Бюро расследований Квина

Около года назад девушка — очаровательная, но упрямая и слишком романтичная, — продолжал британский полицейский, — написала семь весьма нескромных писем мужчине, в которого тогда была влюблена. Положение ее теперешнего жениха таково, что, если письма попадут к нему или получат огласку, он будет вынужден разорвать помолвку, и возникший скандал, несомненно, создаст скверную дипломатическую ситуацию в крайне чувствительной политической области. «Порой из маленького ручейка рождается могучая река». [39]

Узнав о письмах, семья девушки сразу приняла меры для их возвращения. Но возникло препятствие. Мужчина, которому они были адресованы, больше ими не располагает. Их украли у него.

— Хм! — недоверчиво произнес отец Эллери.

— Нет-нет, Квин, он вне подозрений. Кроме того, нам известна личность вора. Вернее, — мрачно добавил инспектор Берк, — мы уверены, что он один из трех человек.

— А нам известны эти трое? — спросил Эллери.

— Несомненно, мистер Квин, вы найдете их имена в ваших полицейских архивах. Все они — американцы. Один из них — международный похититель драгоценностей, выдающий себя за представителя высшего общества, Уильям Экли-младший, он же лорд Роджерс, он же граф де Креси; другой — мошенник по имени Дж. Филлип Бенсон, он же Джон Хаммершмидт, он же Фил Писарь; третий — Уолтер Чейс — трансатлантический карточный шулер.

Квины обменялись взглядами — Экли, Бенсон и Чейс служили неизлечимой головной болью для Сентр-стрит.

— Когда дело под большим секретом передали в Ярд, его поручили мне, но я все испортил. — Чувствительное лицо инспектора Берка покраснело. — Просочились слухи, что в деле фигурируют влиятельные лица, и все личности с нечистой совестью успели скрыться. Среди них были Бенсон, Чейс и Экли — все трое улизнули в Штаты. Один из них — кто именно, мы не смогли определить — впоследствии вступил с нами в контакт, предъявив требования и инструкции, поэтому я прибыл, чтобы расплатиться с ним.

— Когда и где, Берк? — осведомился инспектор Квин.

— Сегодня вечером, в отеле, в моем номере. Я должен передать ему двадцать тысяч фунтов в американских долларах в обмен на письма. Таким образом, вечером я узнаю, кто из троих вор, но толку от этого для меня чуть. — Англичанин поднялся. — Вот моя печальная история, Квин. Вынужден просить вас не приближаться ни к кому из троих — это основная причина моего визита к вам. Мы не можем допустить еще одну оплошность. Письма должны быть возвращены в Англию и уничтожены.

— Можем мы чем-нибудь вам помочь?

— Нет-нет. Разве только я снова напортачу, — инспектор Берк криво усмехнулся, — и тогда вы можете взять меня на работу подметать ваш офис, так как домой мне лучше не возвращаться… Ну, джентльмены, пожелайте мне удачи.

— Удачи, — в унисон произнесли Квины.

Они вспомнили горькую усмешку Берка, когда увидели его в номере отеля следующим утром. Берка обнаружила горничная. Он сидел в кресле рядом с аккуратно застеленной кроватью с дыркой от пули в обожженном порохом правом виске. Берк был мертв с прошлой ночи. Никто не слышал выстрела — отель был ультрасовременным, со звуконепроницаемыми стенами. Оружие, лежавшее на ковре под правой рукой Берка, уже сверили в полицейской лаборатории с пулей, извлеченной из его головы медэкспертом.

Комната выглядела достаточно мирно. На багажной полке лежал кожаный саквояж, а на ночном столике — трубка, кисет с табаком и потрепанный экземпляр шекспировских пьес с подписью Берка на форзаце. На кровати валялся открытый пустой портфель с инициалами «Л. Б.».

— Бедняга Берк, — вздохнул инспектор Квин и протянул Эллери фирменный бланк отеля. — Нашли на письменном столе. На нем пара отпечатков пальцев Берка — почерк тоже его, мы проверили.

Надпись была сделана ровным неторопливым почерком:

— Шекспировская эпитафия, — пробормотал Эллери. — Что здесь произошло, папа?

