Осознание ненависти

— А вы не допускаете мысли, мой дорогой друг, что этот дом им не менее дорог? — заметил Энский.

Кличев бросил на доктора сердитый взгляд.

— Черт побери! Какое мне до этого дело? Я предлагаю им сделку. Они вольны принять ее или отказаться.

— Если вы и с ними разговаривали подобным тоном, то не удивительно, что вы до сих пор не получили ответа.

— Доктор, остерегитесь! Вы разрушите нашу дружбу!

— Олег Станиславович, этим в прямом и переносном смысле занимаетесь именно вы!

Холмов неодобрительно посмотрел на спорящих и негромко кашлянул.

— Извините, господа, мне нужно идти. Приятно было познакомиться.

— Однако каков лицемер! — с притворным осуждением воскликнул Кличев, и лицо его мгновенно переменилось — на нем появилась лукавая улыбка. — Если уж кому и пристало извиняться, так это нам с доктором. Но должен признаться, моей вины в этом практически нет никакой. О замке со мной лучше не говорить. Иной раз в споре я просто теряю голову. Мы живем здесь с женой уже почти три месяца и привыкли считать его своим. Но оставим этот неприятный разговор. После обеда наше общество собирается в горы. Не хотите ли к нам присоединиться, господин Холмов?

Энский также приглашающе кивнул головой.

— Спасибо, я подумаю, — ответил Холмов.

Глава V

Холмов озадачен

Холмов вошел в дом и уже собирался подняться к себе в комнату, как вдруг услышал оживленные голоса, долетавшие из гостиной. Один из них показался ему очень знакомым. Холмов подошел к открытой двери в гостиную и осторожно заглянул внутрь. Перед пылающим камином стояли два больших кресла, но сидевшие в них люди были скрыты от посторонних взглядов высокими спинками. Холмов предупредительно кашлянул и только тогда переступил порог.

Разговор тут же прервался, а из-за спинок кресел выглянули настороженные женские лица. Это были Женя и Эмма Иннокентьевна Блиссова.

— Простите, если помешал вам, — пробормотал Холмов, заметив, что ему не очень-то рады. — Я услышал голос моей жены и…

Блиссова с недоумением посмотрела на Женю. Та смущенно кивнула. Заметив это, Холмов залился краской.

Блиссова перевела на него свой строгий взгляд.

Повисла продолжительная пуза, в течение которой Холмов трижды пожалел о том, что решил заглянуть сюда.

На выручку ему пришла Женя.

— Мы с Александром поженились совсем недавно, — сказала она абсолютно непринужденным тоном. — И нашу поездку сюда можно назвать свадебным путешествием. Кстати, Александр, Эмма Иннокентьевна тоже здесь отдыхает.

— Рад с вами познакомиться, — просто сказал Холмов.

— Я также очень рада, — с неожиданной теплотой в голосе произнесла строгая дама и улыбнулась. — Я увидела вас на улице, хотела заговорить, но вы поспешно удалились, очевидно, предпочтя общество неких, с позволения сказать, теннисистов.

Холмов опустил голову, понимая теперь, чем был вызван столь холодный прием.

Между тем Блиссова продолжала:

— У вас очаровательная жена, Александр. Я могу вас так называть? Садитесь же, — и она великодушно указала Холмову на стул подле себя, — ближе к огню. Я же вижу, что вы замерзли. На улице сейчас так холодно. Я сама почти два часа провела на террасе и могу это утверждать. Но Голсуорси — это так занимательно… О чем это я? Ах да! Всего двадцать минут, как я познакомилась с вашей женой, а мне кажется, что я знаю ее целую вечность. Мы говорили и о вас, Александр. Признаюсь, я представляла вас несколько иным.

— Простите, Эмма Иннокентьевна, — мягко произнес Холмов и повернулся к Жене. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Спасибо, уже лучше.

— Я не думал, что ты так скоро встанешь.

— Мне не хотелось оставаться одной в комнате, — пояснила Женя.

— Но я отлучился совсем ненадолго.

Ответ Холмова прозвучал как оправдание. Он почувствовал это и отвернулся, затем взял кочергу и перемешал в камине угли.

