Беги, Люба, беги!

— Так он там, — с трудом выдавила я, — с этой женщиной? Вдвоем?

Тигрин кивнул. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. До самого моего подъезда мы не сказали друг другу ни слова.

А в дверях квартиры меня встретила Лидка..

— Любаша! Куда ж ты подевалась?

Я молча прошла мимо нее в ванную, подруга тащилась следом:

— А что за шикарная тачка тебя привезла? Твой Тигрин, что ли?

— Это не мой Тигрин!!! — вдруг заорала я, резко обернувшись.

Лидка шарахнулась в сторону. Я села на край ванны и заплакала. Осторожно заглянув в дверь, Лидка подошла на цыпочках и села рядом.

— Любонька... Ну, не плачь! — Она погладила меня по плечу. — Случилось что-нибудь? Я ж не знала...

Ополоснув лицо холодной водой, я шмыгнула носом и поглядела на подружку.

— Олег здесь...

— Где? — искренне изумилась Вельниченко, оглядываясь.

— Подлец... подлец... — в отчаянии сжимая кулаки, запричитала я. — Как он мог? С этой... шваброй... А я так волновалась, думала, его похитили. А он!

Тараща на меня глаза, Лидка нервно перекрестилась:

— Господи... Люб, что с тобой? Чего ты несешь? С дуба, что ли, рухнула?

— Да, представь! — с жаром закивала я. — Прямо спиной на корень. А Максим сверху упал. А потом я ему подножку нечаянно подставила...

— Прекрати бредить... Объясни толком! — возмутилась Лидка.

— Ни в каком он не Азербайджане... А в Мишкине!

— Кто? Олег? В каком еще Мишкине? В дачном поселке, что ли?

Отчаянно борясь со слезами, я поведала о том, что сегодня узнала. Лидка моргала, хмыкала, но ничего вразумительного вставить по ходу рассказа не могла.

— А телефон он и не думал с собой брать! Наверное, чтобы я не звонила, чтоб не мешала... И бухгалтер врал...

— Прекрати скулить! — вспылила подруга и, уцепив меня под локоть, потащила из ванной. — В первый раз, что ли? А мужики, известное дело, всегда друг дружку прикрывают! Сколько раз я говорила: пошли его к чертовой бабушке, пока детей у вас нет! Молодая баба, красивая... Ну и пусть он сидит на той даче, пока не посинеет, а ты отправляйся в Германию. И думать о сукином сыне забудь!

Затолкнув в кухню, Лидка усадила меня на табуретку. Она так разошлась, что я аж заслушалась, временно упустив из виду, что все это касается лично меня. Пока Лидка размахивала руками, я немного успокоилась. В голову пришла интересная идея:

— Слушай... А что, еслй взять и позвонить по тому номеру?

— И что сказать?

-Ну-у... Хотя бы послушать, кто ответит.

— Так та баба и ответит. Или охрана. Не Олег же, коли он там прячется!

Но я уже шла в коридор. Тут произошла небольшая заминка.

— Тьфу ты! Максим называл номера, которые остались на определителе: твой, Ферапонтова и этот, в Мишкине... Но я его не запомнила...

Пока Лидка глупо моргала, я сунулась в тумбочку, на которой стоял телефон.

— Где-то здесь должен быть определитель. Максим его спрятал, чтобы никто не заметил.

Однако никаких посторонних предметов, даже отдаленно напоминающих то, что я искала, в тумбочке не было. Я пошарила руками по всем поверхностям, по задней стенке, но ничего не нашла.

— А как он хоть выглядел? — поинтересовалась подружка.

— Честно говоря, я его и не видела, — пожала я плечами. — Но он должен быть!

— Может, Тигрин его забрал?

— Он ничего об этом не говорил.

Пока я в раздумьях оглядывала коридор, Лидка стояла за спиной, барабаня пальцами по стенке.

— Послушай, — неожиданно хмыкнула она, — ты же сама лично Олега в том доме не видела? А как его Тигрин узнал? Он что, с твоим мужем когда-нибудь встречался?

Ее слова привели меня в замешательство. Я задумалась.

— Кажется, нет... Может, видел фотографию? Он же интересовался его конторой... Постой-ка! — вдруг протянула я, вспоминая. — В тот день, когда Олег уехал... — В подружкиных глазах не отразилось ничего похожего на воспоминание. Я поправилась: — В тот день, когда ты надралась в «Нефертити»... — так ей стало понятней, — ночью мы с Максимом долго разговаривали. Знаешь, что он спросил? «Вы любите своего мужа?» А потом: «Вы хотели бы знать, где он сейчас находится?» Я тогда и внимания не обратила... Может, он заранее знал, где Олег? Тогда какого лешего тащил меня на дуб? Да еще поручал кому-то выяснить, откуда был звонок?

