Осознание ненависти

— Скорее всего вы имеете в виду замок Дворского — его иногда так называют. Правда, замком в истинном смысле этого слова его назвать нельзя, но строение, безусловно, примечательное. Хотя бы потому, что о нем ходят довольно странные слухи. Говорят, например, что никто из приезжих не отваживается подняться ночью на третий этаж.

— Но почему? — спросила Женя, боязливо посматривающая на полковника.

— Почему? — Можаев вытащил из кармана портсигар, выбрал сигарету и, не спрашивая позволения, закурил. — Возможно, потому, что в доме обычно никто не живет… Из людей, — уточнил он после короткой паузы.

Женя побледнела, но в глазах ее вспыхнуло любопытство.

— Что вы хотите этим сказать?

— Утверждают, будто там поселилось привидение — дух мертвой женщины, когда-то жившей в доме и убитой собственным мужем. Насколько это соответствует истине, судить не берусь.

— А вы… Вы тоже никогда не поднимались на третий этаж?

Можаев поперхнулся табачным дымом и с интересом, даже с недоумением, посмотрел на Женю.

— Нет. Смелости не хватило. Хоть я и военный, однако воевать с привидениями пока не приходилось.

— Но ведь должны же быть какие-то факты, свидетельства очевидцев?

— Безусловно. И факты, и свидетельства очевидцев есть. Но это ровным счетом ничего не значит. Кто-то слышал странный шум, кто-то плач, кто-то видел ночью свет в темном окне. По мне, можно придумать и кое-что поинтереснее. Извините, но вы не раздумали ехать?

— Ах да, конечно. — Холмов завел двигатель и свернул на дорогу за развилкой. — Мы не представились. Меня зовут Александр Холмов, а мою жену — Женя.

— Очень приятно. — Можаев наконец расстался с сигаретой и выбросил ее в окошко. — А если уж быть до конца откровенным, то дом Дворского не самое лучшее место для отдыха. Если б я не заплатил за две недели вперед, то не стал бы задерживаться ни на минуту. Впрочем, хозяева рады каждому новому человеку. Даже в сезон приезжает не больше десяти человек, а сейчас осень. Не с кем даже в карты перекинуться. Вот и на охоту приходится выбираться одному. Скучно, знаете ли.

— Ну, если дело только в этом, то нас этот дом вполне устраивает, — заметил Холмов.

— А может быть, мы с вами как-нибудь вместе поохотимся? Я дам вам свое ружье.

— Спасибо за приглашение. С удовольствием…

К дому они подъехали, когда уже совсем стемнело. Гроза поутихла, но вдали еще загорались зарницы. Верхушки деревьев покачивались на ветру, на небе появились первые звезды.

Можаев сказал, что вынужден отлучиться, и побрел к видневшемуся вдалеке строению.

Холмов достал из багажника чемоданы, обнял Женю, и они вместе посмотрели на дом.

Он был полностью погружен в темноту, и на фоне черного неба вырисовывались лишь его внушительные контуры.

На стук долго никто не отвечал. Наконец дверь приоткрылась, и на пороге появилась невысокая худощавая женщина в темном платье, со свечою в руках. Она с интересом взглянула сначала на Женю, затем на Холмова и тихо произнесла:

— Что вам угодно?

— Мы с женой хотели бы снять у вас комнату, — сказал Холмов.

— Минутку, я позову хозяйку. А пока можете войти и подождать в гостиной.

Женщина закрыла за ними дверь и двинулась по коридору, держа свечу перед собой. Огонек в ее руках еле мерцал — при таком освещении рассмотреть что-либо было невозможно.

Холмов и Женя старались не отставать. Женщина привела их в абсолютно темную комнату, зажгла свечу и молча удалилась.

Холмов поставил чемоданы на пол, взял свечу и, подняв ее высоко над головой, осмотрелся.

Гостиная была чисто убрана и хорошо обставлена. Вдоль стен стояли шкафы из красного дерева, у окна — диван, рядом с которым находился круглый стол, заваленный газетами и журналами. Два больших кожаных кресла были придвинуты к камину.

В коридоре послышались легкие шаги, и в комнату вошла женщина лет тридцати пяти в простом домашнем платье. В руках она держала лампу, свет от которой падал на ее болезненно-бледное лицо с глубоко запавшими глазами.

