Охотники за прошлым

А сержанта Вихрова, который вернулся на свой пост у судна, продолжала точить мысль о консервных ящиках. В его молодой памяти, как в хорошей ЭВМ, было заложено немало полезных сведений. В том числе данные о габаритах стандартных ящиков для хранения и перевозки консервов. Длина – шестьдесят пять сантиметров, высота – от двадцати до сорока, ширина – сорок пять. В такую ширину может втиснуться лишь человек с плечами подростка. Но, странно, Сергей отчетливо помнил, что ящики, которые он только что видел, по ширине вполне годились для взрослого!

И он решил опять взглянуть на них, чтобы покончить с сомнениями. Приготовил ручной фонарь «фас», надежный источник освещения, и пошел.

Шофер дремал в кабине. Лили Мююр еще не вернулась.

Фонарь ощупал внутренность кузова. Все стояло и лежало в прежнем порядке.

Нет, не все!

Ящик с трехлитровыми банками березового сока, стоявший на другом таком же ящике, был снят и отставлен в сторону. Оставшиеся, вытянутые в прямую линию, теперь представляли собой идеальный тайник. Сержант поднялся в кузов. Подошел к дальнему ящику.

Тот был без дощечек, обычно прибиваемых сверху. Наполнен банками со сгущенным молоком.

Сержант вытащил одну банку. Вторую, третью... пятую... Под банками обнажилась гофрированная картонная прокладка.

Сергей повыбрасывал все банки верхнего ряда и вынул гофрированный картон. В последний момент перед этим он поднял фонарь, и, как только прокладка была удалена, в ящик ударил слепящий луч «фаса».

Сержант увидел мужское бритое лицо с зажмуренными от яркого света глазами.

– Встать! – скомандовал пограничник.

В ту же секунду началось что-то невообразимое. Полетели в воздух банки со сгущенкой, под ноги Сергею повалился тяжелый целлофановый мешок. Чья-то тень перемахнула через борт машины и метнулась в темноту длинного судового коридора. Вихров подбежал к выключателю. Вспыхнул свет.

При свете сержант успел разглядеть беглеца – в желтой трикотажной рубашке, потертых джинсах. Они пробегали помещение за помещением, неслись мимо стеклянных запертых дверей баров и кафе, над которыми мелькали названия «Мистер Икс», «Корчма», «Отдых», оставили позади зал электронных игральных автоматов, промчались мимо бюро справок Интуриста – освещенной ниши в стене, где мелькнуло испуганное женское лицо.

Человек в желтой рубашке вдруг резко свернул вправо и выбежал на прогулочную палубу. Появившись там чуть позже, Сергей потерял беглеца, но сразу же услышал голоса с причала:

– Наверху, наверху! Он над тобой!

Это спешили на помощь пограничники.

Не зная устройства судна, на нем легко заблудиться. Почти добежав до начала кормы, человек снова скрылся из виду. На больших морских судах, кроме многочисленных внутренних и наружных переходов, имеются два служебных трапа – кратчайший путь на все палубы. Беглец, видимо, воспользовался одним из них. Вскоре он показался внизу, на баке. Известно, что эта судовая площадка освобождена от всего, что не связано с работой брашпиля. Чувствуя себя на открытом месте, беглец оглянулся по сторонам. Назад бежать нельзя: преследующий его сержант вот-вот будет здесь. И человек двинулся было к другому, береговому борту. Он успел сделать несколько шагов – из-за надстройки вышли два пограничника.

Тогда он метнулся назад и прыгнул в воду.

28

Свиданию майора Савина с «утопленником» предшествовала примерно трехчасовая подготовка. Сначала Серфика привели в чувство. Заставили переодеться в сухое. И тут обнаружилось, что к телу у него, слева под мышкой, широкой липкой лентой приклеен конверт, а в конверте тысяча долларов сотенными купюрами.

На складе, в секторе экспедитора Лили Мююр, был сделан обыск. Он тоже дал некоторые «штрихи к портрету».

В комнату, где находился майор Савин, Серфик вошел нагло-равнодушно, опустился на стул, удобно уселся.

– Ну, рассказывайте, как вы попали на теплоход. Только не врать! – спокойно-внушительно сказал Савин.