Теперь мы моргали друг на друга с взаимно глупым видом.

— А может, он все наврал? И Олега там вовсе нет? И никогда не было?

— Что ты хочешь сказать? — осторожно уточнила я. Лезть еще раз на дуб не хотелось.

— Почему ты должна верить Тигрину?

Вопрос был, конечно, интересным. Я ответила единственное, что пришло в голову:

— А зачем ему врать?

Но тут мы окончательно зашли в тупик.

— Нам надо выпить, — сказала Лидка:

— Убью, — сказала я.

Утро выглядело многообещающим. Задумчиво пережевывая бутерброд и поглядывая в окошко, Вельниченко ненароком заметила:

— Погоды, однако... шепчут! Что делать сегодня будем?

Я поглядела с интересом:

— А чего тебе делать? Тебе на работу топать.

— Я могу рано вернуться. В три...

— И что?

Лидка с безразличным видом пожала плечами, изображая, что всего лишь поддерживала беседу. Но я-то видела, как у нее от излишнего количества мыслей волосы шевелятся: Далее последовали вещи еще более удивительные. Сунув грязную чашку в раковину, Лидка покрутилась по кухне и вытащила с полки блокнот и ручку.

«Поедем в Мишкино», — прочитала я и потеряла дар речи. Что ей вдруг взбрело в голову в шпионов играть? То меня сумасшедшей называла, а тут сама начала. Может, заметила чего? Недоумевая, я оглядела кухню и наткнулась на Лидкин взгляд.

— Ну, ладно! — звонко сказала Вельниченко, глядя на меня в упор. — Посидим дома. Тем более что тебе и выходить-то запретили. Я в три вернусь, в магазин забегу, куплю продуктов, чтобы хватило, пока Олег из командировки не вернется.

Я открыла рот. А она забрала у меня из рук блокнот и крупно вывела: «Буду в 12:00. Соберись». Поймав мой обалдевший взгляд, быстро дописала: «И заткнись!» Я захлопнула челюсть и икнула.

— Почитай на досуге! — бросила Лидка, махнула мне ручкой и вымелась вон.

Заинтригованная таинственным поведением подруги по самую маковку, я бесцельно болталась по квартире, пытаясь представить, что же творилось в ее голове. Ненароком забредши на кухню, решила, что не худо бы подготовиться к предстоящему мероприятию. Заварила чай в термос, нарезала бутербродов, упаковала и сложила в маленький рюкзачок. Потом подумала, отыскала моток веревки, кинула сверху. Время тянулось до неприличия медленно. В рюкзаке уже очутились и перочинный нож, и фонарик, а до назначенного Лидкой часа было еще далеко.

-Оптика нужна! — воскликнула я, вспомнив о бинокле Максима, но тут же зажала себе рот рукой. Я же ведь не дура, догадывалась, отчего вдруг Лидка принялась писать записки, словно Рихард Зорге.

Однако из оптики у меня в доме имелся лишь театральный бинокль. Но лезть с ним на дуб — это ж ворона каркнуть не успеет, умрет со смеху!

С трудом дождавшись половины двенадцатого, я переоделась в спортивный костюм, обула кроссовки и села, глядя на часы, как собачка на пустую миску. В одиннадцать пятьдесят в замке зашуршал ключ. Я живо поднялась навстречу подруге.

— Ой! — сказала я, но Лидка выразительно потрясла у меня перед носом кулаком.

Вельниченко выглядела так, словно ею протирали пол в избушке бабы-яги. На рукаве паутина, юбка в пыли, пальцы в грязи. Я от души захихикала, не подозревая, что через пятнадцать минут буду выглядеть так же.

Деловито просеменив в спальню, Лидка доходчивыми жестами пояснила, чтобы я дала ей переодеться в нечто подобное моему спортивному костюму. Задуманная подругой авантюра мне разом разонравилась. Но деваться было некуда. А через несколько минут, одобрив содержимое собранной мной котомки, Лидка решительно махнула рукой и направилась к двери. Я вышла следом, тихонечко заперла дверь и, обернувшись, с удивлением обнаружила, что подруга поднимается наверх. Глубоко вздохнув, я покачала головой..