Сыщик-убийца

«Ну, мой милый, — заметил он сам себе, — ты ведешь себя неважно. Ты изменяешь честному слову, когда дело идет о жизни и спокойствии двух женщин. Что с тобой, чего ты боишься? На совести у тебя ничего нет, значит, с тобой ничего не могут сделать. Ты знаешь агентов, но, по всей вероятности, они тебя не знают, к тому же должно быть средство обмануть их, и надо только найти его».

Эжен снова повернулся и пошел к дому Анжелы Леруа.

Комиссионер по-прежнему сидел перед лавкой, но мнимый провинциал исчез.

Эжен остановился перед домом и стал его рассматривать. Над вторым этажом была вывеска, на которой большими буквами было написано: «Ларбулье, портной».

Он развязно вошел в ворота и решительно направился к лестнице, пройдя мимо комнаты привратницы не останавливаясь. Тут раздался громкий голос:

— Эй вы, что вам надо, куда вы идете?

Эжен повернулся и очутился лицом к лицу с человеком, который разговаривал с комиссионером.

— Куда я иду? — неуверенно повторил он. — К портному Ларбулье.

Это было сказано таким естественным тоном, что не оставляло места никакому сомнению.

Мнимый Клод Ригаль вернулся в свою комнату, а Эжен поспешно поднялся по лестнице.

На третьем этаже, на одной из дверей, выходивших на площадку, была табличка с именем Ларбулье.

— Ба! — сказал Эжен. — Я позвоню; в таких домах, как этот, все знают друг друга. Мне укажут, где живет мадам Монетье.

Он позвонил. Девочка лет двенадцати отворила дверь.

— Что вам угодно?

— Здесь живет мадам Монетье? — спросил Эжен.

— Нет, сударь… здесь живет папаша… папаша портной. Мадам Монетье рядом.

— Благодарю вас.

Эжен только хотел позвонить, как вдруг дверь открылась и на пороге появилась Берта в глубоком трауре. Увидя человека, неподвижно стоящего перед дверью, она спросила:

— Вы к нам пришли, сударь?

— Да, если это квартира мадам Монетье.

— Да, войдите, пожалуйста.

Она отступила и, пропустив посетителя, заперла дверь.

— Что вам угодно?

— Я хотел бы говорить с мадам Монетье, — ответил Эжен, помня слова Рене.

— Не могу ли я вам помочь?

— Нет, извините, но я должен видеть мадам Монетье.

— Дело в том, что моя мать больна, очень больна… и я думаю, что она спит.

— Разбудите ее, дело стоит того, и сделайте это поскорее, так как я тороплюсь.

Анжела Леруа из своей комнаты услышала голос Берты.

— Кто там? — спросила она.

— Мама проснулась. Погодите немного, я предупрежу ее.

Войдя в комнату матери, она сказала, что какой-то неизвестный господин желает говорить с ней.

Мадам Леруа сейчас же подумала о Рене Мулене.

— Приведи его, — поспешно сказала она.

Берта сейчас же ввела Эжена, который почувствовал невольное волнение при виде больного лица вдовы. Анжела испытала разочарование: это был не тот, кого она ждала.

— Вы хотели меня видеть?

— Да, сударыня, вас одну.

— Моя дочь не может остаться?

— Нет.

— Почему?

— Я сам не знаю, это не моя тайна.

— Я уйду, — прошептала Берта, выходя из комнаты, очень удивленная, но еще более — заинтересованная.

— Мы одни! — сказала Анжела. — Объясните, кто вас послал?

— Рене Мулен.

Радость сверкнула в глазах Анжелы, и она, успокоенная, поспешно спросила:

— Он свободен?

— Нет еще, если бы он был свободен, то был бы у вас. Он поручил мне передать вам две вещи: письмо и ключ.

— Благодарю вас. Это все?

— Да, все. Только он просил передать, чтобы вы мужались и надеялись. Мое поручение исполнено, но прежде чем уйти, я должен сказать вам одну вещь, которую, по всей вероятности, вы найдете небезынтересной.

— Говорите, пожалуйста.

— За вашим домом тщательно наблюдают. Один полицейский агент торчит у дверей, переодетый комиссионером, другой помещается в комнате привратницы.

