Читая маршала Жукова

Местное население кино не посещало. В зале нас, эвакуированных, было человек сорок. Мама и сестра по обе стороны от меня держали мои руки в своих. Мама безмолвствовала, как статуя, сестра плакала молча. Зал при победных кадрах не ликовал и охнул лишь дважды - когда показали виселицу Волоколамска и когда возникло оледеневшее в невыносимом и благороднейшем страдании лицо остриженной под мальчишку, замученной и повешенной Зои Космодемьянской.

Звуковой ряд фильма шел под "Марш защитников Москвы".

Хороши немецкие песни. Они в задорном мажоре поются с улыбкой до ушей, как знаменитая "Дойче зольдааатен унд официггген…". Русская песенная традиция минорна: "… Нам родная Москва дорога/ Нерушимой стеной, обороной стальной/ Разгромим, уничтожим врага!" Но от грозного этого минора, сопровождавшего кадры бесчеловечного уничтожения людей и скотского осквернения их вековых ценностей, вспыхнуло нечто такое, что невозможно было побороть и что подавлялось потом всю жизнь активной работой разума.

Не эвакуауция под бомбежками, не голод и дважды чудом меня миновавшая смерть, а жуткая виселица Волоколамска и рыдающие над своими покойниками женщины стали для меня подлинным началом Великой Отечественной войны советского народа против нацистских захватчиков. (Лишь недавно я узнал, что "Разгром немецких войск под Москвой" стал первым русски фильмом, удостоенным "Оскара".)

Последующее укладывалось в рамки фильма, пока я не увидел другой фильм - "Герои не умирают". Между этими двумя лентами пролегла моя биография. Со второй началось размывание ненависти к немцам, послушным своему фюреру. Ненависть обрела почву причинности и перекинулась на подлинного виновника трагедии - на гениального вождя, " правого во всем", предоставившего немцам шанс, которому трудно было противиться.

49. Гений

Немцев отбили от Москвы, и гений всех времен приободрился. Он затеял общее наступление и принялся поучать, не без задней мысли притом.

Вот пример его поучений из Директивного письма Ставки Верховного Главнокомандования. Не могу отказать себе в удовольствии привести это письмо если и не целиком, то хотя бы так, как оно цитировано Жуковым, несомненно по достоинствам ценившим сей перл тактической мысли, иначе зачем бы цитировал. (При цитировании не могу удержаться от попутного злобного комментария.)

"Для того, чтобы добиться успехов в 1942 г., необходимо, чтобы наши войска научились взламывать оборонительную линию противника на всю ее глубину и тем открыли дорогу для продвижения нашей пехоты, наших танков, нашей кавалерии. (Ведь если не добавить "нашей", эти канальи-генералы, чего доброго, подумают, что дорогу открыть надо немецким танкам, немецкой пехоте, немецкой кавалерии. - И.Сталин). У немцев имеется не одна оборонительная линия, они строят и будут иметь скоро вторую и третью оборонительные линии. Если наши войска не научатся быстро и основательно взламывать (можно и без этих слов, но - что-то тогда пропадет, не основательно получится, слова взламывать нет, а слово хорошее, значительное слово… - И.Сталин) и прорывать оборонительную линию противника, наше продвижение вперед станет невозможным…"

Затем изложены условия, которые ученик Генштаба не без усилий постиг и в меру своего постижения изложил, да еще в виде наставления.

Условие первое - это действие ударными группами.

"… Наши войска наступают обычно отдельными дивизиями или бригадами, расположенными по фронту в виде цепочки. Понятно, что такая организация наступления не может дать эффекта, так как не дает нам перевеса сил на каком-либо участке. Такое наступление обречено на провал. Наступление может дать должный эффект лишь в том случае, если мы создадим на одном из участков фронта большой перевес сил над силами противника. (Повторил ли я слово перевес? А то ведь мои тупицы-генералы не поймут моего вклада в военную науку, не поймут… Ну ничего, это я в них вколочу. - И.Сталин.) А для этого необходимо, чтобы в каждой армии, ставящей себе задачу прорыва обороны противника, была создана ударная группа в виде трех-четырех дивизий, сосредоточенных для удара на определенном участке…"

Выделено мною, конечно.

