Бюро расследований Квина

Энсон Уилер не женился из-за матери. Его преданность больной миссис Уилер была поистине удивительной, и, когда она скончалась в возрасте восьмидесяти девяти лет, он выглядел как рыба без воды.

Разумеется, утверждали райтсвиллские леди, именно тогда Мейми Худ с ее сладким голоском приложила все усилия, чтобы завлечь в свои сети Энса Уилера — самого выгодного жениха в городе!

Мейми Худ была не только его экономкой — фактически прислугой, — но имела взрослого сына Делберта, унаследовавшего дурную кровь своего отца. В Элфе Худе с его радикальными идеями всегда было что-то странное. Элф окончил университет Мерримака, работая истопником, официантом и еще бог знает кем, — все чувствовали, что он готов на все ради лишнего доллара. Когда Элф открыл собственную адвокатскую контору на Стейт-стрит, он мог бы преуспеть, если бы играл по правилам. Луиза Гланнис была без ума от него и хотела бежать с ним. Гланнисы приняли бы его в семью, чтобы избежать кривотолков, но он вместо этого бросил Луизу и женился на Мейми Бродбек с Лоуэр-Уислинг! После этого у него не оказалось ни одного клиента с Холма или из Хай-Виллидж — Гланнисы об этом позаботились.

В итоге Элф начал бродить по улицам в поисках работы. Но это был 1931 год — разгар кризиса, — и вскоре Чарли Брейди застукал его при попытке взлома бакалейной лавки Логана. Чарли отвел Элфа в старую тюрьму на Плам-стрит, а следующим утром его обнаружили со вскрытыми венами. Через неделю после похорон Мейми родила ребенка.

Делберт оказался копией своего отца. Покуда Мейми занималась поденной работой, он рос типичным уличным пацаном из Лоу-Виллидж, таким же нахальным, как Элф, и с таким неуважением к чужой собственности. Делберт лелеял злобу против Райтсвилла и клялся, что, когда вырастет, рассчитается за то, что сделали с его отцом.

Парень буквально напрашивался на неприятности. Корейская война могла бы его исправить, но он вернулся менее чем через год, раненный в грудь и еще сильнее озлобленный. К тому времени Мейми уже работала экономкой у Уилеров, и единственным занятием Делберта было сидеть на их кухне, отпуская саркастические замечания по адресу семейств с Холма. Ради Мейми Энсон Уилер принял его на фабрику, но Делберт проработал там только три недели. Однажды во время ленча Энс застал его произносящим речь перед большой группой рабочих, разъясняя им, как глупо терпеть подобные условия труда. Естественно, Энс сразу же его уволил.

Единственной тайной во всем деле, по словам райтсвиллских леди, было то, каким образом Энсон Уилер после этого женился на Мейми Худ. Энс получил то, на что нарывался, — две трещины в черепе и потерю пятнадцати тысяч долларов. Когда Делберта наконец отправят в тюрьму штата, добавили леди, весь город будет спать спокойнее.

— Я отвезу вас на Холм повидать Мейми и Дела, — с энтузиазмом предложил Эд Хотчкис.

— Подождите, Эд, — сказал Эллери. — Кто адвокат Дела?

— Морт Данциг. Его офис над писчебумажным магазином отца, возле кинотеатра «Бижу» на Лоуэр-Мейн.

— Я схожу к Морту, а вы пока попросите вашу кузину Мейми привезти туда Делберта. Предпочитаю побеседовать с ними на дружественной территории.

— Кто сказал, что она дружественная? — буркнул Эд и повел свое такси, вдвое превышая дозволенный законом предел скорости.

— Не знаю, мистер Квин, — промолвил лысеющий сын Бена Данцига в своем офисе на шумной Лоуэр-Мейн. — Против него очень веские косвенные улики. А если даже я не уверен в его невиновности… Я умолял Мейми нанять другого адвоката, но она зациклилась на мне…

— Кто будет председательствовать в суде, Морт?

— Судья Питер Престон — из Престонов с Холма, — мрачно ответил Морт Данциг. — Если бы он не болел этой зимой и судебный график не был бы заполнен до отказа, я бы не смог так надолго задержать процесс.

