Ученик дьявола

— Я тебя нагоню. Сперва мне нужно вернуть лошадь доброй леди, а ее признательность, возможно, вынудит меня задержаться. — Оуэн усмехнулся.

— А ты, Дэйви? — спросил Николас. — Ты рад, что мы вернулись?

Дэйви Страттон с готовностью кивнул, но ничего не сказал.

Лоуренс Фаэторн сиял от удовольствия — день выдался на славу. Ему удалось скрутить Эгидиуса Пая в бараний рог, репетиция в «Голове королевы» прошла как нельзя лучше, и вот только что Эдмунд Худ принес отличные новости: первые два действия «Ведьмы из Колчестера» уже у переписчика. Роли раздали, так что завтра можно браться за работу. В репетиции будут участвовать только совладельцы труппы — ведь именно им всегда доставались все главные роли.

С этими актерами и сидел сейчас Фаэторн, устроив небольшой перерыв. Когда в трактир вошел Николас Брейсвелл, Лоуренс как раз опорожнил бокал мадеры.

— Ник, друг мой любезный! — вскричал он, вскакивая из-за стола. — Ты как раз вовремя!

— Как съездил в Эссекс? — спросил Джеймс Инграм.

— Они согласились, чтоб мы им показали «Глупого купидона»? — перебил Барнаби Джилл. — Сэр Майкл и его друзья достойны того, чтобы увидеть одну из моих лучших ролей.

— Да дайте же ему дух перевести! — воскликнул Фаэторн. — Подвинься, Джеймс, пусть Ник сядет. Он ради нас проделал длинный путь и заслуживает минутку отдыха и парочку-другую кружек эля.

Поздоровавшись со всеми, Николас опустился на дубовый табурет между Инграмом и Джиллом. Вскоре суфлеру подали кружку, к которой он тут же приник.

— Где остальные? — спросил Фаэторн.

— Я оставил Дэйви у твоей жены в Шордиче, — ответил Николас. — Парнишка смертельно устал. А Оуэн поехал возвращать леди ее скакуна.

— Тогда сейчас он участвует в скачках несколько иного рода, — хохотнул Фаэторн. — А почему бы и нет? Каждому свое. Впрочем, Ник, лучше расскажи, как съездил. Как тебе Сильвемер? Как сэр Майкл Гринлиф? Неужели нас и вправду ждут с распростертыми объятиями?

— О да, — кивнул Николас. — О таких условиях можно только и мечтать.

Умолчав об их разнообразных приключениях, Николас рассказал товарищам о том, что увидел и узнал. Услышав о Главном зале и зрителях, приглашенных на выступление, все пришли в восторг. Однако когда речь зашла о репертуаре, раздался недовольный голос. Как обычно, он принадлежал Джиллу:

— Ты ничего не сказал о «Глупом купидоне»!

— Нам разрешили ставить только три комедии. — Николас виновато пожал плечами. — Коль скоро мы должны показать «Ведьму из Колчестера», остается только две комедии — «Счастливый ворчун» и «Двойная подмена». Из трагедий мы покажем «Ненасытного герцога» и «Месть Винцетти», а из исторических постановок — «Генриха Пятого».

— Короче говоря, — подытожил Фаэторн, — те шесть пьес, о которых мы договорились в самом начале.

— Ты мне обещал «Глупого купидона». — канючил Джилл.

— Только для того, Барнаби, чтобы ты наконец заткнулся.

— «Глупый купидон» лучше «Двойной подмены».

— «Глупый купидон» слишком прост и груб для публики, которая нас ожидает, — настойчиво проговорил Николас. — Я бы и сам его выбрал, но в Сильвемере с такой пьесой не выступишь. В Главном зале майское дерево [10] не поставишь, а без него — никуда. Кроме того, — Николас решил схитрить, — леди Элеонора только и говорила о том, как ты изумительно играешь в «Счастливом ворчуне». Ты настоящий гений. Она именно так и сказала.

— Умная женщина, — самодовольно усмехнулся Джилл. — Я там действительно очень недурственно смотрюсь.

— Есть еще одна деталь, — продолжал Николас. — Сэр Майкл — изобретатель и ученый. Он придумал новый порох и разрешил им воспользоваться, когда мы будем ставить «Ведьму из Колчестера». Думаю, я могу устроить взрыв, который произведет на зрителей неизгладимое впечатление.

— Ну что ж, отлично, — сказал Джилл, поднимаясь. — А я откланиваюсь — у меня дела.

— Приходи завтра пораньше, Барнаби. Утром приступаем к новой пьесе.