Простите, читатель, я не выдерживаю, я, автор. Переведу-ка дух. Это у меня впечатление, что маньяк вколачивает в меня азбучные истины вперемежку со своим тупоумным бредом: каждая армия! А под участками фронта разумелся весь советско-германский фронт, ибо гений затеял, не более не менее, как генеральное наступление, и в этом дроблении сил секрет скромного успеха наступления Красной Армии по красному снегу зимы 41-42 г.г. Это зимнее наступление могло стать поворотным пунктом войны при должном руководстве -до страшного лета 1942 года, до потери Крыма и Тамани, до проникновения вермахта к Туапсе и Сталинграду. Инициатива уже перешла в руки Красной Армии!

Не загадка, что немцы стали отступать. Загадка - что не побежали, как французы в 1812-м.

Да, потери начала войны не просто было возместить. Но и того, что к декабрю удалось подсобрать, при должном командовании хватило бы на большее. Есть КПД и в военном деле. Это страшнейшее из КПД - воинское, ВКПД. Оно достигается ценою жизней, в основном, молодых. С точки зрения ВКПД зима 41-42 г.г. - это позор и несчастье. Подкрепления бросались в бой с ходу, и говорить о потерях стыдно и страшно. Да и бросались не туда, куда рекомендовал Жуков (Генштаб трусливо молчал), а куда велел вождь. Рассогласованное наступление шло одновременно на всех фронтах. Вместо маневра было распыление сил. Аматор Сталин, как и аматор Гитлер, вместо ударов кулаком бил растопыренной ладонью. Но вермахт был обучен, окруженные не терялись, полевые офицеры проявляли упорство, штабные выдержку, связь поддерживалась по радио, снабжение шло по воздуху, и рубежи не оставлялись. Немцы были измотаны, голодали, мерзли и не обладали ни прежним господством в воздухе (погода и отсутствие горючего), ни на земле (отсутствие горючего и жалкое состояние техники). Но удержаться сумели.

Думаю, ясно, что гений всех времен и народов цитируется столь обильно не только убогости его стиля ради, но и убогости мысли для.

И ради его поучений пролита кровь, в озерах которой нашим войскам необходимо научиться вместо того, чтобы перед отправкой на фронт их научить! Ради этого погублен цвет РККА и похоронена советская военная мысль. Чтобы, подмяв армию, ввергнуть страну в террор, неоценимый по последствиям, а в войну потерять неизвестное число миллионов населения (по одним подсчетам 27, по другим 46…) И не опровергнуть цифру, даже если нелепа. Учет потерь не велся. Страшной правде уже тогда не смели глянуть в лицо. Но тратить не страшились.

Итак, по вождю, первое условие успеха - действие ударными группами. А второе? Второе, оказывается, "артиллерийское наступление".

" У нас нередко бросают пехоту в наступление против оборонительной линии противника без артиллерии, без какой-либо поддержки со стороны артиллерии, а потом жалуются, что пехота не идет против обороняющегося и окопавшегося противника. Понятно, что такое "наступление" не может дать желательного эффекта. Это не наступление, это преступление против Родины, против войск, вынужденных нести бесмысленные жертвы…" (Выделено мной.)

Вот как… преступление против Родины… Знала, стало быть, кошка, чье мясо ела… А ела-то еще три с половиной года с неубывающим пылом… Между прочим, во время войны Гитлера обзывали людоедом. А ведомство Геббельса -правомерно! - так же обзывало и Сталина.

"У нас нередко бросают пехоту…" Кто? Не он, упаси Бог. Кто-то, он даже не знает - кто. Разве из Кремля за всеми углядишь…

Ну, а пехота, понимаете, не идет.

Мысль человека, хоть чуть знакомого с деяниями вождя, под тяжестью этих обвинений окунается в прошлое и оказывается в году Великого Перелома, в 1930-м, и там ударяется о "перегибы" с коллективизацией. И о его же статью "Головокружение от успехов".

Конечно, крестьяне не терпели молча, когда у них отбирали то, что горбом своим, трудясь от зари до зари, скопили несколько поколений пахарей. И члены партии не все чувствовали себя уютно при выполнении задачи, названной войной против кулачества. Это и была война, но - против крестьянства. Сама быстрота операции дает представление о ее неумолимой жестокости: всего пять месяцев потребовалось на то, чтобы сделать люмпенами половину крестьян России.