Смерть в Поместье Дьявола

— Шарлотта…

— Что, Томас?

Питт вздохнул.

— В это дело тебе влезать нельзя. Доктор Пинчин — не первая жертва, а уже вторая, и причину надо искать в Девилз-акр. Другое тело тоже нашли там. Это не домашнее преступление, Шарлотта, и никак не связано с мотивами, в которых ты так хорошо разбираешься.

Комплимент она проигнорировала.

— Вторая? Я этого не знала. В газетах ничего такого нет. Вы держите это в секрете? Кого убили первым?

На мгновение на лице Томаса отразилось раздражение. Шарлотта не могла назвать причину: ее настырность или обстоятельства.

Питт выдержал паузу, прежде чем ответить, и в его голосе послышалось смиренное согласие с неизбежным.

— Если на то пошло, ты с этим человеком уже встречалась.

На лице Шарлотты отразился шок, смешанный с волнением, и ей, похоже, стало стыдно за то, что она его ощутила.

— Встречалась? — недоверчиво переспросила она.

— Помнишь генерала Балантайна с Калландер-сквер?

Волнение переросло в ужас, да такой сильный, что Шарлотту замутило. Комната поплыла перед глазами, и она подумала, что сейчас грохнется в обморок. Это же надо, генерал с его яростной, непреклонной гордостью, с его одиночеством, с его безупречным послужным списком… как его занесло в Девилз-акр? Как он мог умереть, не исполняя свой долг, а от руки преступника, да еще такой жуткой смертью?

— Шарлотта!

Конечно же, нашелся способ скрыть случившееся от прессы. Такой смерти этот человек никак не заслуживал!

— Шарлотта! — Голос Питта прорезал ее размышления.

Она подняла голову.

— Убили не Балантайна, — пояснил Томас, — а его бывшего лакея, Макса. Ты помнишь Макса?

Естественно! Как ей могла прийти в голову такая нелепая мысль? Шарлотта глубоко вдохнула.

— Макс… Да, конечно, я помню Макса. Омерзительный тип. Когда он смотрел на меня, всегда возникало ощущение, что он видит сквозь одежду.

На лице Питта отразилась тревога, которая тут же сменилась широкой улыбкой.

— Как образно! Понятия не имел, что ты такая впечатлительная.

Шарлотта почувствовала, что краснеет. Напрасно она дала понять, что для нее не тайна сущность таких взглядов, особенно в глазах лакея. Ох, напрасно.

— Ну… — Она попыталась как-то завуалировать свою промашку, но сдалась.

Томас ждал, но Шарлотта отказалась углублять яму, в которую провалилась.

— А что делал Макс в Девилз-акр? — спросила она. — Не думаю, что там у кого-нибудь есть лакеи.

— Ты нрава, лакеев там нет. Но он держал публичный дом… и, если на то пошло, не один.

Шарлотта взяла себя в руки. За долгие годы ей не раз и не два предоставлялся повод узнать многое — что о бедности, что о проституции, как взрослой, так и детской.

— Ох. — Она припомнила смуглое лицо Макса, нависшие веки, большой чувственный рот. Ощущалась в нем и физическая сила, и аппетит к плотским утехам — его слуга и одновременно господин. — Могу представить себе, что получалось у него неплохо.

Муж удивленно посмотрел на нее.

— Я хочу сказать… — начала она, но передумала. Чего объяснять? Томас, конечно, знал больше, чем она, но и о ее полной наивности речь не шла. — В таком случае, врагов у него хватало. Если он держал несколько публичных домов, значит, дела его процветали, а в этой сфере, как я понимаю, люди не отличаются щепетильностью, когда возникает необходимость устранить конкурента.

— Не отличаются, — согласился он, и на его лице появилось странное выражение, прочитать которое ей не удалось.

— Может, доктор Пинчин тоже держал бордель, — предположила Шарлотта. — Иногда у очень респектабельных граждан есть собственность в подобных местах, знаешь ли.

— Да, я знаю, — сухо ответил Питт.

Она встретилась с ним взглядом.

— Разумеется, ты знаешь. Извини.

— В этом расследовании ты ничего не сможешь сделать, Шарлотта. Это не твой мир.

— Конечно же нет, — покорно согласилась она. Спорить с ним не имело никакого смысла, потому что она не могла привести ни единого аргумента в свою пользу. — Я действительно ничего не знаю об Девилз-акр.

