Роман о любви (СИ)

Что ты хочешь узнать,- спросил Медиа, догадываясь ,что тот хочет предпринять.

0-о-о, да ты, оказывается, слаб на нервы,- ответил тот, не поворачиваясь,- ну ничего, это пройдет. Мертвые ничего не боятся.

Ты что же, так ничего и не хочешь узнать?- удивился Иштван.

Да, мне и не надо,- ответил прямо капитан,- я ведь догадываюсь, под чьим прикрытием ты работал. Просто это я так, по старинке. К тому же, меня об этом никто и не спросит.

- Это верно. В прошлом было то же самое.

Нет. Тут ты немного не прав. В прошлом надо было что-то искать. Какие-то доказательства, улики. А сейчас, этого просто не нужно. Мы сами пришли к такому выводу, потому как надоело быть постоянно в дерьме между власть имущими и преступниками.

Что-то ты не договариваешь или темнишь,- сказал вдруг Медиа.

А чего бы мне темнить? Тут и так все ясно, что твоя песенка спета,- и он, повернувшись, неожиданно выстрелил в упор.

Медиа свалился, хотя и оставался еще жив. Он тяжело дышал и смотрел в потолок.

Капитан подошел поближе и присев, оказался рядом с его лицом.

Ты об этом пожалеешь,- выдавил из себя Медиа,- человек не может остаться безнаказанным вдвойне.

- Может быть,- согласился полицейский,- ну, тебе-то жалеть уже не о чем,- и, поднявшись, отдал распоряжение своим помощникам.

Волоките его на виселицу, я хочу его увидеть болтающимся в петле.

Сволочь,- произнес сквозь зубы Медиа,- тебе мало одного?

- Да, мало. Я желал бы видеть тебя сразу во всех ракурсах, но жаль, что жизнь несчастная у тебя только всего лишь одна. - Ошибаешься, капитан, жизнь не одна, их много. Вот только ли повстречаемся в следующий раз, не знаю, - задумчиво произнес Иштван.

На виселицу,- скомандовал полицейский, и два помощника бросились к исполнению.

Медиа быстро просунули в петлю и, высвободив из-под ног стул, быстро отошли в сторону.

С минуту покорчившись в судорогах, тело безжизненно повисло.

- Туда ему и дорога, - сказал один из полицейских.

- Снимите и посадите его на электрический стул,- скомандовал вновь капитан.

Те удивленно переглянулись, но не посмели перечить и бросились выполнять указание.

Вскоре все было готово к исполнению. Капитан, молча, обошел вокруг вздрагивщего в судорогах тела и неожиданно для всех произнес:

- Тебе надо было бы самому видеть свою собственную смерть, тогда бы ты не совершал глупости.

И после этих слов нажал кнопку подачи электричества. Тело вновь задрожало, испустило какой-то зловонный дух и покрылось искрами.

После не столь уж долгого ожидания капитан вновь приказал:

- Освободите тело и предайте гильотине.

Помощники еще больше удивились, но проделали и эту операцию. Телу отрубили голову...

… Медиа вздрогнул от покатившейся капли дождя. Она попала прямо за ворот рубахи. Он уже с полчаса крепко дремал в своем укромном уголке между деревьев.

Иштван всегда старался принимать какие-то меры предосторожности и, практически, постоянно наблюдал за домом со стороны.

Но сегодня, наверное, что-то отказало, и он уснул прямо здесь, на маленькой и узенькой доске между деревьев, которую он туда когда-то положил с целью удобства наблюдения.

" Ну и кошмар,- подумал Иштван, вспоминая свой сон,- хорошо, что этого капитана уже нет в живых. Ему в свое время кто-то действительно отрубил голову за какое-то паскудное дельце с его стороны. Но все равно как-то жутковато. К тому же, видеть покойника во сне как-то неприятно, да и, говорят, вредно".

Но, делать нечего, и Иштван, немного подождав и понаблюдав за домом, решил уж идти дальше, как вдруг услышал поодаль шорох и приглушенные голоса.

Совсем рядом кто-то перешептывался.

- Наверное, полиция,- подумал Медиа и не ошибся.

Сквозь тонкие ветви он увидел того жуткого полицейского, которого видел во сне. Но всмотревшись, он все же понял, что это так показалось и с облегчением вздохнул.

