Петербургская баллада

— Но это будет уже не любовь!

— Почему? Это будет мудрая любовь. Ты проанализировал все возможности, проявил характер, добился желанной женщины, она обожает тебя, ты — победитель… Чем это плохо? Или ты думаешь, что она дождалась бы тебя из тюрьмы? Сомневаюсь. Я пятнадцать лет провел в лагерях, Руслан. И таких чудес я там не слышал. А так у тебя есть шанс. Север дал его тебе. Поэтому я и говорю: спас тебя от тебя самого.

— Но мне это не нравится. Я не хочу так!

— А ее получить ты хочешь? Так получи. Но как мужчина, а не как сопляк. Построй себя, построй свой мир, стань тем, рядом с которым она почтет за честь находиться. Женщины подчиняются только силе.

— Она не такая.

— Все женщины такие. Просто некоторые не хотят в этом признаваться, но и они рады, когда их переубедят. У вас ничего не могло получиться сейчас, но, если ты по-настоящему захочешь, получится в дальнейшем.

— А если случится так, что я добьюсь всего, о чем вы говорите… Ну, там, денег, власти, и все такое… А она тем временем будет уже с кем-то другим? Что, если я упущу самое главное — время?

— Ну и что? Тебя смущает наличие какого-то мужа? Муж — самое бесправное существо на свете. Привычная часть дома, вроде коврика у двери. Все они считают, что достойны лучшего, а тот, кто рядом с ними, лишь занимает место их идеала. Одним словом, мужа ты можешь не принимать в расчет. А любовник… Ну, тут уже все будет зависеть от тебя. Создай себя так, чтобы ты был заведомо лучше этого парня. Сильней, сексуальней, круче. Ты ее получишь — поверь опыту много повидавшего человека. Я циник, но этот цинизм основан на опыте. Опыте десятков и сотен людей. У меня было время выслушать множество разных историй и сделать выводы. И я научу тебя всему, что знаю сам. Я покажу тебе мир таким, каков он на самом деле…

— Да, — повторил Руслан, задумчиво крутя в руках бокал, — я знаю, каков этот мир на самом деле. Кому-то жизнь кажется игрой, но это иллюзия. Жизнь это сплошная борьба за выживание. И даже если тебе повезло и ты родился в столь удачное время в столь удачном месте, что тебе не грозит борьба за выживание физическое, то начинается борьба за обладание самым большим домом, самым быстрым автомобилем, самой красивой женщиной.

— И чего же достиг именно ты в этой самой борьбе?

— Практически ничего.

— А чем пожертвовал, чтобы добиться столь впечатляющего «результата»?

— Практически всем.

— Что ж… По крайней мере, честно.

— Но я доволен.

— Вот как? Чем же?

— Есть я. И стыдиться себя мне не приходится. Машины, деньги, кутежи с друзьями — все это мишура. Самое главное — то, кем я стал. А это значит, что у меня есть шанс получить весь мир… А можешь ли ты ответить так же честно: чего достигла ты и чем пришлось пожертвовать ради этого?

Она пристально взглянула на него и поднялась из-за стола.

— Проводи меня до гостиницы. Я устала. День выдался не из легких. Да и завтрашний не сулит отдыха… Да, чуть не забыла… С днем рождения тебя, Руслан…

Этой ночью ему снился Петербург. Он уже забыл, когда последний раз видел подобные сны. Обычно ему снились либо кошмары, либо голые шлюхи, либо ночь проходила в сером тумане незапоминающихся миражей.

Город во сне был величественным, солнечным, убеленным тополиным пухом. И он бродил с Таней по гранитной набережной Невы, и наступившая белая ночь была тепла и наполнена запахом сирени… Не в его характере, да и с каких впечатлений? Судя по выдавшемуся дню, скорее должно было привидеться нечто вроде «Воскресших мертвецов». Но как бы там ни было, а утром он поднялся с кровати в превосходном настроении.

Переодевшись в выходной костюм, Руслан уже подходил к своей машине, когда его окликнули. В припаркованной неподалеку «копейке» сидели знакомый ему капитан уголовного розыска Заозерный и паренек лет двадцати пяти, имени которого он не знал, но пару раз встречал во время милицейских рейдов.

