Старые девы в опасности

Под взглядами притихшей толпы Аллейн вышел на залитое солнцем крыльцо и помахал Трой. Они с Рики вылезли из машины и, держась за руки, направились к фабрике.

— Ну давай, Рики, — сказал Аллейн, — посмотрим, сможешь ли ты узнать водителя и няню. Если узнаешь, то завтра же поедем в козлиную лавку той старушки.

Он рывком посадил сына на плечи и, ухватив его за лодыжки, стал подниматься по ступеням.

— Ты идешь, мам? — спросил Рики.

— Еще бы! Попробовали бы меня не пустить.

— Оркестр, туш! — сказал Аллейн. — Аллейны выходят на парад.

Он услышал, как его сын неуверенно хихикнул. Маленькая ладошка коснулась щеки Аллейна.

— Хорошая лошадка, — произнес, храбрясь, Рики и пропел, немного фальшивя: — Сколько миль до Вавилона?

— Сотня и еще десяток, — подхватили Аллейн и Трой, взявшая мужа под руку.

Они промаршировали по ступенькам и вошли в вестибюль.

Люди, по-прежнему находившиеся в одной половине зала, тихонько переговаривалась. Один жандарм стоял рядом с человеком, которого опознал Рауль. Другой придвинулся к группе женщин. Аллейн глянул на копну золотых волос, выделявшихся на общем темном фоне, и полную шею. Мсье Галлар не сдвинулся с места. Дюпон сошел с пьедестала, а Рауль одиноко стоял позади статуи, глядя в пол.

— Ага-а! — воскликнул мсье Дюпон, с дружелюбным видом направляясь к Аллейну, — к нам пожаловал сам Рики.

Он протянул руку. Рики, сидевший на плечах отца, смущенно нагнулся и пожал руку комиссара.

— Познакомьтесь, — сказал Аллейн. — Это Рики, а это мсье Дюпон, старший инспектор роквильской полиции. Мсье Дюпон говорит по-английски.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо произнес Рики.

Мсье Дюпон бросил на Трой одобрительный взгляд.

— Итак, у нас появился помощник, — сказал он. — Замечательно. Мистер Аллейн, я предоставляю вам вести дело.

— Рик, взгляни на этих людей, — попросил Аллейн, — и скажи, нет ли среди них шофера и няни, которые привезли тебя сюда.

Трой и Дюпон смотрели на Рики. Рауль за статуей продолжал глядеть в пол. Рики обвел толпу ничего не выражающим взглядом, который он обычно приберегал для чужаков. Внезапно его взгляд остановился на коренастым парне в тесной майке. Дюпон и Трой наблюдали за мальчиком.

— Мам? — позвал Рики.

— Да?

Рики что-то прошептал и энергично кивнул.

— Скажи папе.

Рики наклонился и шумно задышал в ухо отцу.

— Хорошо, — сказал Аллейн. — Уверен?

— Угу.

— Скажи мсье Дюпону.

— Вот тот шофер, мсье, — произнес Рики по-французски.

— Montrez avec le doigt, mon brave, — попросил комиссар.

— Покажи пальцем, Рик, — перевел Аллейн.

Не раз предупрежденный няней-француженкой, что показывать пальцем дурно, Рики порозовел и резко взмахнул рукой, словно выстрелив в коренастого малого. Тот оскалился, обнажив ряд почерневших зубов. Жандарм встал рядом с ним. Толпа зашевелилась и загудела.

— Отлично, — похвалил мсье Дюпон.

— А теперь няню, — сказал Аллейн. — Ты ее видишь?

Наступила долгая пауза. Глядя на группу женщин в задних рядах, Рики произнес:

— Там кто-то стоит ко мне спиной.

— Всем повернуться лицом ко мне, — крикнул комиссар.

Второй жандарм втиснулся в группу женщин, рассекая ее пополам. Движение передалось соседям, толпа постепенно раздвоилась, образовав проход, по которому твердым шагом двинулся Аллейн с Рики на плечах. Наконец Рики, взирая с высоты, уперся взглядом в девушку в черном платье. Она сцепила руки на затылке, словно защищаясь от удара. Жандарм взял ее за плечо и повернул, теперь девушка судорожным движением попыталась закрыть лицо.

— Привет, Тереза, — сказал Рики.

По дороге в Роквиль следовали две машины. В первой сидели мсье Галлар и двое полицейских, во второй, голубом «ситроене», его владелец и трое полицейских. Служащие фабрики разошлись по домам. Мсье Дюпон был занят осмотром кабинета управляющего. В вестибюле в гордом одиночестве дежурил жандарм. Трой увела повеселевшего и весьма довольного собой Рики в машину Рауля. Аллейн, Рауль и Тереза сидели на резной скамейке в фабричном саду. Тереза плакала.