— Вам нездоровится, дитя мое? — Блиссова всплеснула руками, проявляя самое трогательное участие. — То-то я смотрю вы такая бледная! Вероятно, вчера, добираясь сюда, вы попали в эту ужасную грозу? Я и сама напереживалась! Хотя, казалось бы, в доме мне бояться нечего, здесь всегда тепло и уютно.

— Да-да, конечно, — подтвердила Женя.

— Но когда погас свет, — Блиссова закатила глаза, изображая состояние, в котором она находилась.

— Вас что-то напугало? — спросил Холмов.

— Меня?

— Да, вас.

— Нет-нет, что вы. Так, небольшое волнение из-за непривычно сильного ветра.

Блиссова опустила голову и расправила юбку на коленях. Она явно что-то скрывала.

Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Холмова, но расспрашивать он не решился. Более того, поудобнее устроившись на стуле, он заговорил совсем о другом.

— Когда люди приезжают на отдых, они стремятся к тихой и спокойной жизни. Но это быстро надоедает. И тогда им хочется чего-то необычного, неординарного. Вы меня понимаете?

Блиссова кивнула.

— Вы, безусловно, правы. Но только в том случае, если совершенно нечем заняться. По счастью, к людям воспитанным и образованным это не относится. В доме огромная библиотека. Собраны прекрасные монографии по вопросам права. Кстати, вас, Александр, они должны заинтересовать. Вы ведь, если не ошибаюсь, частный сыщик?

Холмов был ошеломлен. Блиссова это заметила и непринужденно рассмеялась.

— Вот уж не предполагала, что вы держите это в секрете. Всему виной — мое любопытство! А ваша жена здесь ни при чем.

Холмов укоризненно посмотрел на Женю, но та лишь печально вздохнула.

— Вижу, вижу, вы недовольны, — продолжала смеяться Блиссова. — Но не беспокойтесь, я никому ничего не скажу! Можете на меня положиться.

Холмов нахмурился.

— Благодарю вас, — он никак не мог направить разговор в нужное ему русло. — Видите ли, мне бы не хотелось…

— Я все понимаю. Не нужно никаких объяснений. Признаюсь, я ведь не случайно спросила вас об этом. Однажды я читала материал о вас в какой-то газете. Сейчас уж не помню, что именно. Но тогда, кажется, вы были еще холостым?

Вопрос был задан как бы между прочим, но пара устремленных на Холмова глаз ждала ответа.

Невероятным усилием воли Холмов взял себя в руки, преодолел желание сказать какую-нибудь гадость по поводу людей, всюду сующих свой нос, и философски заметил.

— Все течет, все изменяется…

— Да, конечно, — согласилась Блиссова.

Снова наступила пауза.

На этот раз ее нарушил Холмов.

— А вы бывали в этом доме прежде, Эмма Иннокентьевна? — спросил он.

— Нет, я здесь впервые, — ответила Блиссова.

— И каково ваше впечатление?

— Самое благоприятное. Я провела здесь уже три дня, и у меня ни к кому нет никаких претензий.

— Вас не пугают все эти разговоры?

— Какие разговоры?

Холмов потер переносицу.

— Дом имеет свою историю.

— В самом деле? — изумилась Блиссова. — Вы мне ее расскажете?

— Если позволите, как-нибудь в другой раз.

— Очень жаль. Думаю, это было бы занимательно.

Позади них послышалось легкое покашливание. В гостиную вошел полковник Можаев, и головы всех присутствующих повернулись в его сторону.

— Надеюсь, я не помешал? Мне необходимо поговорить с мистером Холмовым, — полковник улыбнулся Блиссовой, лицо которой тут же приняло надменное выражение, и перевел взгляд на сыщика. — Если вы не очень заняты.

— Нет-нет, я к вашим услугам, — Холмов коротко кивнул обеим дамам и вместе с Можаевым вышел из комнаты.

Они прошли в дальнее крыло здания, где находилась библиотека, не проронив ни слова, поскольку Можаев сделал Холмову знак до времени воздержаться от вопросов. И только убедившись, что их никто не подслушивает, полковник заговорил:

— Господин Холмов, вы сказали, что я могу рассчитывать на вашу помощь.

— Да, я это говорил.

— Так вот, я в ней нуждаюсь!

— Вы? — не скрывая удивления, воскликнул Холмов.

— Да, я, — Можаев вытащил из кармана носовой платок и вытер лицо. — Присядем.