Мертвецы выходят на берег. Министр и смерть. Паршивая овца

Мюус с сожалением посмотрел на меня:

— Даже это ты не можешь сделать по-человечески, Веум.

— Во всяком случае, я нашел тебе убийцу, — ответил я, стараясь отдышаться. — Не позволяй Александру Латору покинуть страну. Задержи самолет.

— Опять ты за свое! Неужели даже сейчас ты никак не можешь успокоиться?

— Послушай, тебе надо получить новые свидетельские показания Латора. Он главный, если не единственный, кто может опознать Асбьерна Сэвога и подтвердить его личность за последние восемнадцать месяцев.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что встречал Асбьерна Сэвога уже несколько раз за последнюю неделю. Правда, тогда у него была борода и длинные волосы. И совсем другая одежда. Да и называл он себя по-другому.

— Как же?

Асбьерн Сэвог демонстративно потряс наручник, как бы пытаясь вырваться из объятий прошлого, которое грозило захватить его навсегда.

— В последний раз, когда я встречал его, он звался Хансом Хаугеном.

Данкерт Мюус перевел взгляд с меня на Асбьерна Сэвога и затем опять на меня.

— Так что нет ничего странного в том, что вы обнаружили его отпечатки пальцев на журнале, который я нашел в его доме на хуторе. Или, может быть, я не прав?

Мюус кивнул. Затем подозвал к себе двух служащих аэропорта и приказал им задержать отправку самолета с Латором на борту. Один из служащих поспешил к телефону, другой же прошел через паспортный контроль и скрылся в недрах аэропорта.

Я оглянулся.

— Всем нам надо поговорить друг с другом.

— Да, сейчас это становится необходимым, — ответил Мюус. — Но сначала мне надо дать Сэвогу чуть большую свободу передвижения. — И он ловко переместил стальной манжет наручника со щиколотки Кари Карсте на ее кисть. Один из сотрудников службы безопасности провел нас в служебную комнату таможенного досмотра.

Скованная наручниками троица пристроилась на скамье вдоль спартанского стола. Сам же я чувствовал себя почти в состоянии невесомости, так как не был отягощен ничем иным, кроме лежащего на сердце камня.

Мюус тяжело взглянул на меня и сказал:

— Да, Веум, теперь еще раз — и помедленнее.

— В квартире Кари Карсте сегодня ночью я нашел фотографию, которая была последним недостающим кусочком мозаики.

Я увидело, как она передернулась, когда я достал из бумажника фотографию и положил ее на стол.

— Ну и что? Я узнаю Александра Латора, но кто другой парень? — раздраженно спросил Мюус.

— Это должно быть, Ханс Хауген.

— Но ведь ты же только что сказал… — Он посмотрел на Асбьерна Сэвога.

— Естественно, я имею в виду настоящего Хаугена, того, кто сгорел на пожаре полтора года назад. — Я повернулся к Кари Карсте. — Ты давно знала его. Именно через него ты познакомилась с Латором в Лондоне.

— Я?

— Нет смысла отрицать очевидное. Сейчас я все знаю.

— Подожди, Веум, подожди! — тут же вмешался Мюус. — Будь любезен, — все с самого начала. О чем, собственно, идет речь?

— О вечном — деньгах.

— Каких деньгах?

— Коротко. Деньгах, которые унаследовал Ханс Хауген и которые он решил потратить на образование Александра Латора в виде спонсорского взноса. Своего рода стипендия, если ты понимаешь, куда я клоню.

— Не совсем, но в общих чертах… Я не очень понимаю, что побудило его так поступить, но… — Он пожал плечами.

— Этого я от тебя и не ждал, Мюус.

Он настороженно взглянул на меня.

— Объясни.

Теперь настала моя очередь пожать плечами.

— Итак, полтора года тому назад сгорел Хауген. По всей вероятности, мы так и не узнаем, что случилось в действительности. Может быть, доза наркотика была слишком большой. Может быть, пьяная драка, а может, он умер и своей смертью. Самое главное, что он умер. Для Латора это могло стать катастрофой. Ведь Хауген забрал с собой стипендию в тот мир, где нет материальных ценностей. Но Латор знал, что ему делать.

— Да?

— Он договорился с другим студентом, Асбьерном Сэвогом, что тот выступит в роли Ханса Хаугена, — и наверное, обещал с ним поделиться… Или нет? — спросил я Асбьерна Сэвога, который только цинично усмехался, слушая мои речи.