— На чем основывается ваша защита? — Данциг пожал плечами:

— Нет точной идентификации. Деньги до сих пор не найдены. Короче говоря, на негативных факторах. Что еще я могу сделать? У парня нет алиби — он говорит, что бродил в лесу вокруг водопада Грэнджон — потом он пытался убежать, по его вине бедняга Джип Джоркинг попал в больницу, да еще этот чертов носовой платок… — Молодой адвокат с надеждой посмотрел на Эллери. — Вы думаете, что Дел Худ невиновен?

— Еще не знаю, — сказал Эллери. — Дел помог мне в одном деле, когда работал коридорным в «Холлисе», и я помню его славным смышленым мальчуганом. Кто внес за него залог, Морт?

— Энсон Уилер.

— Уилер?!

— Ну, он ведь теперь женат на матери парня. Вы ведь знаете, какого причудливого кодекса придерживаются семьи на Холме.

— Тогда почему Уилер предъявил обвинение?

— Это другая статья того же кодекса, — сухо отозвался Мортон Ф. Данциг. — Я не претендую на ее понимание… О, входите!

Мейми Худ Уилер была крепкой пухлой женщиной, выглядевшей как Всеамериканская Мать, одетая для ежегодной церемонии. На ней были модная шляпа и пальто из персидского каракуля, сверкающие бостонской новизной. Однако Бостон ничего не мог сделать с ее руками — они были слишком натруженными и не подлежали ремонту (правда, сейчас их скрывали перчатки). Судя по глазам, она плакала с сентября, а сейчас был январь.

Если бы она перестала плакать, подумал Эллери, то была бы привлекательной женщиной, что бы там ни говорили райтсвиллские леди.

— Не могу ничего вам обещать, миссис Уилер, — сказал он, взяв ее за руки.

— Я знаю, что вы спасете моего Дела, — всхлипывала женщина — голос у нее был мягкий и на удивление мелодичный. — Благодарю вас, мистер Квин!

— Мама! — Высокий худощавый парень выглядел смущенным. — Здравствуйте, мистер Квин. Зачем вам беспокоиться из-за меня?

— Дел, — сказал Эллери, глядя ему в глаза, — ты ограбил своего отчима на Ридж-Роуд 21 сентября и забрал жалованье для служащих, которое он взял из банка?

— Нет, сэр. Но я не ожидаю, что вы мне поверите.

— А у тебя и нет причин этого ожидать, — усмехнулся Эллери. — Скажи, Дел, как ты объяснишь этот носовой платок?

— Его подложили. Я не носил этот платок уже несколько недель — думал, что потерял его.

— Но он ни при ком не упоминал об этом, — вмешался Морт Данциг. — Это все осложняет.

— Говорю вам, мистер Данциг, меня подставили!

— А почему, когда полицейский Джоркинг арестовал тебя, ты пытался убежать?

— Потому что испугался. Я знал, что мне это пришьют. Дело не только в носовом платке. Я ведь часто цапался со стариком Энсом.

— Дел, — упрекнула его мать, — не говори так о твоем… о мистере Уилере. Он считает, что поступил правильно. Мы должны убедить его и всех, что ты не имеешь к этому отношения.

— Что ты от меня хочешь, мама? — крикнул высокий парень. — Чтобы я ноги ему целовал за то, что он пытается упечь меня в тюрьму? Он затаил на меня злобу с тех пор, как застал меня объясняющим его рабочим, какие они простофили. Я должен был сбежать уже тогда.

— Тебя отпустили под залог на несколько месяцев, — заметил Эллери. — Почему же ты не сбежал за это время?

Парень покраснел:

— Я не настолько крыса, чтобы поступить так после того, как он внес за меня залог. Кроме того, моей матери придется доживать в этом захудалом городишке. Единственное, о чем я жалею, это о том, что потерял голову, когда Джип Джоркинг пытался меня схватить.

— И ты все еще живешь в доме своего отчима, Дел?

— Теперь это и дом моей матери, верно? — с вызовом откликнулся парень. — У нее есть права, как у его жены.

— Дел! — простонала Мейми.

— А тебя это не смущает, Дел? Ведь это неловко и для тебя, и для мистера Уилера.

— Мы просто не замечаем друг друга.

— Мне кажется, — промолвил Эллери, — что твой отчим проявил себя на нескольких стадиях этого дела в высшей степени достойно.

— Ладно, — огрызнулся Делберт Худ. — Я отдам ему свое «Пурпурное сердце»! [44]

Именно такие моменты привлекали Эллери в этой истории. В злодее было нечто от святого, а юному герою иногда хотелось дать хороший пинок в зад.