Джин с Толиком

– Желательно, что-нибудь не сильно крепкое. Мне не нравится твоя нервозность. В таком состоянии ты не продуктивна. Он оглядел гостиную, с удивлением заметив дорогие старинные часы среди обычной типовой мебели.

Ира открыла шкафчик, исполняющий обязанности бара. Колосов осмотрел содержание, и хмыкнул. Да, такое он давно уже не пил. В основном, отечественные и недорогие напитки. Исключением был Бейлиз и виски Ред Лейбл, купленные в дьюти-фри в Турции этим летом, и оставленные на новый год. Но и это было не то. Когда он практически готов был налить расстроенной Ирине коньяку, в глубине бара нашлась едва початая бутылочка неплохого португальского портвейна.

– Самое оно, – отметил про себя Александр, вспомнив давний разговор с одним медиком. Этот медик характеризовал портвейн или обычное крепленое вино, как самое действенное зелье, если необходимо соблазнить девушку. Не такой крепкий, как водка или коньяк, напиток, не превратит ее в бесчувственное существо. Но полностью раскрепостит в сексуальном плане.

Он достал два бокала, и в один, почти до краев, налил темную жидкость. Пахло приятно, но Колосов не любил вина ни в каком виде, предпочитая более крепкие напитки. Себе он плеснул армянского коньяка, и протянул бокал Ирине. Та, уже включившая компьютер, лихорадочно искала в сумке флешку, чтобы переписать нужную информацию. Вино она выпила, словно воду, и довольно быстро захмелела. Сказывалось нервное напряжение и пропущенный обед. Колосов налил еще, и тут его внимание привлек выползший из спальни сонный Джин.

– Какой замечательный зверь, – произнес он, ставя свой бокал на компьютерный столик, и беря котенка на руки. Животных Александр Иванович не любил, но знал, что к ним неровно дышат почти все представительницы прекрасного пола. Джин неуверенно мяукнул в руках незнакомого человека, требуя свободы и неприкосновенности.

– Это Джин, кот моего парня, – двусмысленность обстановки и некоторая приватность несколько настораживала Иру. Шеф отметил для себя: имя парня названо не было, это хороший знак. Кроме того, девушка не замужем, а всякие бойфренды в счет не идут. Однако, она вспомнила о существовании третьего, а это значит, что надо усиливать позиции.

– Скажи, я – не кот парня. Я – кот сам по себе! – просюсюкал он, погладил и отпустил животное, снова подходя к бару.

– Давай, показывай, – кивнул Колосов на компьютер, подливая Ирине вина, а сам усмехнулся двусмысленности фразы, точнее, ее сексуальной составляющей. Приказной тон в интимных отношениях ему нравился.

Презентация была сделана на совесть. Продуманы слоганы. Со вкусом, броско, но не кичливо был оформлен товарный знак. Для рекламного клипа был написан блестящий сценарий, идеально дополнявшийся нарисованным Ириной комиксом. Двухмесячная работа, выполненная с душой. Для Иры это была в большей степени собственная презентация – первый крупный самостоятельный проект в фирме Колосова.

Сделав в одном месте толковое замечание, шеф вернул девушку в виноватое состояние, но тут же похвалил ее за креативность в исправлении замеченного на прошлом просмотре ляпа. Прогнав всю презентацию еще раз, Александр попросил Иру сделать кофе. Сам же, испросив разрешение, скользнул в ванну помыть после котенка руки. Включив свет, он с удивлением воззрился на джакузи, которое было здесь совсем не к месту. Впрочем, как и те часы. Такое же джакузи стояло в его городской квартире и влетело ему в копеечку. Но здесь? Хотя, их, простых российских труженников, разве поймешь? – он хмыкнул, открывая кран с горячей водой.

Ирина была полностью выбита из колеи. Собственное положение казалось неясным – ее то хвалили, то показывали ошибки. Сам шеф, как мужчина, ей нравился. Он был высоким – на полголовы выше ее, и в свои сорок выглядел замечательно. Подтянутый и ухоженный, внимательный и… добрый? Да, наверное, так. Она вспомнила начальника на предыдущем месте работы – крикливого потного психа, жутко высокомерного и абсолютно без чувства юмора.