— Очевидно, вор пришел вчера вечером с письмами, как было условлено, но, когда Берк просматривал их — вероятно, слегка отвернувшись, — ударил его. Док обнаружил на затылке ушиб. Потом мошенник взял деньги и письма и улизнул. Должно быть, он решил, что письма пригодятся ему для еще одного трансатлантического вымогательства, когда шум утихнет. Когда бедный Берк пришел в себя и понял, что случилось, он не смог вынести позора и покончил с собой.

— Нет никаких сомнений, что это самоубийство?

— Абсолютно никаких. Пуля выпущена из оружия Берка, угол проникновения в висок характерен для правши, на рукоятке его отпечатки пальцев, записка написана его почерком, письма и деньги исчезли. Единственный вопрос заключается в том, кто из этой троицы обманул Берка и довел его до этого — Экли, Чейс или Бенсон.

Бенсона — невзрачного седого человечка с флоридским загаром — отыскали в парикмахерской на Парк-Роуд, где он делал маникюр. Мошенник походил на брокера с Уолл-стрит или мелкого служащего какой-то корпорации.

— Не знаю, о чем вы говорите, инспектор, — огрызнулся Бенсон. — Я могу отчитаться за каждую секунду вчерашнего дня. Я осматривал недвижимость в Уэстчестере с двумя сотрудниками, вечером мы обедали и обсуждали сделку в доме одного из них в Уайт-Плейнс, а другой отвез меня домой в начале второго ночи. Их имена? Ради бога.

«Сотрудниками» Бенсона оказались два таких же мошенника с чуть менее скверной репутацией. Однако они подтвердили его показания, а в данный момент инспектора Квина интересовало только это.

Чейса нашли в отеле в центре города за игрой в покер. Это был крупный мужчина ковбойского типа, чей тягучий акцент искусно отвлекал от быстрых движений длинных белых рук. Впрочем, на сей раз никакого простофилю не облапошили — компаньоны Чейса были профессиональными игроками.

— Расслабляемся, — улыбнулся шулер. — Человек устает от игры с любителями… Прошлой ночью, инспектор? Ну, я не покидал эту комнату с четырех часов вчерашнего дня, когда мы начали игру. Верно, ребята?

Четыре головы одновременно кивнули. Экли обнаружили за завтраком в апартаментах на Парк-авеню с их хозяйкой — украшенной драгоценностями великосветской вдовой, которая была возмущена вторжением полиции. Это был высокий, худощавый красивый мужчина с темными вьющимися волосами и пронизывающими насквозь черными глазами.

— Какой еще Экли? — свирепо осведомилась леди. — Этот джентльмен — лорд Роджерс, охотник на крупного зверя, который развлекал меня рассказами о своих приключениях в Кении и Танганьике после коктейля во второй половине дня вчера…

— Так долго, мадам? — вежливо осведомился инспектор Квин.

— Я… э-э… устроила его на ночь в своих апартаментах, — слегка покраснев, объяснила леди. — Мы… он лег спать в два часа ночи. А теперь не будете ли вы любезны удалиться?

— После вас, ваше лордство, — сказал инспектор. Похититель драгоценностей пожал плечами и вышел перед инспектором.

Эллери молча последовал за ними.

Он хранил молчание долгое время, ибо все три алиби остались неопровергнутыми, Экли, Чейса и Бенсона пришлось освободить за отсутствием улик.

— Одно из этих алиби сфабриковано! — бушевал инспектор. — Но какое?

Письма и деньги как в воду канули.

Инспектор Квин продолжал пыхтеть, но дело не сдвигалось с мертвой точки. Эллери тоже пыхтел, но по другим причинам. Он чувствовал, что в обстоятельствах смерти Берка что-то не так, однако не мог определить, что именно. Тело и вещи инспектора Берка были отправлены в Англию, а телеграммы из Лондона внезапно прекратились.

Однажды вечером, спустя несколько недель, инспектор Квин пришел домой, проклиная деградацию нового поколения полицейских. Все они впали в детство, ворчал он за обедом, тратя свободное время в управлении на игры.