— Бесчестная девушка, — говорил Рауль, — как ты могла столь низко пасть? Неслыханное вероломство! Тьфу на тебя!

Он встал, отошел на несколько шагов от скамейки, плюнул и вернулся обратно.

— Твои деяния, — продолжал Рауль, — по гнусности сравнимы лишь с деяниями Ирода, иудейского антихриста, резавшего глотки невинным перворожденным младенцам. Рики невинен и также — мсье поправит меня, если я ошибаюсь, — перворожденный. Более того, он сын человека, нанявшего меня на работу, и, как ты можешь заметить, этому господину не хватает слов, чтобы выразить свое презрение к падшей женщине, с которой по долгу службы ему приходится делить оскверненную ею садовую утварь.

— Пожалей меня, — рыдала Тереза. — Я все объясню.

Рауль нагнулся, придвинув свое красивое, искаженное гневом лицо почти вплотную к лицу Терезы.

— Чудовище в женском обличье, — изрек он. — Мучительница детей. Сосуд мерзких пороков. Сообщница извращенцев.

— Ты оскорбляешь меня, — всхлипнула Тереза, обнаруживая робкое возмущение. — Ты сам врешь как сивый мерин. Пресвятая Дева будет мне свидетельницей.

— Она покраснеет, услышав тебя. Ответь, — воскликнул Рауль, отчаянно жестикулируя перед носом Терезы, — разве не ты выкрала младенца? Отвечай же!

— Когда нет злого умысла, нет и греха, — выкрикнула Тереза, прибегая к спасительной догме. — Я чиста, как тот ребенок. А, может быть, и чище. Мне сказали, что его отец хотел познакомиться со мной поближе.

— Кто сказал?

— Мсье, — ответила Тереза, заливаясь краской.

— Мсье Козел! Мсье Нечисть! Словом, мсье Оберон.

— Это ложь, — проговорила Тереза, несколько неуверенно. Она повернулась к Аллейну, ее прекрасное лицо распухло от слез. — Я взываю к вам, мсье, как к английскому дворянину, который не станет оплевывать доброе имя честной девушки. Я бросаюсь к вашим ногам и умоляю выслушать.

Рауль также повернулся к Аллейну и с неописуемо скорбным видом развел руками.

— Если мсье пожелает, — сказал он, широким жестом предоставляя Аллейну поле битвы.

— Да, — ответил Аллейн.

Он взглянул поочередно на молодых людей, охваченных оперными страстями. Тереза взирала на Рауля с трогательной преданностью, Рауль на Терезу — величественно и с мрачным сочувствием. Аллейн встал и подошел к девушке.

— Послушайте, Тереза, — начал он. Рауль почтительно отошел в сторонку. — Похоже, в последнее время вы вели себя довольно глупо, но, к счастью, вам удалось выпутаться, избежав большей беды.

— Иначе и быть не могло, — не без самодовольства заметила Тереза. — Ведь я нахожусь под покровительством Пресвятой богородицы Пэйиду и ежедневно возношу ей молитвы.

— Которые ты самым отвратительным образом осквернила, — вставил Рауль, обращаясь к граве и деревьям.

— Как бы то ни было, — поспешил вмешаться Аллейн, — пора взять себя в руки и исправить тот вред, который вы причинили. Думаю, вам известно, что ваш хозяин плохой человек. В глубине души вы это знаете, Тереза, не так ли?

Тереза положила руку на свою рубенсовскую грудь.

— В глубине души, мсье, я нахожу его испорченным человеком. В его присутствии, мсье, мне так жутко, что я едва могу дышать.

— Что ж, вы недалеки от истины. Он преступник, которого разыскивает полиция нескольких стран. До вас он уже одурачил немало людей. Вам повезло, Тереза, что вы не оказались в тюрьме. Мсье комиссар непременно арестовал бы вас, если бы я не попросил дать вам шанс искупить свою вину.

Тереза открыла рот, из ее груди вырвался душераздирающий стон.

— Каким ужасным позором ты покрыла себя, — сказал Рауль, очевидно, взяв на себя занудную роль античного хора в трагедии. — И меня! — подчеркнул он.

— Тем не менее, — продолжал Аллейн, — мы решили дать вам шанс. При условии, Тереза, что вы чистосердечно ответите на все мои вопросы.