Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

Человек, ударивший Рокамболя, был благочестивый виконт Андреа, преданный брат Армана де Кергаца, святой человек, давший обет уничтожить червонных валетов.

В глазах маркиза Ван-Гопа, Фернана Роше, Леона, Вишни и Армана виконт Андреа был человек с благородным сердцем, тронутый раскаянием, человек, который не мог иметь ничего общего с таинственным и неизвестным начальником, имя которого было загадкой и который основал опасное общество… Одна только Баккара, пораженная такою наглостью, поняла, что этот человек, которого она одна разгадала, умел еще раз восторжествовать в своем поражении, и почувствовала, что добро опять побеждено злом…

Но Баккара надеялась на Бога, и Бог был с ней…

Начиная последний период всей этой ужасной драмы, мы должны на некоторое время оставить наших второстепенных героев и заняться графом и графинею де Кергац.

Прошло три месяца.

Мы находим Рокамболя в мансарде небольшого меблированного отеля в улице Фландр, куда он попал при помощи его названной мамаши вдовы Фипар, которая перевезла его к себе из госпиталя, где он лечился от раны, полученной им от сэра Вильямса.

Было утро…

Рокамболь, уже совсем поправившийся, ожидал к себе своего капитана, который устроил все дело так, что полиция окончательно потеряла следы при розыске убийц Дай Натха.

Сэр Вильямс был, как и всегда, аккуратен и не заставил себя долго дожидаться.

Он явился к Рокамболю и приказал ему ехать в Гавр, откуда вернуться в Париж под именем бразильского маркиза дона Иниго де Лос-Монтеса, и дал ему в услужение Вантюра, который в окрашенном виде должен был изображать из себя негра.

Через две недели после этого в десять часов утра во двор отеля Мерис, где обыкновенно останавливаются знатные иностранцы, въехала почтовая карета, в которой сидел молодой человек с черными, как смоль, волосами и бородой и с лицом цвета меди.

Это был маркиз дон Иниго де Лос-Монтес, или попросту Рокамболь.

Поселившись в отеле, он потребовал к себе управляющего и, расспросив у него, где живет граф де Кергац, к которому у него были рекомендательные письма, написал Арману де Кергацу вежливое письмо, прося его дозволения приехать к нему.

Через час после этого от графа Армана де Кергаца была прислана к мнимому бразильскому маркизу карета, в которой приехал виконт Андреа и от имени своего брата просил маркиза пожаловать к графу.

Когда они сели в карету и поехали, то Андреа нагнулся и шепнул на ухо бразильцу:

– Едем, волчонок, я ввожу тебя в овчарню.

– У меня, право, хорошие зубы! – ответил мнимый маркиз, улыбаясь и показывая свои острые и белые зубы!

Граф Арман и его жена уже решили переехать на дачу в Шату, когда они получили письмо от маркиза Иниго, и это обстоятельство чуть было не расстроило все планы виконта Андреа, которого они сперва предполагали оставить в Париже для того, чтобы избавить этого великого человека от тех мучений, которые он испытывал в присутствии Жанны.

Когда карета, в которой ехали виконт Андреа и новый бразильский маркиз, стала подъезжать к отелю, где жил де Кергац, то сэр Вильямс счел своим долгом приказать бразильцу начать ухаживать за Жанной де Кергац.

– Да вы очумели, дядя, – заметил Рокамболь.

– Нисколько.

– Да вы тронулись мозгами.

– В чем?

– Да во всем.

– Дурак, настоящий дурак!

– Однако!

– Олух, неужели ты не можешь понять, что если ты будешь ухаживать за ней, то я могу поссориться с тобой.

– Что?

– То, что устроится дуэль.

– Но, дядя…

– Ив глазах Жанны я буду ее спасителем, преданным братом, спасающим честь своего брата.

– Ну… а… он?

– Кто?

– Арман!

– Он узнает про это позднее, когда будет стоять против тебя со шпагой в руке… Понимаешь теперь?

Вы просто гений!

Молчи и прими праздничный вид.

– А Баккара не узнает меня?

– Никогда, ты теперь просто неузнаваем; да я теперь мало боюсь ее.

– Это почему?

– Потому что она уверена, что я сделался святым человеком.

– Вы убеждены в этом?

– Да.

– Ну, это хорошо.

– Мы подъезжаем… тесс!..

– Ладно! Я теперь снова маркиз… не бойтесь за меня, дядя.

И оба негодяя опять приняли серьезный и несколько сдержанный вид таких людей, которые час тому назад не знали друг друга.

Но мы не должны также терять из виду Баккара и ее молодого друга.

А потому нам необходимо вернуться назад.

Через два дня после так называемого ван-гоповского дела отель в улице Монсей опустел… Баккара снова переехала в свой дом в улицу Бюсси.

Мы находим ее, накануне этого переезда, сидящей вместе с графом Артовым в библиотеке ее монсейского отеля.

– Итак, вы убеждены теперь, что Андреа низкий негодяй? – спросила Баккара.

– Да, но зачем я не убил его в тот день, когда я целился в него, – ответил ей граф Артов.

– Тогда, – заметила молодая женщина, – мы, вероятно, избежали бы многих несчастий.

– Как, вы предполагаете, что он не оставил своих подлых замыслов?

– Никогда!.. Я в этом больше чем убеждена и уверена, что раньше всех он отомстит своему брату… а потом.»

– Потом?

– Мне, – ответила холодно и спокойно Баккара.

– О! – вскричал граф, вздрогнув. – Если только он осмелится коснуться вас, то я изрублю его на мелкие куски.

Баккара протянула ему руку и сказала:

– Вы благородный молодой человек.

– О! – прошептал граф восторженным голосом. – Это оттого, что я люблю вас…

– Тсс! – проговорила она, ударив его слегка своею прелестною ручкой по плечу. – Вы заставите меня побранить вас, мое милое дитя…

И, сказав это, она улыбнулась ему несколько грустно, но искренне и дружественно.

Но, – заметил вдруг граф, – уверены ли вы, что сэр Вильямс убежден, что вы не узнали его?

– В этом теперь я еще не могу уверять, вас, – сказала Баккара, – но это будет так через час.

– Это почему?

– Сэр Вильямс будет здесь.

– Здесь?

– Да, через час.

– Но может ли быть и зачем?

Баккара отворила ящик и вынула оттуда письмо, которое она показала графу, сказав:

– Прочтите!..

В этом письме сэр Вильямс просил молодую женщину позволить ему приехать к ней в этот день в два часа.

– Это наглость, – прошептал граф Артов.

– Он придет, – сказала Баккара, – для того, чтобы убедиться вполне, что я не подозреваю его.

– Вы думаете?

– Я уверена в этом.

В это время раздался звонок.

– Это он, – сказала Баккара, – спрячьтесь вот за этой дверью, о существовании которой никто не знает, и наблюдайте, что произойдет здесь.

Лишь только граф успел спрятаться, как возвестили о виконте Андреа.

Сэр Вильямс, желая вывести начистоту Баккара, сознался ей в своей любви к Жанне де Кергац, а Баккара в свою очередь рассыпалась перед ним в уверениях, что она теперь сама убедилась, что без его помощи им бы никогда не удалось открыть главу червонных валетов, и в доказательство своего доверия к нему она подарила ему только что привезенный для нее из Америки револьвер. Сэр Вильямс окончательно поверил Баккара, в особенности, когда она согласилась действовать с ним заодно, для открытия остальных членов этого преступного общества.

Прощаясь с ней, сэр Вильямс с жаром пожал руку молодой женщине и ушел, вполне убежденный в Том, что Баккара не признала его.

Молодая женщина подождала, когда шум его шагов совершенно затих, и потом отперла дверь, за которой находился граф Артов.

– Ну, – заметила Баккара, – думаете ли вы и теперь, что он раскаялся?

– А вы? Я чувствую себя положительно неспособным проникать в подобные тайны.

– Ну, а меня вы считаете способной на это?

– Да, – ответил с убеждением граф.

– Ну, так помните же, что виконт Андреа – негодяй!.. Он ушел от меня, предполагая, что ему больше нечего бояться меня, а я, наконец, убедилась, что обманула его и что уже недалеко то время, когда мы схватим его и принудим сознаться в своей подлости.