Убийства в замке Баустринг

— Какой вздор! — сказал сэр Джордж, пожав плечами.

— Приплели мой пистолет, — продолжал Фрэнсис задумчиво. — Я тоже допрашивал Сондерса. Этот доброхот считает, что защищает меня. Это факт, что пистолета здесь нет… Я сам его искал перед тем, как спуститься сюда. Хотел бы я знать, где он. Если друг Сондерса и в самом деле не утопил его, когда обжимался со своей зазнобой в лодке… Слушай, Кестеван, а ты когда-нибудь обжимался в лодке?

— Лучше бы ты прекратил цепляться к нему, — сказал сэр Джордж. — Выслушивать все это крайне неприятно, кроме того, слово «обжиматься» отвратительно.

— Ах, этот кембриджский гонор! — воскликнул Фрэнсис, приподнимая свой стакан. — Ваше здоровье! И все-таки хотел бы я знать, как он относится к смерти Ирэн. В конце концов, она была его другом.

Кестеван поднялся в полный рост.

— Нет, не была, — сказал он довольно спокойно. — Я ненавидел ее.

Взглянув Фрэнсису прямо в глаза, он вышел из комнаты.

— Ну и ну! — произнес Фрэнсис. — Дом вечных сюрпризов. Оказывается, даже ничтожному человеку присуще кое-что человеческое! Интересно, чем это вызвано?.. Когда мы услышали эту новость, я решил, что он, как говорится, сражен наповал. Вид у него был тот еще! Но тогда почему такой стресс, если он ее ненавидел?

— Сильный стресс случается не только от горя, но и от радости, — заметил сэр Джордж.

Фрэнсис внимательно посмотрел на свой стакан.

— Знай я это раньше, тогда… — Он запнулся и покачал головой. — Но все равно в списке подозреваемых инспектора Тейпа я первый. Всем известно, как я относился к Ирэн. Ну а теперь я лорд Рейл, разбогатевший к тому же… — Он неожиданно захохотал. — Но если серьезно, мне приятно, что вы, черт возьми, убеждены, что я ее не убивал. Великое вам за это спасибо. — Оборвав смех, он взглянул на Тэрлейна: — Доктор, вырисовывается еще одна вещь. Ваш рассказ о том, что вы видели свет у нее в окне, а потом слышали лай собаки… Во сколько это было?

— Не могу сказать с точностью, — ответил Тэрлейн. — Было ровно час ночи, когда мы поднялись наверх. У меня сложилось впечатление, что я пробыл какое-то время в своей комнате, когда заметил этот свет. Но во сколько — сказать трудно.

— Я последним отправился спать, а потом мистер Гонт. Мы с инспектором Тейпом побеседовали, затем я сказал Вуду, чтобы он шел спать, и сам выпустил инспектора из дома. — Фрэнсис уселся на край стола. Похоже, он снова предался размышлениям. — Я видел, что у мистера Гонта в библиотеке горел свет, когда начал подниматься наверх. Это было после половины второго. Я взглянул на свои часы, было почти без четверти два. Мог этот эпизод с собакой произойти до этого?

— Думаю, да. Незадолго до этого, по крайней мере. Я уверен, что провел в своей комнате не более получаса, когда увидел свет в ее окне, а затем услышал лай собаки.

— Почему я спрашиваю об этом? Свет в портретной галерее был выключен. Это было последнее, что сделал Вуд перед тем, как ушел спать. Я поднимался наверх со свечой. Но я слышал, будто кто-то ходит в портретной галерее. — Он замолчал, и сэр Джордж пристально посмотрел на него. — Это насторожило меня, конечно. Вообще-то я испугался. Я окликнул того, кто был в галерее, но ответа не получил. Тогда я подумал, что, должно быть, ошибся. Моя комната в самом дальнем конце, как вы знаете… Я напружинился, как кот. Шагал по коридору на цыпочках. Сондерс ждал меня, как обычно, с моим стаканчиком спиртного на ночь. Я обрадовался, увидев его. Наверное, я представлял собой забавное зрелище. Я немедленно его отпустил, но думаю, он заметил что-то такое во мне, чего я не замечал, вот это-то и беспокоит меня! Понимаете, он ушел, а потом я услышал стук в дверь, и Сондерс появился снова, в пальто и со странным выражением лица. Он спросил меня, не хочу ли я, чтобы он лег на диване в моей комнате и переночевал у меня… Я был немного резок с ним. Он поморщился и ушел.