Но радоваться, по сути, было нечему и надо было выбираться отсюда.

- Но кого же они ждут?- удивился Медиа,- ведь не его же?

И тут он вспомнил, что когда уходил от "хозяина", то навстречу ему попалась улыбающаяся рожа дворецкого.

" Наверное, подсадная утка, - подумал Медиа и понял, что попался. Теперь, ему не избежать встречи с полицией, и надо же было понять это только сейчас.

" Тьфу ты, черт" - выругался он про себя, молча наблюдая за действиями полиции. А те, в свою очередь, не обращали внимания на близлежащие кусты. Наверное, были уверены, что здесь никого нет.

- А штат-то этот не полиции?- неожиданно подумал Медиа,- может, это ЦРУ или ФБР, а может, хозяин, в чем виновен. Ведь не с одним же мной он общается. Черт его знает, что творится. Теперь, даже денег своих не получишь. А черт с ними, с деньгами. Надо скорее отсюда выбираться, пока не застукали,- и Иштван уже было хотел пойти назад.

Но тут, неожиданно вверх устремилась ракета, и вся эта братия рванула вперед. Дом осветился ярче, и во дворе зажглись фонари.

Люди в штатском окружили дом со всех сторон и, наверное, самый главный из них произнес в мегафон.

- Господин министр. Выходите и поднимите руки, а заодно пусть выходят и те, кто вас сопровождает.

Только сейчас Медиа увидел во дворе одиноко стоящий, шестиместный лимузин с правительственными номерами.

" Вот это да,- подумал Иштван,- этого мне еще видеть не приходилось".

Небо вновь озарилось ракетой, и люди бросились во все окна и двери. Возникла небольшая перестрелка, но спустя пять минут все закончилось.

На лужайке, возле дома, были видны тела пятерых человек, которых положили рядышком, друг к другу, а возле входа стояли понурые Высокий Блондин и очевидно кто-то из правительства, судя по манере одеваться.

- Неплохо сработано, - заключил Медиа,- потерь никаких, зато охрана уже в "шоке",- мрачно пошутил он.

Делать больше здесь было нечего, так как Медиа понимал, что спецслужба сейчас будет копаться тут до утра. Он потихоньку выбрался из кустов и побрел к остановке метро.

По дороге Медиа задавал себе вопрос: почему ему в жизни так не повезло?

Почему он должен скитаться, как бродячий пес и почему, наконец, нельзя разрешить его судьбу одним махом.

Только Богу известно все это, но есть ли он на самом деле?

Если есть, то почему не забирает таких, как он, к себе или даже в тот же ад?

А если нет, то зачем вот так, впустую, мучить себя и других каким-то невероятным и уму непостижимым творением человеческих сердец?

Сколько он унес с собой жизней, и никто не спросил его об этом внутри его самого. Ему хотелось большего, чем преступление. Ему хотелось совершить грех ради греха. Ради того, чтобы его больше не было. Но не дано ему такое право, он чувствовал и понимал, что никогда не сможет заслужить сам у себя прощения за им же в жизни содеянное. А это самое главное. Ведь только ты сам можешь оценить себя со стороны, и только тебе известны причины, к чему-то побудившие. Смерть не пугала его, а подтягивала к пропасти. И он, понимая это, знал, что ждать уже осталось недолго. Вчера и сегодня он лишил жизней в последний раз, ибо есть тот предел, которой невозможно объяснить и к которому идет каждый. Имя ему бессердечность. И когда она наполняет все нутро человека, то ему, по сути, уже не жить. Такое умозаключение сделал Медиа по дороге в метро, даже не подозревая, как он прав относительно всего этого. И только одно мешало сейчас убрать его с пути - это угрызение совести за содеянные преступления.

И он решился на это. Он понял, что долгому пути не бывать. Он узнал самого себя, и его жизнь была пройдена. Смысл ушел, а вместо него зародилась злость. А она не попутчик даже в таком пропащем деле.

Медиа спустился в метро и долго стоял, всматриваясь в какие-то мелькающие перед ним лица. Он понимал, что видит это в последний раз, но не оно пугало его.

Емy было жутко от того, что за всю свою жизнь он не сумел сделать ничего хорошего и полезного людям. Разве что, несколько убитых им чиновников, оскверняющих власть, но они в зачет не идут. Их к этому вынудили и побудили сами люди.