничего известно не будет.

– Это довольно распространенная ошибка, должен признать. Урсула вам говорила что-нибудь о визите к доктору Колмену?

– Сказала, что ничего даже сравнимого не было с тем, что делал доктор Клегг. Колмен только послушал сердце в одной-двух точках, и все.

– И после этого прочел ей наставление о здоровье?

– Именно так. Она сказала, что он еще хуже старого Шора – а это многое значит. Вы не знаете доктора Шора?

– Знаю. И сочувствую Урсуле. Зачем мистер Фринтон ездил с ней к доктору Колмену?

– Убедиться, что она пошла на прием, я думаю.

– Но она же не возражала против осмотра? Она была уверена, что он только подтвердит заключение доктора Клегга?

– Дядя Хьюберт этого не знал. Он думал, что она бунтует против него и доктора Шора. Должна сказать, он всегда был с ней очень мил. А она с ним иногда очень груба.

– У нее же было решающее преимущество? Могла просто выставить его из Уэйкли.

– Она бы никогда так не поступила. Всегда говорила, что ему это имение гораздо дороже, чем ей.

– Или Реджинальду.

– А Редж любит возиться в земле, но не думаю, что ему так уж важно, где это делать.

– Вы не считаете, что он привязан к Уэйкли не меньше своего отца?

– И близко нет.

«Вот тебе и все», – мысленно усмехнулся Дэвид, вспоминая слышанное из других источников. Но разрабатывать тему не стал, а поднялся, чтобы проститься.

– Большое вам спасибо за ценную помощь. Не стану больше отнимать у вас время.

– Вы это так естественно сказали! А очень многие думают – правда, сейчас таких уже меньше, – что в ночной работе есть что-то комическое.

– Врачи так не считают – совсем напротив. Их, можно сказать, не няньки растят, а ночные сестры.

Следующая встреча у Дэвида была с адмиралом Фергюсоном, но она должна была состояться только после ленча. Остаток утра он провел, прогуливаясь по Харли-стрит и ее окрестностям, снова и снова проходя мимо таблички доктора Мориса Колмена в надежде, что покажется какой-нибудь пациент или даже сам врач. Но либо в его бизнесе выдалось затишье, либо Дэвиду не везло со временем. Дверь была закрыта каждый раз, когда он проходил мимо, и ничье лицо в окне не привлекло его взгляда и не возбудило любопытства. И параллельно с этим Дэвид сделал еще одно неприятное открытие: полицейского наблюдения за кабинетом доктора Колмена не велось.

Сэр Иэн Фергюсон принял Дэвида в своем клубе и провел в уединенный угол, где их не могли подслушать.

– Сразу вам скажу, что у меня был насчет вас разговор со Стейнсом, – начал адмирал. – Я хотел выяснить положение вещей.

«И не выдать ничего, что хочешь оставить при себе», – подумал Дэвид, которого сразу восхитил этот шотландец.

– Да, может показаться, что я здесь человек совершенно лишний, – согласился Дэвид. – Но меня подключили к этому делу в несколько необычном аспекте, что, впрочем, пока не дало результатов, на которые я надеялся. С другой стороны, у меня нет ощущения, будто я зря трачу время, и чем дальше заходит расследование, тем интереснее оно выглядит.

– Я не имел намерения намекнуть, что вы зря тратите свое время или чье-нибудь еще. На самом деле Стейнс сообщил мне, что вы дали ему пару полезных наводок.

– Очень любезно с его стороны, – вежливо кивнул Дэвид.

– Ну, он вообще неплохой человек. По-своему умный и невероятный трудяга. Сразу уловил смысл, когда я обратился к нему по поводу этого врачебного заключения. Вы же тоже по его поводу?

– На самом деле я по поводу доктора Колмена. Мне все известно о медицинских заключениях Урсулы Фринтон, точнее, миссис Дункан. Но, как я понимаю, вы встревожились еще до того.

Сэр Иэн рассказал ему о желудочном больном, избежавшем призыва.

– Полагаю, вы об этом доложили властям Шорнфорда, сэр Иэн?

– Да. Но, конечно, у дела были далеко идущие последствия, и его передали в руки Скотленд-Ярда. Доктор Колмен выдал немало заключений, но большая их часть подлинная. В том смысле, что у соответствующих пациентов на медкомиссиях обнаруживались диагнозы, им поставленные. Пока только в четырех случаях его диагнозы были взяты под сомнение, а потом признаны неверными.

– Но это же слишком много для выдающегося специалиста?

– С нашей точки зрения – да, слишком много. Но, как я понял, не с точки зрения суда.

Дэвид закурил сигарету, отметив про себя горестную правду последнего утверждения.

– Из слов Стейнса следует, что вам что-то известно о докторе Колмене помимо этих случаев, – сказал он после короткой паузы.

– Да. Тот факт, что мы с ним виделись однажды, когда я был в Канаде. Сколько-то там лет назад. Я тогда еще состоял на действительной службе. Меня интересовали больницы и их организация, и я ездил по стране, видел много интересных вещей и встречался с интересными людьми. В числе которых был и профессор Морис Колмен с его отлично организованным учреждением. Лаборатории были превосходны, и в их числе жемчужина: частная, укомплектованная собственным персоналом – лаборантом и секретарем. Потом он мне однажды прислал экземпляр своей статьи по вторичной анемии. Я его поблагодарил, конечно, но с тех пор он никак не проявлялся.

– И вы удивились, наверное, когда его имя появилось на заключениях и стало известно, что он в Англии?

– Более чем удивился. Я узнал почерк прежде, чем дошел до подписи. Попытался с ним связаться, но не получилось.

Сэр Иэн откинулся в кресле и посмотрел на Дэвида серьезно и мрачно.