Колосов зашел на кухню, и резюмировал сегодняшние события:

– Ну что же, мне нравится то, как ты работаешь. И, поскольку Людмила Львовна пока не работоспособна, у меня есть хорошая кандидатура для ее замещения. Единственное, нужно более внимательно относиться к своей работе, и не делать досадных оплошностей. Ты же не будешь больше делать ошибки?.. Ты все… сделаешь… правильно?

Ирина стояла к нему спиной, только что закончив разливать кофе в чашки, но повернуться не успела. Последние слова Александр прошептал ей на ухо, подойдя сзади, левая рука его легла ей на живот, а правая, еще теплая после мытья, скользнула под короткую юбку, оттянув трусики – она была без колготок…

Девушка опешила. Если бы ее шлепнули по заду, или сделали еще какой-нибудь неуклюжий шаг сексуальной направленности, она рефлекторно бы это прервала. Но это был не шаг – это был огромный прыжок, быстрый и неожиданный бросок матерого, сильного хищника. Голова после выпитого не очень быстро реагировала на любые события, а таких она вовсе не ожидала. Ощущение вины перед директором за свою оплошность и маячивший призрак бесславного увольнения вряд ли были сильнее чувств к Толику. Даже в состоянии опьянения. Все решили умелые пальцы Колосова, окончательно задурившие голову (и не только голову), и успешно завершившие наступление, стремительное и победоносное.

Звякнул пряжка ремня на брюках Александра Ивановича. Ира развернулась, и, став на колени, потянула расстегнутые брюки шефа вместе с трусами вниз, когда в дверь постучали…

Глава двадцать первая, в которой кое-что проясняется, но героем опять недовольны аптекарши

Это хорошо, что друг был дома. У него был предпоследний день отпуска, а в рабочие дни его не то, что днем – бывало, и глубокими ночерами семья не видела. А таким, как сегодня, семья свою главу не видела никогда. И это очень хорошо, что они уехали на курорт.

Гуру был действительно сильно пьян. Такого я за ним никогда раньше не наблюдал – нет, конечно, он мог выпить по случаю, но чтобы вот так, до положения риз? Для этого должна была быть существенная причина.

Путаясь в словах и фартуке, Володька все же объяснил – у Андрея, соседа снизу, родился сын. А Вовка, неоднократно доставлявший семье соседа неудобства в виде случайных протечек и постоянно носящегося по их потолку неугомонного табуна, состоящего из двух симпатичных лошадок-близнецов, просто не нашел морального права отказать ущемляемой стороне по столь замечательному поводу. Вес соседа и его способность поглощать спиртное в несколько раз превосходили соответствующие характеристики вечно стройного, если не сказать – болезненно худого, малопьющего Володьки, поэтому все так печально для Гуру и закончилось.

В настоящий момент он как раз пытался выправить свое состояние с помощью кофе. Я его отговорил, так как стрелять из рогатки по взрослому мастодонту, а именно таким мне представлялось степень его опьянения – бесполезная трата времени.

– Жаль, – сказал я тоном человека, разбежавшегося и прыгнувшего, несмотря на убранный уже трап, в направлении борта отходящего судна. – У меня были на тебя определенные планы, – я договаривал, мысленно опускаясь в неуютные воды между пристанью и бортом.

Видимо, траурность тона была настолько кричаще-трагичной, что проняла даже осоловевшего друга.

– Что, все… настолько… се… ик…езно? – он неопределенно пошевелил пальцами. Кроме того, Гуру, выражая озабоченность, попытался нахмурить брови, но у него никак не получалось: нижняя часть лица постоянно норовила расплыться в улыбке. Он ее даже прикрыл рукой, дабы не смущать меня своей пьяной легкомысленностью, и громко прокашлялся, чтобы сбросить дурацкое алкогольное наваждение. И из-за нескоординированных манипуляций чуть не уронил на пол собственные очки, которые вовремя застряли в фартуке.