С неба женщина упала

— Ты можешь хоть пять минут не орать? — едва различимо зашипел маленький. — Пожалуйста, заткнись!

Да, пожалуйста! Меня когда вежливо попросят, я сразу понимаю. Поэтому я втянула голову в плечи и зажмурилась, предоставляя все дальнейшие события воле господа бога и этих двух ненормальных. Здоровяк накинул мне куртку на плечи и принялся ее застегивать, я покорно сунула руки в рукава, хотя от этого и не было никакого толка. Как выяснилось, подол моего белого платья все равно торчал снизу, поэтому, покрутив меня немного, парень досадливо крякнул, цокнул языком, сграбастал подол и закрутил вокруг талии, несколько раз проверив, хорошо ли держится.

— О’кей! — выдохнул маленький удовлетворенно.

Можете представить, как я после этого выглядела, если вспомните, что на мне еще были голубые туфли-лодочки на высокой шпильке.

Мне хотелось умереть.

Дальше все происходило очень быстро, и ровно через десятъ минут я горько сожалела не только о том, что покинула любимый родной подвал, но и о том, что вообще родилась на свет.

Крепко держа меня за локоть, здоровяк еще раз осторожно выглянул в окно, они с маленьким переглянулись, кивнули, и мы, словно ртуть, вылились за дверь. Вернее, они вылились, а я вывалилась, потому что как нарочно зацепилась ногой за крохотный порожек. Они оба сдавленно простонали, я, валясь вслед за ними на зеленую травку, заискивающе улыбалась. Мы замерли. Мои... э-э... спасители? Или похитители? В общем, черт их разберет, короче, мужики напряженно прислушивались. Тьма стояла кромешная, в доме света не было, светилось лишь одно окошко в домике охраны возле ворот. Решив, вероятно, что все в норме, мы двинулись к забору. Здорово! Мы сейчас на него полезем? Метра три... Но мы двинулись куда-то вбок, за котельную, к каким-то пахучим кустам. В ботанике я не очень. Тут обнаружилось, что здесь имеется водоем, причем не искусственный, а натуральный. Крокодил, очевидно, желал иметь на участке не только бассейн, но и речку. Я отчетливо услышала журчание воды и сообразила, что небольшой участок речки протекает по территории и забор в этих местах забран внизу в толстые металлические решетки. Именно к ним мы и направлялись. Нет, ночью в речку, в туфлях... Я не могу... Особо, правда, это не обсуждалось, мы шустро приблизились к воде, я судорожно сглотнула, но тут великан, проявив сердечность, перекинул меня через плечо, словно свернутый ковер, и направился в воду. Я думала только об одном — чтобы пробирающийся впереди напарник не оглядывался. Куртка была достаточно короткой, поэтому в таком положении, да еще в платье, закрученном, извините, гораздо выше бедер... Ну, сами понимаете... Но он наверняка оглядывался, думаю, даже не один раз.

Пока я предавалась переживаниям, мы добрались до самыx решёток. Речка, на вид самая невзрачная, в этом месте была достаточно глубокой, вода доходила мужчинам до груди, поэтому, несмотря на все старания великана, я промокла. Спина, правда, была сухая, но это уже не в счет. Я оттолкнулась от могучего плеча и встала на ноги, с огорчением чувствуя, что туфли медленно, но верно покидают свои насиженные места, поэтому пришлось проявить определенную ловкость, чтобы не остаться босиком. Прижав туфли к груди, я тосковала о милых сердцу спортивных тапочках на шнурках — уж они-то в такую трудную минуту не решились бы меня покинуть. Бросив беглый взгляд на толстые железные прутья, преграждающие нам путь на волю, я только открыла рот, чтобы задать очевидный вопрос, как здоровяк обхватил прут, дернул, и тот, чуть слышно скрежетнув, легко покинул свое место. То же самое было проделано еще с двумя прутьями. Я оценила профессионально подготовленный план отхода. Передав все три прута товарищу, здоровяк взял меня за руку и двинулся в образовавшийся проход. Маленький пропустил нас, прижавшись спиной к забору, речка хоть и была переплюйкой, но течение имела, и оно заметно сносило вправо. За оградой речка сразу делала разворот, образуя отмель. Дальше простиралось поле с довольно редкими кустами и тоненькими березками, разглядеть в темноте, есть ли поблизости еще какие-нибудь строения, было невозможно. За полем чернел лес, похоже еловый — неподвижные острые верхушки упирались в ночное небо.