— Почему?

— Не знаю. Вы предупреждены, это все, что надо. Прощайте, сударыня.

Он поклонился и вышел, довольный, что добросовестно исполнил поручение. Выйдя на улицу, он взглянул на часы.

«Половина десятого, — сказал он себе. — Не буду заставлять ждать моего нового приятеля».

Он почти бегом пустился на улицу Рено, где остановил первый пустой фиакр.

— Можете доехать в двадцать минут до тюрьмы Сент-Пелажи? — спросил он кучера.

— За двадцать минут не совсем удобно.

— Если доедете, то получите десять су на водку.

— Садитесь, я сделаю, что могу.

— Остановитесь по дороге перед табачной лавкой, я хочу купить вам сигару.

На углу улицы Вожирар фиакр остановился.

— Вот лавка, — сказал кучер. — Поторопитесь, иначе мы опоздаем.

Эжен вышел и почти тотчас вернулся с пачкой табаку и двумя сигарами, одной — для себя, другой — для кучера. Фиакр снова покатился.

Без двух минут десять Эжен выходил из фиакра перед тюрьмой. В эту самую минуту сторож входил к заключенным и кричал:

— К следователю!

Перед тюрьмой уже стоял экипаж без окон, в котором обыкновенно возят арестантов на допрос.

Все вызванные к следователю только что вошли в контору; Рене был в их числе. И, не будучи убежден, что получит вовремя известие о том, что поручение его исполнено, очень волновался.

После досмотра подсудимых повели к экипажу.

Эжен неподвижно стоял в трех шагах от дороги, внимательно следя за садившимися. Вдруг он громко кашлянул, Рене, проходивший мимо, повернул голову и увидел, что тот держит в поднятой руке пачку табаку.

У него точно гора свалилась с плеч. Все шло отлично, можно прямо отвечать следователю и доказать свою невиновность.

Когда дверцы за подсудимыми затворились и экипаж покатился по направлению к суду, Эжен вошел в контору и отдал пачку табаку на имя Рене Мулена.

Тефер ежедневно бывал в префектуре и суде. Хорошо знакомый со всеми, он мог узнавать многое. Утром в тот же день он разговаривал с главным следователем и осведомился, кто из арестованных будет допрошен в этот день.

В списке было имя механика.

Тефер не дал заметить своей радости и удалился с самым спокойным видом. Он отправился в бюро для полицейских агентов, сел на свое обычное место и написал следующее:

« Герцог, будьте сегодня дома после полудня.

Очень вероятно, и даже почти несомненно, что я смогу сообщить вам много нового по поводу интересующего вас дела.

Остаюсь ваш покорный слуга

Тефер».

Положив эту короткую записку в конверт, он вышел из префектуры и подозвал первого попавшегося посыльного.

— Отнесите вот это на улицу Святого Доминика. Передайте письмо швейцару, попросив сейчас же отдать его герцогу. Вот вам тридцать су.

Посыльный поспешно ушел.

«Теперь надо хорошенько за всеми наблюдать», — подумал Тефер.

Он знал, когда приезжают кареты с подсудимыми, и за пять минут до этого часа отправился во двор, где они останавливались.

Подсудимых провели в так называемые мышеловки, где они ожидали своей очереди.

Прождав минут двадцать, Тефер имел удовольствие видеть, как мимо него прошел механик.

«Это положительно он, — сказал себе агент. — И, если следователь не дурак, то мы сегодня же вечером получим его адрес».

Рене Мулен спокойно позавтракал с большим аппетитом и выпил бутылку бургундского, что еще более придало ему бодрости.

Время тянулось медленно. Наконец, уже в четвертом часу, его повели в кабинет следователя господина Камю-Брессоля.

Следователь сидел за своим бюро спиной к окну, так что лицо стоявшего перед ним обвиняемого было ярко освещено.

Рядом с бюро, за маленьким столиком, сидел письмоводитель.

Рене вошел и поклонился с непринужденным видом. Он ничего не боялся и чувствовал себя в наилучшем расположении духа, будучи уверен, что в этот же день письмо, найденное в Лондоне, будет в руках госпожи Леруа.