Роман о любви (СИ)

Да, решили, - неожиданно произнес Макс,- мы уходим из вашей жизни навсегда, но хотелось бы знать до конца, чем вы все-таки занимаетесь?- и он вопросительно взглянул доктору прямо в глаза.

Это довольно странный вопрос для вашего положения, но все же я отвечу. Дело в том, что уже давно ученые заметили, как открытая клетка ткани человеческого организма подвергается нападению как внешней, так и внутренней бактерии. Но бороться с этим могли лишь примитивными методами. Мы же, в этой лаборатории, изобрели новый механизм поддержки ее первосреды и оккупации необходимыми видами бактерий. В результате длительных поисков, мы пришли к заключению, что человеческая живая клетка может долго сохранятся даже при обычной температуре, но при достаточных для этого условиях. Это дает, скажем, откровенно, возврат тела из мертвого состояния. Но мы не преследуем эту цель, так как считаем более целесообразным исследовать поведение первичного механизма передвижения тех же клеток внутри мозгового древа человека. Именно они регулируют необходимую меру подачи тех или иных видов субдотоксического происхождения бактериозных соединений. В конечном итоге, мы добились хороших результатов в области нейтронно-модуляционной хирургии, делая пересадку одного глубинного мозга в другое аккупунктурное древо развития. Это не имеет ничего общего с любым мировым аналогом при пересадке костного и обычного мозга. Здесь речь идет лишь о выделении единичной, отдельно стоящей глубинной клетки в цепочке общего развития мозгового дна человека, при специально созданных для этого условиях.

Результатом этих исследований и пересадок явилось оживление мертвых тканей и механизмов, а также некоторое изменение глубинной памяти человека. Говоря проще, это дает основу для избавления людей от прошлого и включение их в систему нейросейсмического сближения с открытым пространством, а также поддержку любых механизмов и органов, независимо от их внутренней и внешней усталости. Теперь, надеюсь, вы понимаете, какой шум это может произвести, если люди об этом узнают. Нас могут просто сейчас разорвать на кусочки за то, что мы не даем продлевать кому-то жизнь. И разъяренной толпе бесполезно объяснять, что это не так просто и что сделаны только первые шаги в этом направлении. Им не понять, что богатых мы берем пока только для того, чтобы использовать их внутренние капиталы, накопленные годами на это исследование. Конечно, все, что мы побочно обнаруживаем, тоесть какие-то новые лекарства и так далее, это отправляется в свет, но очень узкие спектры оглашению не подлежат.

Скажите, доктор, а почему вы сами не используете все это в своих целях, - спросил вдруг Макс.

Просто потому, что понимаю, пользы от этого никакой, а только вред. Только в общем итоге мы можем завершить начатое, а если его разделить уже сейчас, то толку не будет. К тому же, я ученый и занимаюсь только своим делом. И мне нет разницы, кто воспользуется моими знаниями, лишь бы они были применены с благородной целью. Но мне кажется, что мы слишком разговорились, и сюда вскоре должны пожаловать люди из Центра...

А вы не боитесь, что вас осудят те же, кому вы сейчас служите?- перебил его Макс.

Нет. Не боюсь. Я давно перешагнул этот барьер и теперь понимаю, что никакая сила не способна перечеркнуть то, что идет как бы сверх или вне нас самих. Мы лишь маленькие частицы ее самой и дополняем наш, постоянно увеличивающийся мозговой запас. А теперь, давайте все уйдем отсюда в другое, более подходящее место, где я смог бы хоть на время уберечь вас от тех, кто непременно пожалует сюда через несколько минут...

Да, нет, спасибо, доктор, мы будем пробиваться сами.

Но вы не понимаете. Вскоре, здесь людей будет больше, чем самого персонала, и вам просто не пройти мимо них.

- Мы все же попытаемся это сделать сами. До свидания, доктор. И, надеюсь, мы с вами не повстречаемся больше.

- Кто знает?- ответил Шевель,- судьбы людей порой сводит даже в могиле, не говоря уже о жизни.