Аккуратно пристроив пруты на место, второй быстро двинулся вслед за нами, но тут я вдруг увидела, что сразу в трех окнах первого этажа вспыхнул свет, резко вякнула пронзительная сирена, и по всему периметру забора одновременно зажглись вращающиеся прожектора. Я ойкнула, мужики резко оглянулись и, чертыхнувшись, прибавили скорости. В окнах дома меж тем заметались людские тени, раздались крики, и неожиданно сухим горохом рассыпалась автоматная очередь.

«А куда стреляют-то?» — ужаснулась я. Мы были уже за забором да еще в тени, так что вряд ли они нас видели. Но переполох в доме означал одно — мое исчезновение обнаружено и, как следствие, тела охранников, Николы... Расула...

Выбравшись из речки, мы бегом бросились в сторону леса, стараясь все же придерживаться кустов. Бежать босиком было довольно больно, но в туфлях и вовсе невозможно, поэтому я сжала зубы и терпела. Двигаться нам приходилось перебежками — когда прожектор поворачивал в нашу сторону, все поле было залито светом, словно на дворе белый день. Да, Крокодил ни на что не жалел денег, на охрану тоже. Непонятно было только, как два этих героя смогли не только сюда попасть, но и почти отсюда выбраться. Мне снова пришло в голову, что вся эта беготня затеяна с ведома гостеприимного хозяина. Зачем? Ну может затем, чтобы мне не было скучно.

Тем временем мы упорно двигались в сторону леса, соблюдая все правила маскировки, мне даже начало это нравиться. Недаром моя бабушка иной раз говорила... Впрочем, об этом после. Время бежало быстро, до леса было еще довольно далеко, когда, бросив очередной раз взгляд назад, я увидела рассыпавшуюся вдоль забора живую цепь. Мои спасители ее тоже заметили и прибавили ходу, явно плюнув на строжайшую маскировку. Преследователи пока еще не обнаружили следов нашего бегства, потому что толклись как-то бестолково, громко переговариваясь и матерясь. Стрельбы больше слышно не было, меня это очень воодушевляло, потому как я полностью разделяла мнение Александра Суворова, что пуля — дура, а штык — молодец. И мысль о встрече с такой дурой ночью в подмосковном лесу хотя и казалась бредом, но все же тревожила. Распластавшись под очередным кустом и пережидая, пока луч прожектора переместится в сторону, великан наконец подал голос:

— Яшка, уходите... Давай, братан, не подведи меня...

Тут он слегка сжал мне руку, братан Яшка закивал. «Братан? Бандюки, что ли?» — оторопела я и едва не двинулась вслед за здоровяком, неслышно нырнувшим за куст. Братан поймал меня за руку и злобно зашипел, Я догадывалась, что, по его понятию, постоянно делаю что-то не то, но, когда тебя молча водят, как козу на веревке, трудно сообразить, что нужно делать.

— Пошли, — дернул меня за руку братан, и мы, пригибаясь, достигли наконец ближайших деревьев.

Я вертела головой во все стороны, стараясь разглядеть, куда же пропал здоровяк. Хотя они и были в масках, но к нему я испытывала больше симпатии, чем к придирчивому Яшке.

Войдя в лес, мы выпрямились, Яшка припустил во всю прыть, а я заскулила. Ступни мои горели огнем, а бежать по еловому лесу босиком — то еще занятие. Оглянувшись, братан скорчил недовольную физиономию и снова зашипел:

— Ну что еще?

— Ничего, — разозлилась я. — Я не горная коза, я не могу босиком. Сам-то хоть раз пробовал по иголкам в темноте бегать?

Яшка подошел ко мне вплотную и наклонился.

— Мать честная, — протянул он, чеша затылок, — ты что же, все это время босиком?

— Ну! — сердито бросила я, переполняясь жалостью к себе. Если уж этот тип так впечатлился, значит, я действительно несчастная. Захлюпав носом, я вздохнула.

— Только не вой! — хотя и шепотом, но очень суровей приструнил меня Яшка. — Я тебе потом медаль выдам. А какого хрена ты разулась?

Я глянула на него злобно. Достичь взаимопонимания нам явно было сложно.