— Добрый вечер. Меня зовут Марта Дворская. Вы хотите снять комнату? — Ее мягкий, хотя и довольно печальный голос действовал успокаивающе. — Прошу прощения, что вынуждена принимать вас в таких условиях. Что-то случилось со светом, а устранить неисправность некому. Муж уехал в город и вернется только завтра утром.

— Я мог бы посмотреть, что случилось, если вы не возражаете, — предложил Холмов.

— Нет, спасибо. В этом нет необходимости. Гроза еще не закончилась, и это может быть очень опасно. К тому же постояльцы уже разошлись по своим комнатам, нет пока только полковника Можаева.

— Мы встретились с ним в лесу, по дороге сюда, и успели познакомиться, — сказал Холмов. — Он вернулся вместе с нами.

— Полковник — интересный собеседник. Он, вероятно, уже сообщил вам, что на третьем этаже нашего дома живет привидение?

— Да, но…

— Я поселю вас на втором, — улыбнулась хозяйка. — Вы не возражаете? Комната очень уютная.

— Благодарю вас. — Холмов услышал, как облегченно вздохнула Женя.

— Но все эти разговоры… Чем они вызваны?

— Мы с мужем купили этот дом всего два года назад. Вложили в него все наши сбережения, рассчитывали, что затраты быстро оправдаются. Но нет. Людей сюда приезжает очень немного. Молодежи сейчас нужны развлечения. Мы здесь делаем все сами, из обслуживающего персонала у нас только горничная и кухарка, так что ремонт третьего этажа пока пришлось отложить. Да и необходимости в нем, собственно, никакой нет — свободных комнат и на первых двух этажах предостаточно. Но подобное объяснение убеждает не всех, вот и придумывают всякие небылицы, тем более что дом старый и имеет свою историю. Но вы, очевидно, устали с дороги, а я держу вас здесь. Формальности обождут до завтра. А пока я покажу вам вашу комнату. Идемте.

По широкой деревянной лестнице они поднялись на второй этаж. Половицы скрипели под их ногами. Хозяйка разместила их в одной из комнат в конце коридора и сразу же зажгла там свечу.

— Горничная уже приготовила вам постель. Устраивайтесь поудобнее и отдыхайте. Эта дверь ведет в ванную комнату. Вот, кажется, и все. Я уверена, что вам у нас понравится. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — Холмов проводил хозяйку и закрыл дверь.

Оставшись вдвоем, Холмов и Женя осмотрелись. Комната была просторная, с высоким потолком и двумя небольшими окнами. Один угол занимала двуспальная кровать, покрытая белым покрывалом, в другом углу стоял комод, возле одного из окон — письменный стол и два стула.

Холмов укрепил свечу в подсвечнике и занялся разборкой чемоданов.

Через полчаса они легли и, обменявшись впечатлениями, сразу уснули — сказалась усталость.

Посреди ночи Женя вдруг проснулась. Приоткрыла глаза, пытаясь сообразить, что же ее потревожило: дурной сон или что-то другое?

Сердце ее лихорадочно забилось. Сдерживая дыхание, Женя напряженно вслушивалась. За окном протяжно завывал ветер, далеко в небе вспыхивали молнии. В доме было абсолютно тихо. Несколько минут Женя пролежала неподвижно, затем веки ее опять стали слипаться. Но вдруг этажом выше скрипнули половицы. Послышались чьи-то осторожные шаги, словно кто-то неспешно пересек комнату сначала в одном направлении, затем в другом. Женя замерла от страха. Она посмотрела на дверь, словно боялась, что та вдруг сама собой распахнется, затем повернулась к окну. За стеклом мелькнула чья-то тень. Женя зажала рот рукой, чтобы не закричать. Наверху снова заскрипели половицы, и почти одновременно с улицы донесся режущий слух звук. Женя вскрикнула и разбудила Холмова.

— Что случилось? — Он приподнялся, часто моргая. — Тебе снились кошмары?

— Нет. — Женя нащупала его руку в своих ладонях. — Наверху кто-то ходит!

Холмов посмотрел на часы и зевнул.

— Тебе показалось. Столько впечатлений за один день, да еще эти разговоры о привидениях…

— Но я отчетливо слышала чьи-то шаги!

— Глупости. Давай спать.

Холмов накрыл голову одеялом, но Женя снова его растолкала.