Я думаю, этого не произойдет, пока мы в здравом уме, - и Макс, схватив Люсиль за руку, хотел было уйти, но вдруг, неожиданно для всех, коридор зашатался у них под ногами, и все упали.

Так резко и неожиданно это произошло.

Что это,- встревожилась Люсиль,- неужели какой-то взрыв?

Нет. Это землетрясение и скорее всего, это только первый толчок. Минут через пять последует второй, но мы еще можем укрыться в подвальном помещении. Там есть выход наружу и все самое необходимое.

Шевель, включил систему оповещения, от которой вокруг тревожно замигали все лампочки и заныли сектора. Затем повернулся к Максу и Люсиль:

Ну, так что? Вы идете или нет?

Хорошо. Идем, - ответил за всех Макс, и они побежали к лестнице.

Во всем здании шла спешная эвакуация. Больных вывозили из палат и опускали на лифте в подвальное помещение.

А у вас все хорошо организовано,- сказал Макс, но тут произошел еще один толчок, и они все кубарем скатились вниз по лестнице на площадку нижнего этажа.

Вот, черт. Наверное, толчок последовал раньше времени,- сокрушался доктор, вставая опять на ноги,- быстрее вниз.

А как же остальные,- удивленно спросил Макс, - вы что, их бросаете?

Почему? - удивился Шевель, - каждый из нас знает свои обязанности в подобной ситуации, а для этого не требуется что-то предпринимать. В такой сутолоке только помешаешь.

- Это верно,- согласился Триггер, явно понимая, как тот прав в этом вопросе.

Они добежали по лестнице уже до третьего этажа, как вдруг доктор, спохватившись, сказал:

О, Господи, я же забыл включить систему нейтрализации,- и побежал обратно.

А что это такое?- бросил ему вслед Триггер.

Долго рассказывать, идите, а я вас догоню,- и он быстро скрылся из виду.

Макс и Люсиль нерешительно переглянулись, но потом почти одновременно двинулись вниз. Спустившись в подвал, они видели, как туда стекаются все сотрудники.

Больные на тележках, медсестры, охрана, какие-то люди в спецодеждах - все это кружилось перед глазами и переплеталось в общую суматоху.

Они вошли в помещение и удивленно обнаружили, что здесь было все необходимое для длительного пребывания под обломками здания, если оно вдруг разрушится.

Для больных и спецперсонала были места, обозначенные указательными табличками. Поэтому, медсестры не путались кому, куда вести тележку, а, ставя их на свое место, незамедлительно подключали какие-то провода и системы.

Скорее всего, здесь была автономная подстанция, которая использовалась именно в таких случаях. Вскоре подошел доктор, и стал наблюдать за происходящим. К нему подошли Макс и Люсиль.

Что-то не так?- спросил Триггер,

Да нет. Все в порядке. Я только не вижу своих помощников. Куда они подевались?

Скажите, а где выход?- спросил Триггер.

Вы что, хотите уйти? На улице ведь опасно, в любой миг может что-либо произойти.

Да, это так. Но все же там как-то спокойнее, чем в помещении.

Хорошо,- согласился Шевель, - я проведу вас.

И они пошагали мимо больных по коридору и вскоре оказались возле двери, на которой не было ни замка, ни ручек.

Она что, открыта?- удивленно спросил Триггер.

Да, - ответил Шевель,- мы никогда ее не закрываем. Там, далее, есть подземный ход, и выводит он в безопасную зону, на поляну,- и он толкнул дверь рукой.

Та послушно открылась, словно ею недавно пользовались. Дальше светился небольшой по ширине коридор, выложенный из гранита, отчего казался более темным и мрачным.

Не бойтесь. Всего-то пятьсот метров под землей, - произнес Шевель.

А, вы как же?- спросил Триггер.

Мое место здесь, с больными и персоналом. Это уже давно оговорено и сомнению не подлежит. К тому же, я думаю, здание выдержит, и вскоре мы займемся тем, что и обычно.

Хорошо, если так,- ответил Макс,- и спасибо вам за помощь.

Триггер протянул ему руку и тот, пожав ее, произнес: