Не спрашивай

— И что мне с этого?

— Вы получите место в ООН.

50

— Ну и ну, — произнес архиепископ.

Прямо с панихиды он направился в свой офис в здании ООН в Нью-Йорке на Первой авеню. Поэтому он был облачен в траурный наряд с фиолетовой рясой и пурпурной ризой, красиво оттеняющей ослепительно белый орарь и ризу. Все одеяние подпоясано массивным поясом. Кружевной стихарь выглядывающий из-под епитрахили контрастировал с массивным темным — и тяжелым — из красного дерева наперсным крестом, который лежал на его груди словно камень прежде чем его похоронили в Гефсимании. Он снял высокую белую митру с головы, положил ее на углу стола и уже потом, как прошлогодний лист упал на свой поворотный стул, чтобы несколько минут просто передохнуть. Тощий невысокого роста старик хватал ртом воздух, задыхаясь в своих «доспехах», когда вошел один из его церковных клерков, развернул факс как свиток и держал перед архиепископом, пока тот читал. Именно тогда он и произнес свое «ну и ну».

— Да, Ваша Светлость, — ответил клерк.

— Позвони, хм, гм, мм, тому парню, ты знаешь, которого мы обычно не беспокоим.

Секретарь задумчиво кивнул. После короткой паузы он спросил:

— Вы имеете в виду посольство Вотскоэк, Ваша Светлость?

— Не могу вслух говорить о них, — ответил архиепископ, коснувшись тощим пальцем своего худого носа, чтобы показать лукавство. — Выражать предвзятость запрещено. Ни единого намека на пристрастность.

— Конечно, нет, Ваша Светлость.

— Это не проблема сейчас, э? Позвоните ему, тому, хм, ммм…

— Его зовут посол Краловц, Ваша Светлость.

— Именно. Свяжитесь с ним.

— Немедленно, Ваша Светлость.

Клерк повернулся к двери, продолжая держать факс в обеих руках, но архиепископ махнул костлявыми пальцами в его сторону:

— И оставь это.

— Да, Ваша Светлость.

Секретарь опустил одну руку, и концы бумаги свернулись как моллюск. Он вручил трубку архиепископу и удалился из комнаты. Священник развернул факс на столе, закрепил углы степлером, скотчем, карманным калькулятором и небольшой гипсовой статуэткой младенца Христа из Праги. Стараясь расположиться удобнее, кряхтя от стараний поудобнее устроиться в своих облачениях, он наклонился над блестящей поверхностью стола. Он был похож на известного шахматиста из мифологии, что играл с дьяволом.

Архиепископ еще раз прочитал факс, смакуя его подробности. Телефон возле его правой руки зазвонил и снова потребовались усилия, чтобы потянуться к нему.

— Да?

— Посол Краловц, Ваша Светлость.

— Что? Здесь?

— На линии, Ваша Светлость. Вы приказали связаться с ним.

— О! Точно! — и архиепископ нажал кнопку, а затем еще одну и произнес: — Алло:

— Архиепископ?

— Да, конечно. Чего вы хотите?

— Архиепископ, это Градец Краловц, из Вотскоэк, вы помните меня, ваш клерк сказал, вы хотите…

— Да! Да, конечно! Ну, сын мой, ты готов услышать хорошие новости?

— Хорошие новости, архиепископ? — голос Краловца вовсе не напоминал голос человека, который верил в благие вести.

— Пресс-релиз. Разве те люди не прислали тебе пресс-релиз?

— Кто, архиепископ?

— Кто? Они! Эти выскочки, притворщики, оттуда, ну ты знаешь, конкуренты.

— Тсерговия?

— Да, эта страна. Ты не получил их сообщение.

— Никто ничего мне не прислал, архиепископ, — ответил посол, но нотка жалости в голосе не была услышана священником, который в этот момент пытался извлечь факс и не уронить трубку. Сдвинув младенца Христа из Праги с последнего угла бумаги, он пригрозил ему:

— Стой!

— Архиепископ?

— Подожди, я прочту тебе. Ты там?

— Да.

— Хорошо. Слушай. Ты слушаешь?

— Да, архиепископ. Я здесь и я слушаю вас.

— Отлично. Теперь слушай, — Глядя с прищуром сквозь очки в оправе, вниз, мимо своего бледного, старого, узкого орлиного носа он начал читать:

— Что?

— Теперь ты понимаешь, сын мой? — спросил архиепископ, фыркая и сопя над факсом. — Хорошие новости приходят неожиданно, правда? Позволь мне продолжить, — и, не услышав длинного глухого стона, вырвавшегося из горла посла Краловца в телефонную систему, известную как NYNEX (см. Нью-Йорк и Новая Англия), потому что она находится в ведении венерианцов, и продолжил чтение: — Отныне мы не требуем признания подлинности нашей реликвии и не требуем от Вотскоэк, чтобы она привела какие-либо доказательства, научного, исторического или иного характера. Мы заявляем, что реликвия принадлежащая им — это настоящая реликвия. Истинная святыня в настоящее время находится в Нью-Йорке под защитой и опекой правительства Вотскоэк от имени народа Вотскоэк. Когда правительство Вотскоэк или его представители продемонстрируют данную реликвию Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, США, мы, народ Тсерговии, сдадимся, уступим и откажемся от всех прав на реликвию с этого момента и до конца мира, и ото всех претензий, которые могут у нас возникнуть, на членство в ООН. Мы молим комитет, чтобы рассмотрели нашу кандидатуру для членства в организации при первой же возможности. По милости Божьей и по распоряжению демократичного, избранного в свободных выборах правительства в Осигребе, независимого государства Тсерговия. Подписано Зарой Котор, генерал-майором. — Посмеиваясь и пыхтя, архиепископ спросил: — Ну, посол, что ты думаешь об этом? — он ждал. — Посол? Посол?

Раздался обессиленный голос посла:

— Это замечательно, архиепископ.

— Невероятно, правда? Хорошо, я не виню тебя, сын мой; это затянувшаяся борьба и те тсерговияне не намерены заниматься сражаться нечестными способами, вот, что я скажу тебе. И вот еще: я испытываю облегчение, что дело решено, поскольку для меня, признаюсь теперь, было сложно не выражать личные симпатии или предвзятость к тем подлым, коварным, богохульным…

— Архиепископ?

— Да?

— Получил ли еще кто-нибудь это сообщение?

— Кто-нибудь еще? Мой сын, он пришло по факсу всем. Начиная с низа и заканчивая верхушкой, подожди минуту, здесь список… Да, каждый член ООН…

— Каждый?

— Каждый. И все известные средства массовой информации, Римско-католическая архиепархия Нью-Йорка… Посол? Что за стон?

— Нет, нет, архиепископ, я просто прочистил горло. Э-э, это замечательная новость, как вы сказали. Я не могу дождаться того момента, когда сообщу своему начальству в Нови Гладе. Архиепископ, э-э, не могли бы вы факсом переслать мне этот факс?

— Конечно, — ответил священник. — Рад, что принес тебе хорошие новости. Сейчас вышлю тебе факс. У меня есть твой номер?

— У ваших людей он есть.

— Как хорошо, что у них был твой номер телефон. Мы вышлем тебе его через минуту.

— Факс вас… ну, я имею в виду, спасибо, архиепископ.

— Всегда рад, — ответил архиепископ, который не допускал оговорок.

51

Едва Градец повесил трубку после разговора с архиепископом Минкокусом, слабоумным старым дураком, как вошла Ласк и сказала: