Роман о любви (СИ)

Людские тела, перемешавшись с бетоном, представляли собой жуткую картину. В ту же секунду, оцепеневшую от ужаса толпу с другой стороны перрона, подхватило что-то неведомо огромное, и они унеслись куда-то вместе с вагонами и рельсами.

Стоял невероятный шум, грохот железа, скрип от корежившихся вагонов, и все это давило на мозги оставшимся в живых людям.

Крики людей были непродолжительными. На секунду все стихло. Затем прямо на них поползла противоположная стена, заходя как-то немного углом. Она поджала хвост поезда и продолжала идти, разрушая все на своем пути.

Стоял жуткий крик. Плакали дети, кричали взрослые, моля о пощаде. Медиа видел, как стеклом рассекло пополам какую-то женщину, стоявшую в конце вагона, и ее тело разделилось на две части, обрызгав кровью и внутренностями находившихся рядом людей.

Затем сдавило глыбой голову одному мужчине, отчего она треснула как арбуз, и алая кровь вместе с мозгами растеклась по стенкам вагона. Остающиеся пока в живых люди бросались то в одну, то в другую сторону, но ничего их не спасало.

Постепенно вагон сдавливало и уносило в сторону. Падали колонны, и разрушались потолки.

Вокруг стояла пыль, и дышать было уже нечем. Вдруг, все это прекратилось и оставшиеся в живых, уже было подумали, что это конец. Но спустя некоторое время, все вокруг задрожало, послышался гул, и стены пришли в движение.

- Это конец, - успел подумать Иштван, когда вагон вконец смяло и выкинуло прямо на эскалатор. Медиа был еще жив. Он тяжело дышал, ему сдавило обе ноги и часть туловища. На груди у него красовалась чья-то обрубленная рука, а возле лица чьи-то выпотрошенные внутренности. Весь он был залит чужой кровью.

- Вот и конец,- подумал Иштван и только сейчас пожалел, что прожил такую глупую и гнусную жизнь.

Он думал о том, что ему не пришлось любоваться детьми, своими плодами труда, красотой природы.

Ему не дали это почувствовать. И кто же в этом виноват, кроме его самого?

Но, нет. Виноваты многие. И они, как и он, понесут заслуженное наказание.

Он здесь под землей, а они там, наверху. Но ничего, Бог не оставит их в покое до тех пор, пока правда не восторжествует. Ему уже не жаль было себя. Он боялся за тех, кто выживет. Неужели, этого не будет достаточно для того, чтобы понять, наконец, что царство небесное можно построить на земле самим, всего лишь уважая и любя друг друга.

Неужто, люди вновь бросятся в свои унылые квартирки или погреба и не подадут друг другу руки. И неужели для того, чтобы всем это понять, нам надо подобное этому.

Наверное, надо, раз мы не хотим думать прежде чем что-то делать. Если мы не хотим понять друг друга, и если мы не нуждаемся в таких же.

Что-то больно сдавило Медиа грудь, и он увидел торчащую из нее часть металла. Это было то последнее, что он увидел, после чего, его душа отошла в мир иной...

Еще долго продолжались толчки и разрушения. И уже совсем ничего не было слышно от грохота окружающего.

В подземном туннеле находилось огромное количество человеческих жизней, которые уже никогда не смогут войти в свои тела.

И это была, поистине, братская могила, ибо в ней лежали все, независимо от родов и сословий. Судьба подарила им выбор. Обрести новую жизнь, дабы не вспоминать больше старую. Судьба предпочла забрать их сейчас, нежели Солнце заберет потом всех. И надо думать, что это все не напрасно. Кто-то ведь знает об этом, но только вот кто?..

…Катрин так и не успела дойти до верха вместе с Импрессарио, как сверху сбежал взволнованный и даже взъерошенный Ноэль.

На ходу, он кричал:

- Быстро, быстро, уходим отсюда...

Катрин не знала, что делать, но Импресарио понял все сразу.

Подхватив ее под руки, он быстро спустился во двор и выбежал на лужайку.

За ним подоспел Карбоцини и люди из обслуги.