Он даже не ответил.

— Так что Асбьерну Сэвогу оставалось умереть. Однако ему нужно было получить на это согласие своей жены, Сирен Сэвог, и Кари Карсте, которая давно знала Ханса Хаугена. Последнюю удалось, по всей вероятности, легко уговорить, ведь она уже не раз помогала Латору. Она нашла ему работу в «Акционерном обществе Бернера», а затем и в отеле. — Теперь я обратился к Кари Карсте: — Не так ли?.

Но и она ничего мне не ответила.

— Она, во всяком случае, скрывала Асбьерна Сэвога последние несколько дней в квартире, которая принадлежала «Акционерному обществу Бернера». Она же помогла ему изменить внешность. Новый цвет его волос подозрительно похож на ту краску, что я нашел в ванной дома у Кари.

— Но я прежде всего хочу разобраться с их махинациями. Каким образом все происходило? — спросил Мюус.

— По всей вероятности, это было легче, чем можно представить себе. В банке все знали Латора, и переводы поступали на его счет регулярно. Поддельная подпись — пару раз в год. Но сейчас, я думаю, на счете ничего не осталось. Если ты все-таки доберешься до его счета в Лондоне, то думаю, что ты найдешь там большую часть наследства Хаугена.

— Но почему — именно сейчас? Почему не продолжать все в том же духе, что и раньше?

— И ты еще об этом спрашиваешь? Разве ты забыл, что у Латора нет визы и он должен покинуть страну? И еще. У них начала гореть земля под ногами. Латор совершенно случайно раскрыл тайну Карла Бернера, и тот начал волноваться, что Латор разболтает об этом всем. Они попытались его остановить. И как раз в это же время я начал разыскивать Сирен Сэвог, что опять же вывело меня на пожар полуторагодовой давности. Боюсь, что именно я подтолкнул их на убийство Сирен Сэвог, когда напрямую спросил о ней Ханса Хаугена. Она слишком много знала.

Мюус уставился на меня.

— Но… Здесь не сходятся концы с концами, Веум. Ты же сам говорил, что Латор пришел к тебе за помощью.

— Я думал об этом. Он пришел ко мне в пятницу после обеда. Просить людей получить ответ в это время у норвежской бюрократии — это все равно что отправить их за черникой накануне Рождества. Результат известен заранее. Он отправил меня блуждать в потемках.

— И почему он сделал это?

— Потому что у него была совершенно другая причина для посещения моего офиса. Он хотел увидеть, узнаю ли я его.

— Узнаешь ли ты его?

— Да, и когда я не узнал, то он вернулся с Хансом Хаугеном — или Асбьерном Сэвогом. Тогда они просили меня забыть о визе. Внезапно они потеряли всякую веру в положительный исход дела.

— И откуда они тебя знали?

— Мы встретились в доме накануне вечером. Я столкнулся с кем-то на лестнице — предполагаю, что это был Латор. Другой же пытался меня убить… — Я пристально посмотрел на Асбьерна Сэвога. Он уставился на пол. — И Сирен Сэвог все видела.

— Сирен Сэвог, насколько я понимаю, знала почти все.

— Слишком много. Треугольник Сирен — Хенрик Бернер — Асбьерн Сэвог, как ты сам сказал, является ключом к истории. Сэвог с Латором как раз были у меня, когда позвонил Хенрик Бернер. Они слышали, как мы договорились встретиться, они знали время и место. Сэвог боялся, что Хенрик может многое мне рассказать. А Латор прекрасно знал Аквариум с тех времен, когда подрабатывал там. Но я думаю, что убийца все-таки Сэвог.

Мюус посмотрел на Асбьерна Сэвога взглядом Медузы Горгоны. Я сам испытал на себе действие этого взгляда, ведь я достаточно часто сидел по другую сторону стола.

Я продолжил:

— Оставалось только разобраться с Сирен. Теперь она знала не только всю правду о Хансе Хаугене — Асбьерне Сэвоге, но и о том, кто мог убить Хенрика Бернера. Под подозрение прежде всего попал Асбьерн Сэвог. И у нее были такие подозрения. Именно она отправила меня по их следу, когда послала к Люсефьорду. Но даже она ничего не знала о квартире, ключи от которой были у Кари Карсте. И к сожалению, Асбьерн Сэвог нашел ее раньше нас.