Фрэнсис замолчал, когда в столовую вошел полицейский констебль. Отдав честь, он, ни слова не говоря, направился в сторону кухни.

— Нервы, — сказал сэр Джордж, махнув рукой. — Ничего больше. Ты весь на нервах уже скоро сутки. Прошу тебя, возьми себя в руки! Иначе все кончится нервным срывом.

Фрэнсис кивнул:

— Легко сказать! — Он покачал головой. — За сутки три убийства, и где он, этот убийца?

— Успокойся! Инспектор Тейп намерен обыскать весь замок…

— Чтобы найти пистолет? — усмехнулся Фрэнк.

— И не только пистолет. Накануне вечером вы, друзья, отвергли мою идею насчет того, что облигации и наличные украдены для отвода глаз. Тогда почему все драгоценности леди Рейл остались в целости и сохранности? Впрочем, в данный момент важно другое. Каким бы ни был мотив убийцы, он должен был где-то спрятать облигации. Он ведь прекрасно знает, что не может использовать их. Кроме того… — Сэр Джордж замолчал, наморщив лоб.

— Ну? — подбодрил его Фрэнсис.

— Кроме того, я убежден, что он не идиот и, значит, облигации стоимостью десять тысяч фунтов в камин швырять не станет. Он ведь понимает, что когда-нибудь сможет воспользоваться ими. Наверняка он решил припрятать их до поры до времени.

— Но, к примеру, вы не станете прятать их в собственной комнате? — сказал Фрэнсис. — Это равносильно самоубийству.

— Разумеется. Я бы спрятал ценные бумаги и наличные…

— А почему наличные? — спросил Мэссей, наморщив лоб. — Никто не знает номеров этих банкнотов, так что их нельзя отследить так, как облигации.

— А если их найдут при обыске, к примеру, в кармане пиджака? Три сотни фунтов стерлингов деньгами на карманные расходы не назовешь. Так ведь? Стало быть, их следует припрятать в каком-либо укромном местечке, не так ли?

Фрэнсис пригладил пальцами усы.

— Надо подумать, — сказал он. — Если ваше предположение правильно и убийца действительно украл наличные для отвода глаз, он мог спрятать их в чьей-либо комнате. Если они ему когда-нибудь понадобятся, он сможет забрать их, а если они обнаружатся при обыске, это наведет подозрение на другое лицо. Я прав?

— Не совсем. — Сэр Джордж покачал головой. — Спрячь он деньги у тебя в комнате, ты бы сам их и обнаружил. И не стал бы с перепугу снова прятать их, а сообщил бы об этом факте… И тебе бы поверили. Ты можешь представить, что, если Гонт или бог знает кто еще, даже инспектор, найдет деньги в ящике моего бюро, он подумает, что это я — убийца и вор? Это ведь явный перебор. На самом деле подобная находка только убедила бы их в моей невиновности. Вот почему я считаю, что преступник отнюдь не идиот!

— Он — убийца, и этим все сказано. Умный он или дурак, мне без разницы, хотя я понимаю вашу мысль, — сказал Фрэнсис.

— А что бы вы сделали, джентльмены? — спросил сэр Джордж, обведя всех взглядом. — Вот вы, например, доктор?

Тэрлейн сделал попытку придумать какой-либо остроумный способ, но дальше примеров из книг по криминалистике дело не пошло.

Он сказал:

— Существует… способ прятать вещь, кладя ее на видное место.

— Так и есть! — воскликнул Фрэнсис, взмахнув своим стаканом. — Я так и знал, что кто-то это предложит. Извините меня, доктор, но человек независимо от того, насколько он умен или глуп, всегда сначала посмотрит в очевидном месте. Такова человеческая натура.

— Может быть, может быть… — заметил сэр Джордж. — А что думаете вы, мистер Мэссей?

— Я ни о каких способах, разумеется, не думал, но я бы… скажем, закопал их.

— Как страус, — сказал Фрэнсис. — Но это же примитив! Да и потом, в панике чего не сделаешь! Я бы тоже, наверное, закопал… А наш убийца — чрезвычайно умен, как считает сэр Джордж. Куда можно спрятать все это?

— Не знаю, — сказал Мэссей. — В замке полно всяких укромных мест. Сундуки, письменные столы, закоулки, щели… Мне известны по меньшей мере два письменных стола, у которых ящики с двойным дном. Кроме того…

Он оглянулся через плечо. Патриция Стайн, в просторном черном платье, подчеркивающем ее бледность, вышла и остановилась. Мэссей поспешно вскочил и выдвинул для нее стул.