Тем не менее следующим утром, едва за Питтом закрылась дверь, Шарлотта начала готовиться к уходу на большую часть дня. Грейс заниматься с детьми нравилось куда как больше, чем отскребать плиту, натирать пол в коридоре или отмывать порог, поэтому служанка с энтузиазмом восприняла инструкции Шарлотты, даже тактичную просьбу хранить молчание. Она понимала, что такое заговор, если сталкивалась с ним, пусть и не полностью одобряла замысел хозяйки. Леди следовало ограничивать свое любопытство романтическими интрижками других, разговорами о том, кто что носит и за какие деньги, но, даже выходя за эти рамки, не следовало забывать про чувство собственного достоинства. Если убивали джентльмена — это одно; и совсем другое, если погибал врач, который практиковал в Девилз-акр и, очевидно, получил то, чего заслуживал. Грейс слыхивала о таких местах — и людях!

Шарлотта сказала, что собирается повидаться со своей сестрой Эмили, но Грейс полагала, что это не более чем предлог. Она очень хорошо знала, что леди Эшворд с удовольствием сует нос в такие вот шокирующие дела.

— Да, мадам. — Грейс сделала реверанс. — Я надеюсь, мадам, что вы хорошо проведете день. И благополучно вернетесь домой.

— Разумеется, я благополучно вернусь домой, — ответила Шарлотта, юбкой едва не зацепив стул, и надела пальто, которое Грейс держала на вытянутых руках. — Я лишь иду на Парагон-уок.

— Да, мадам, я в этом уверена.

Шарлотта искоса глянула на нее, но решила, что уже сказала достаточно о необходимости не распускать язык. Дальнейшие наставления могли только усилить подозрения Грейс.

— Что мне сказать хозяину, мадам? — спросила Грейс.

— Ничего. Я вернусь задолго до его прихода. Собственно, если окажется, что леди Эшворд занята, я вернусь к ленчу. — С этими словами она выплыла за дверь, спустилась по ступенькам и быстрым шагом направилась к углу, где останавливался городской омнибус.

Холодное зимнее солнце только подчеркивало классическую элегантность особняка на Парагон-уок. Шарлотта прошла по тротуару и по подъездной дорожке для карет добралась до парадной двери особняка. Лакей открыл ее еще до того, как Шарлотта потянулась к веревке звонка. Естественно: в хорошо организованном доме окна буфетной выходили на подъездную дорожку, так что появление гостей не оставалось незамеченным.

— Доброе утро, миссис Питт, — вежливо поздоровался лакей.

— Доброе утро, Альберт, — ответила она, принимая его тактичное приглашение и переступая порог. Это так приятно, когда тебя узнают с первого взгляда. Создается полное ощущение, что ты вновь принадлежишь к прежнему миру.

— Леди Эшворд пишет письма, — доверительно сообщил ей лакей, следуя перед ней по большому холлу. Стены украшали портреты предков нынешних Эшвордов, с гофрированными воротниками и в нарядах времен королевы Елизаветы. — Но я уверен, что она с радостью примет вас.

Шарлотта, зная, что Эмили терпеть не могла писать письма, тоже в этом не сомневалась. Тем более что она пришла с экстраординарными новостями.

Лакей открыл дверь маленькой столовой.

— Миссис Питт, миледи.

Эмили поднялась, отложив ручки и отодвинув бумагу еще до того, как Шарлотта вошла в дверь. Не такая высокая, как сестра, с более светлыми волосами, которые чуть завивались, ложась широкими волнами. Шарлотта завидовала этому всю жизнь. Она направилась к двери, тепло обняла сестру, лицо сияло от удовольствия.

— Как хорошо, что ты пришла! Эти письма — скука смертная. Все они — кузинам Джорджа, а я их терпеть не могу. Знаешь, молодые девушки, которые только выходят в свет, с каждым годом становятся все глупее. А уж как плохо у них с юмором! Даже боюсь подумать, какими они будут в следующем году… Как ты? — Она отступила на шаг и критически оглядела Шарлотту. — Ты выглядишь слишком здоровой, чтобы даже заикаться о моде. Для этого надо быть хрупкой, как белая лилия, но никак не пышной розой. Такие нынче пристрастия. И разве ты не знаешь, это вульгарно — выглядеть такой взволнованной, что бы ни случилось. Но, если ты мне сейчас же не расскажешь, я… — нужной угрозы Эмили не подобрала, поэтому просто подошла к удобному креслу у камина и уютно в нем устроилась.