С неба женщина упала

о местонахождении туалета. Он привалился плечом к косяку и тоже ухмылялся, с большим интересом разглядывая нас с Расулом.

— Ну, вот... — Улыбаясь во весь рот, Никола развел руки в стороны, словно собрался нас обнять. В правой руке он держал пистолет. — Вот и расставили все точки, Илюша. Все как в песне: нас на бабу променял... Двоих... — Никола вытянул вперед свободную руку и пропел, разжав два пальца, — двоих! Ты замочил двоих ребят, Расул. Своих ребят. Ты был мне другом, Расул... А сейчас ты готов порвать мне

глотку, мне жаль... Должен тебя расстроить: ты не сможешь увести ее отсюда, Расул. Скажу тебе больше: ты и сам вряд ли сможешь отсюда уйти...

Они стояли лицом к лицу, глядели друг другу в глаза, и сейчас мало кому пришло бы в голову, что эти двое были когда-то друзьями. Пока Никола говорил, Расул, не спуская с него глаз, толкнул меня за спину. Я увидела, что другой рукой он пытается незаметно вытащить пистолет, торчавший у него сзади за поясом.

— Не валяй дурака, Расул, ты меня знаешь. Ты не успеешь, не стоит и пробовать.

Расул послушно замер, но, касаясь его плеча, я чувствовала, как закаменели его мышцы. Наши с Расулом шансы казались совсем ничтожными. И так бы оно и было, если бы стоявший в дверях парень, сдавленно вскрикнув и взмахнув руками, не исчез из поля моего зрения. Никола опешил и обернулся, этого мгновения Расулу вполне хватило, чтобы выхватить пистолет. Он прыгнул на Николу, тот увернулся, грохнул выстрел, я взвизгнула, заваливаясь на диван, с потолка на меня посыпалась сбитая пулей побелка. Бывшие друзья сплелись в смертельный хрипящий клубок. Все это произошло моментально, я мало что успела сообразить, должно быть, поэтому появление в белоснежной комнате двух совершенно черных призраков восприняла вначале как-то равнодушно.

«Нинзя!» Единственная мысль, пришедшая мне сейчас в полову, кстати, не была лишена определенной логики: это были люди, одетые во все черное, на голове черные вязаные шапки, закрывающие лица. На мой неискушенный взгляд это был уже перебор, и я впервые в жизни грохнулась в обморок без раздумий и симуляций.

* * *

— Дьявол, сколько же она весит... — услышала я вдруг раздраженное шипение, возню и, к своему ужасу, поняла, чтo кто-то тащит меня на плече по какой-то серой, сырой и едва освещенной лестнице.

Я пожалела, что очнулась. Страх холодной волной поднялся откуда-то снизу живота и проворно пополз к горлу...Тащивший одной рукой держал меня за ноги под коленками, руки мои болтались вдоль его спины, при каждом шаге я утыкалась носом в довольно грубую ткань черной куртки. Мы явнo торопились. «Караул!» — думала я, ничего другого в голову не приходило. Однако где-то в глубине души теплилась надежда, что приятельских посиделок с Николой мне избежать удалось.

«Расул!» — сверкнуло вдруг в мозгу, я дернулась. Расула рядом не было, при мысли, что он остался лежать в белой комнате, у меня сжалось сердце. Ведь он собирался мне помочь...

— Ну, вот, — зашипело снизу, — теперь она дергается.

Мужчина остановился и с облегчением посадил меня на пол. Проделал все это он весьма тихо и ловко, и если бы цементный пол не был ледяным и сырым, я бы обязательно обрадовалась.

— Тащи... — едва слышно процедил он, оглядываясь назад. Весьма возможно, ожидалась погоня.