Все, молча, уставились на небо. А оно сверкало и светило разными цветами и, казалось, что наверху кто-то рассыпает разноцветные конфетти.

Сейчас начнется, - неожиданно произнес Ноэль и словно по его усмотрению раздался первый толчок.

Он был такой сильный, что все свалились с ног.

Спокойно. Расположитесь, друг от друга на расстоянии полутора метра и не паникуйте,- прокричал Ноэль.

Послышался нарастающий гул. Опять тряхнуло. Карбоцини вновь прокричал:

- Не расслабляйтесь. Возможно, нас будет бросать вверх и вниз. Поэтому, смотрите в оба и старайтесь не упасть друг на друга.

Вдруг, наступила тишина. Они пролежали довольно долго, по крайней мере, так показалось Катрин. Но вот, что-то холодное потянуло по земле и, в мгновение ока, на их глазах, дом превратился в картонный.

Он рассыпался на части. Земля ходила ходуном. Казалось, что находишься на стиральной доске. Что-то трещало, летели в небе и рассыпались по земле искры.

Катрин лежала на земле и яростно молилась.

Что делали другие, она не знала, но думала, что, то же самое.

Сегодня бог ее помиловал. Если бы она поехала в город, то не избежала бы своего конца. Но и здесь было не сладко.

Что-то, проходя под ними, как акула в море, подтолкнуло вверх, и они подлетели метра на полтора, а затем опустились.

Больно ударившись, Катрин взвыла, но ее никто уже не слышал. Каждый занимался сам собой.

Опять подбросило, но меньше. Наконец, все стихло.

Слава Богу,- сказала Шевель, поднимаясь с земли.

Ложитесь немедленно,- прокричал кто-то рядом, и она узнала голос Ноэля,- это будет продолжаться еще с полчаса, а может и больше.

И опять, словно в сказке, землю тряхнуло, и они поплыли куда-то мимо развалин дома и мимо окружающего его сада.

Какая-то адская карусель кружила их и то поднимала, то опускала. Поверхность шевелилась под ними, и Катрин боялась, как бы не провалиться под землю.

Но этого не случилось, и они остановились. По крайней мере, ей так казалось. Она видела, как в стороне города что-то вспыхнуло, и какая-то невидимая волна прошлась над ними.

- Не поднимайте головы,- только и успел прокричать Ноэль, как небо опять озарилось вспышкой.

Катрин лежала, уткнувшись лицом в землю. Она плакала. Она понимала, что нет больше города, а значит, нет мужа и нет ее близких.

Она осталась одна. И кому теперь все это надо.

Тут Катрин почему-то вспомнила о своих приобретенных покупках и нарядах. Кому они теперь нужны?

Была просто жизнь, и в одно мгновение ее нет.

Что это? Злая воля верхов или может, это они сами накликали на себя беду?

Катрин ничего этого не знала. Слезы текли у нее по щекам.

Ноэль видел все это, но ничем помочь не мог.

- Вот почему у меня нет семьи, и почему я ношу пижаму,- так думал он в эту минуту,- никогда не знаешь, что же тебя на самом деле окружает. Сегодня мы веселились, и сегодня кто-то умирает. Парадокс? Это верно. Но так устроена наша жизнь. И горе тому, кто не понимает, как важно знать - зачем и почему ты здесь все-таки находишься.

И он не видел в этом людском горе чего-то своего. Это было общее, заслуженное ими всеми. Нельзя радоваться в одиночку, нельзя сокрушаться самому, ибо радость, представленная в одиночку, сокрушится дважды.

И это Карбоцини знал, как никто другой. Ему уже не надо было объяснять, кто он и зачем на этой грешной земле. Он давно понял все это. И не только он, но и рядом лежащие, которые верили ему, но, очевидно, все же не до конца.

И сегодня, стало тому ужасное подтверждение, пропитанное кровью, сломанными костями, черепами. Только призрак мог выжить в подобном. А люди ведь не призраки. Они лишь обозначают сами себя таким образом в пространстве.

Человек не обогащается прошлым. Он от него устает. И только новое способно качественно изменить его судьбу и меру оценки того же прошлого.