— Наше вам, Виктор Петрович, — весело приветствовал капитана Руслан, — уж не по мою ли душу явились? Если хотите поздравить с днем рождения, то опоздали малость — он был вчера. Впрочем, для вас, так и быть, сделаю исключение. Выслушаю.

— Ну уж выслушать по-любому придется, — хмуро сообщил Заозерный. У него вообще было неважно с чувством юмора. — А то, что мы к тебе по поводу твоего дня рождения, так это ты угадал.

Он с трудом выбрался из машины — весил капитан килограммов под сто двадцать — и вразвалочку направился к Руслану. Помощник поспешил следом. Рядом со здоровяком-капитаном этот худощавый паренек смотрелся довольно-таки комично.

— Что у вас там произошло?

— В каком смысле? — удивился Руслан. — День рождения произошел. Праздник. Бабы. Водка. Гудеж, одним словом. У вас иначе бывает?

— А кончилось чем?

— Водка, бабы, — принялся загибать пальцы Руслан, изображая напряженные воспоминания о былом, — затем бабы и водка, а закончилось все… погодите, погодите! Да, точно! Водкой и бабами! Тяжелый был день.

— Не придуривайся, Зотов, — исподлобья взглянул на него капитан, — я про выстрелы говорю. Про выстрелы и про труп, который вы успели припрятать.

— Всегда говорил, что Головец — просто большая деревня, — огорчился Руслан, — одни сплетники да сплетницы… Ну напился народ до бесчувствия, ну, пришлось кое-кого по домам на руках разносить, но чтоб пьяных за мертвых принять… Нет, капитан, в данном случае ваши стукачи сами себя превзошли.

— Свидетели слышали выстрелы.

— Пить надо меньше свидетелям вашим. Они уже шампанское от выстрелов отличить не могут. Или, быть может, вам «совершенно случайно» попался какой-нибудь генерал в отставке, который по хлопку в шумном городе за пару километров сразу определяет: «Это был Дезерт Игл»?

По угрюмому взгляду капитана Руслан понял, что никакого генерала у них нет. Вообще ничего нет, кроме слухов и домыслов.

— Да не напрягайтесь вы, капитан, — примирительно сказал ему Руслан, — этот ларчик открывается просто. Люди увидели возле кабака крутые иномарки, решили, что гуляет братва, и, когда на балконе начали «стрелять» шампанским, перепугались, а у страха глаза велики. День рождения громко отмечали — это было, но трупы, стрельба, свидетели… Лажа это, капитан.

— Не лечи меня, Руслан, — покачал головой Заозерный, — я работаю в этом городе двенадцать лет и хрен от плюшки отличить могу. Если я в чем-то уверен, то уверен, даже не располагая доказательствами. Доказательства — дело наживное. Это была стрельба. И труп был. Я это знаю.

— Виктор Петрович, — укоризненно протянул Руслан, — вы меня сколько знаете?

— С тех пор, когда ты еще кошек в ванне мучил.

— Ну, не совсем так, но, во всяком случае, с детских лет. Ментов я терпеть не могу — это правда, но лично вас — уважаю. Человек вы правильный, рассудительный, хоть и грубоватый, но справедливый…

— Ты что, меня клеить собрался? — хмуро усмехнулся капитан.

— Вы не девица, чего вас клеить?! Просто посудите сами, по справедливости: вы хоть раз слышали, чтоб я разрешал своим хлопцам с оружием по городу таскаться? Тем более на своем собственном дне рождения?

В лице Заозерного впервые промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее неуверенность.

— А теперь представьте, что я сделал бы с тем гаденышем, который притащил бы на мой день рождения ствол? — продолжил Руслан. — Шампанское это было, капитан.

— Да, можно было бы принять это за версию, если бы не один нюанс… Кровь там нашли во дворе. Много крови. Дождь не успел смыть всю. И такое количество юшки наводит только на одну мысль…

— О расквашенном носе, — уверенно закончил Руслан, — там драка была. Я какой-то шум слышал, но даже выходить не стал — чего беспокоиться, если все свои на месте. А может, дело намного проще: курицу повара зарезали. Кабак все-таки. Не надо все странное на нас валить.

— Смущает меня и еще один момент, — признался капитан, — когда мы туда приехали, то тебя почему-то не застали. Странно, правда? День рождения у тебя, все гости в сборе, а именинника нет. И что особо примечательно — сразу после стрельбы.