Выражение лица Серфика как по волшебству стало покаянно-смиренным.

– Это все из-за проклятой тысячи долларов, которую вчера позабыл на столике в ресторане какой-то иностранец. Мы сидели с ним рядом – я и Лили. Тайком от нее я взял красивый конверт. Пошел в уборную проверить, а в конверте доллары. И я решил прокатиться в Хельсинки, истратить эти деньги, потом пойти в советское посольство и покаяться. Лильку я обманул. Поехал с ней на склад, посидел немного, сказал, что ухожу, а сам спрятался в ящики...

– Я же просил вас говорить правду, – изображая легкую досаду, упрекнул майор Савин. Он именно изобразил досаду, потому что, в сущности, был совершенно спокоен и вовсе не ожидал, что Серфик сразу начнет говорить правду. Серфик, со своей стороны, тоже не ждал, что ему поверят с первого слова. Поэтому обиду он тоже изобразил: опустил глаза и выпятил нижнюю губу.

– У вас... простите, я не знаю, как к вам обращаться?

– Меня зовут Александр Степанович.

– ...у вас, Александр Степанович, есть хороший способ проверить мои слова. Ресторан «Сыпрус», большой зал, третий, нет, четвертый столик слева. Иностранец наверняка уже прибегал туда. Если только не уехал.

Но Александр Степанович «не внял совету».

– Слушайте, Серфик, а зачем вы сбрили бороду, она вам так шла. Помните, как славно пролетело время на пляже в Янтарном? А вишневые «Жигули»? Кстати, вы нашли тогда Розенберга?

Надо было видеть, как при каждом новом вопросе менялось лицо «бородача»! От растерянности – откуда этот человек знает о моей бороде? – к прямой тревоге при упоминании Янтарного.

Однако Серфик небрежно заложил ногу за ногу.

– Я вижу, старина, что с вами нужно играть в открытую...

– Только прошу обращаться, как положено, – строго перебил майор Савин.

Но «бородач» нисколько не обиделся на замечание, согласно-льстиво закивал.

– Вы назвали поселок Янтарное? Да, я там был, загорал. Ну и что? Разве это запрещено? Среди пляжных знакомых появился владелец «Жигулей». Хороший парень. Вася. Или Коля? У меня где-то записано. Этот Вася, а возможно, его друзья, точно не помню, все искали какого-то лесника, на машине ездили... Кажется, Розенберга. Учтите, они искали, а не я... Ну, а что касается бороды, это – личное дело каждого, и на такой вопрос отвечать не намерен.

После этой тирады Серфик вдруг продолжил почти жалобно:

– Поэтому прошу допрашивать меня в пределах того, что я натворил по легкомыслию. Все преступление состоит в том, что, случайно найдя тысячу долларов, решил по-мальчишески удрать на пароходе в соседнюю страну, правда, капиталистическую, но дружественную... Попытка бежать за границу кончилась конфузом именно потому, что все было задумано глупо. Ребячество! Если за такое можно судить – судите! Мой паспорт, как я догадываюсь, уже находится в ваших руках. Он лежал вот здесь. – «Бородач» двумя пальцами оттянул левый карман курточки, которая была на нем (куртка и вельветовые брюки были найдены в номере гостиницы).

– Прекратите, Серфик, – отмахнулся Савин. Его мучило сомнение – хороших следователей часто мучают сомнения, – задать ли сейчас вопрос, который, будучи очень важным, оставался невыясненным. Бородач, несмотря на показную бойкость, был удивлен и испуган. Удивлен тем, что о нем, оказывается, столько знают; испуган ожиданием неизвестного нового. Пожалуй, момент подходящий.

– И постарайтесь быть серьезным. – Майор Савин, произнося эти слова, сам был предельно серьезен. – Без кривляния ответьте на один вопрос. Это поможет вам... Кто такой Арвид?

– Как вы сказали? – Реакция была вовсе не той, на которую рассчитывал майор. Полное недоумение, и все.

– Я спросил: кто такой Арвид?

– Понятия не имею. – Серфик пожал плечами и сделал гримасу: своих забот хватает, а тут еще какой-то Арвид...

– И вы никогда не слышали это имя?