Вслед с Джиллом к выходу потянулись и другие. Николас остался наедине с Фаэторном. Заказав еще выпивки, Лоуренс подсел к суфлеру поближе.

— Итак, Ник, — начал он, — теперь можешь рассказывать правду. Наверняка ты что-то утаил.

— Верно, — сознался Николас. — Не хотелось зазря беспокоить остальных.

— Выкладывай.

— По дороге в Сильвемер на нас напали разбойники.

— Оуэн и Дэйви целы? Никого не ранили? — Фаэторн встревожился не на шутку.

— Да нет, больше всего досталось самим разбойникам. Мы оставили их зализывать раны, а когда ехали назад, мерзавцев уже и след простыл. Да и было их всего четверо. Когда поедем всей труппой, нам они будут не страшны.

— Это все?

— Боюсь, что нет. У нас две непредвиденные неприятности. Одну зовут Реджинальд Орр — безумец-пуританин, который не дает жизни сэру Майклу. По словам викария, этот неистовый Орр узнал о нашем приезде и намерен прогнать нас прочь.

— Эх, вечно пуритане нас отовсюду гонят. Думаю, об этом Орре не стоит волноваться.

— Зря ты так. Сэр Майкл сказал, что Орр способен на многое.

— И что же он сделает? — распалялся Фаэторн. — Заругает нас насмерть? Мы в «Голове королевы» такое слыхивали, что этому Реджинальду придется подточить свое красноречие.

— Надеюсь, этим он и ограничится, — проговорил Николас.

— А что за вторая неприятность?

— Тут дело посерьезнее. Речь о Дэйви Страттоне.

Ни один из обитателей тесного дома на Олд-стрит не мог похвастаться отдельной спальней. Трое учеников спали в одной кровати, четвертый, Ричард Ханидью, обычно спал вместе с детьми Фаэторнов, однако с приездом Дэйви Страттона все поменялось. Двум слугам пришлось перебраться с мансарды в погреб, а Дэйви лег спать на одной узенькой кровати вместе с Ханидью. Когда все разошлись по своим местам, Ричард набросился на Дэйви с вопросами.

— Ну, рассказывай скорее. — зашептал он.

— Да рассказывать-то и нечего. — Дэйви разглядывал нависавшие над ними потолочные балки.

— Ты же ездил в Сильвемер. Ни за что не поверю, что в дороге с вами ничего не приключилось.

— Мы осмотрели усадьбу, провели в ней ночь и вернулись.

— И что, никаких приключений? — разочарованно протянул Ханидью.

— Да почти никаких… Если не считать разбойников.

— Разбойников!..

— Они попытались на нас напасть, но Николас Брейсвелл и Оуэн Илайес прогнали их.

— Вот здорово!

— Через несколько мгновений все было кончено.

— Тебе было страшно, Дэйви?

— Да так. Не особенно.

— А я бы страсть как испугался. Ну а как там в Сильвемере? Нас ждут?

— Думаю, да. Волшебник с женой — очень милые люди.

— Волшебник?

— Так называют сэра Майкла Гринлифа. У него есть лаборатория, в которой он проводит странные эксперименты. Некоторые из-за этого над ним смеются, но на самом деле он очень добрый и щедрый. Вот его и называют Волшебником из Сильвемера.

— Ни разу в жизни не видел волшебника, — рассмеялся Ханидью.

— Такого, как сэр Майкл, уж точно!

Свернувшись в постели калачиком, мальчики перешептывались в темноте. Наконец усталость взяла свое, и Ханидью задремал. Убедившись, что его друг спит, Дэйви выскользнул из-под одеяла и прокрался к двери. Теперь, когда глаза привыкли к сумраку, он мог хорошо ориентироваться. Сперва мальчик слегка приоткрыл дверь, потом потянулся к стульчику, где была сложена его одежда. Затем взял ночной горшок…

Ричард Ханидью искренне интересовался поездкой друга в Эссекс, однако другие ученики изнывали от зависти, что новичок поехал вместе со взрослыми, а они остались под неусыпным наблюдением Марджери Фаэторн. Хотя Дэйви приехал совсем недавно, над ним уже успели несколько раз подшутить и угостить исподтишка парой тычков. Мальчик понимал, что этим дело не ограничится. Вероятнее всего, главным обидчиком должен был стать Джон Таллис. У него оснований невзлюбить новичка было больше, чем у других. Таллиса терзала мысль, что Дэйви взяли на его место. В Сильвемер должны были поехать только четверо учеников, и Джона решили не брать. Во всем был виноват этот выскочка Дэйви Страттон, и Таллис решил отомстить.