К кому он обратился с предложением меня тащить, я не увидела. Мы находились в очень узком коридоре с низким потолком и весьма слабым светом. Мужчина вдруг как-то незаметно растаял в потемках, я даже не успела проследить, куда он подевался. Но тут из полумрака вынырнула огромная фигура в камуфляже, от страха я торопливо зажмурилась. Этот монстр, видно, шел первым и теперь вернулся на помощь своему напарнику. Он молча сграбастал меня в охапку и резво припустил вперед. Ему мой вес явно никаких неудобств не доставлял. Мы пронеслись по узкому коридору на весьма приличной скорости и вскоре затормозили у неприметной железной дверцы. Первый удостоверился, что путь свободен, и мы устремились вперед. В первое мгновение я изумилась, но, припомнив, в каком необычном месте находилась последние дни, удивляться перестала. Мы очутились в огромном тире. Я заворочалась, но мужик перехватил меня покрепче и рванул вслед за своим шустрым товарищем. Их это зрелище, похоже, особо не колыхало. Поскольку тир был довольно длинным, у меня было время поразмыслить. Я призналась себе, что просто ни черта уже не понимаю, и] если это очередная шутка Льва Юрьевича, то ему не стоит приближаться ко мне на расстояние вытянутой руки. Но на фига эта комедия Льву Юрьевичу? Мне пришлось признать подобную версию несколько притянутой. Единственное, что еще пришло мне в голову, так это спросить у держащего меня в данный момент, что все это значит. Я совсем уж было собралась открыть рот, но что-то меня удержало. Нет, так не пойдет. Пока они думают, что я в обмороке, я лучше в нем и останусь. Возможно, так у меня будет больше возможности что-нибудь услышать. Загвоздка была лишь в том, что оба они молчали. Вскоре мы покинули тир и закрутились вверх по лестницам. Вдруг мои похитители насторожились. Я почувствовала, как застыли бугры мышц под курткой, мужчина плавно присел на корточки и замер. Напарник легко двинулся к закрытой белой двери. Он осторожно приоткрыл ее, прислушался. Чуть разлепив глаза, я увидела, что мы находимся в совсем небольшой комнатке. Вдоль стен шли трубы, торчали какие-то вентили и стояли лавки с пустыми оцинкованными ведрами. Попав в следующее помещение, я наконец сообразила, что мы находимся в той самой чистенькой котельной, которую я видела во время прогулки. С той лишь разницей, что тогда я была снаружи, а теперь внутри.

—Чисто... — снова одними губами прошептал первый, осторожно выглядывая в окно. — Ну что она?

— Не знаю, — ответил тот, который меня нес, а я насторожилась.

— Надо привести ее в чувство.

Здоровяк согласно покивал, устроил меня на коленках и, заглядывая в лицо, похлопал по щекам. Нервы у меня не выдержали, и хотя я весьма успешно сделала вид, что только сию секунду пришла в себя, торопливо отвернулась. Поскольку отворачиваться особо было некуда, я уткнулась в широкую, как река в половодье, грудь. Делать этого, строго говоря, мне бы не следовало. Последнее время я совсем развинтилась, нервы и все прочее здоровье никуда не годились, поэтому, вдохнув, я почувствовала пьянящий запах здорового мужского тела, голова закружилась, кровь прилила к щекам, и мне захотелось зареветь. «Старая корова!» — подумала я и зажмурилась. Хотя разглядеть в темноте мои вспыхнувшие щеки вряд ли смог бы даже кот, я здорово смутилась.

«О чем это я думаю? — ужаснулась я. — Ты просто нимфоманка! Молись, чтобы тебя не прирезали где-нибудь в кустах, идиотка. Ой, похоже, им от меня что-то нужно...»

Я торопливо заморгала, потому как поняла, что тот, который размерами поменьше, манит меня к себе. Здоровяк помог мне встать и поднялся сам. Теперь он возвышался надо мной, словно небоскреб, я задрала вверх голову, и несколько мгновений мы разглядывали друг друга с взаимным интересом. Решив, что настал подходящий момент, чтобы задать вопрос, я попыталась что-то пискнуть, но с огорчением поняла, что мне необходимо промочить горло. Я кашлянула, чтобы прочистить горло, но оба они вдруг бросились

ко мне, затыкая рот ладонями, чем едва не отправили снова в обморок. Задавать вопросы как-то расхотелось.

Меж тем мужчины, медленно и осторожно убрав руки от моего рта, подозрительно на меня уставились, словно подозревая, что я надумаю шуметь снова. Я замерла и вытянулась в струнку, показывая, что если им так больше нравится, то я могу и не дышать. Лишь бы они на меня не бросались больше. Тем временем маленький (относительно, конечно) без особых церемоний протянул руку к подолу моего некогда белоснежного и воздушного платья, потряс им и выдохнул, качая головой:

— Пристрелят...

Боже мой! Здоровяк закивал. Я заметила, что говоруном он не был. Оба они опечалились и задумались, а в мое сердце стали закрадываться смутные подозрения. Пристрелят кого? Когда? И за что? Тут мои размышления были прерваны. Большенький стал быстро расстегивать свою куртку, а я попятилась. В последние дни я много чего насмотрелась и, хотя могла допустить, что ему просто стало жарко, поверить в это у меня как-то не получилось. А мужик, быстро скинув куртку, крепко ухватил меня за плечи, потянул на себя, я издала прощальный писк, он снова проворно заткнул мне pот рукой.