Над пропастью во ржи

фильм. Не хотелось весь
вечер торчать дома. Я спросил Мэла - ничего, если Экли тоже поедет с нами?
Я решил позвать Экли, потому что он даже по субботам н и к у д а не
ходил, сидел дома и давил прыщи. Мэл сказал, что это, конечно, ничего,
хотя он и не в восторге. Он не очень любил этого Экли. Словом, мы пошли к
себе одеваться, и, пока я надевал калоши и прочее, я крикнул Экли, не
хочет ли он пойти в кино. Такие, как он, сразу не отвечают. Наконец он
появился, раздвинул занавеску душевой, стал на пороге и спрашивает, кто
еще пойдет. Ему обязательно нужно было знать, кто да кто идет. Честное
слово, если б он потерпел кораблекрушение и какая-нибудь лодка пришла его
спасать, он, наверно, потребовал бы, чтоб ему сказали, кто гребет на этой
самой лодке, - иначе он и не полез бы в нее. Я сказал, что едет Мэл
Броссар. А он говорит:

- Ах, этот подонок... Ну ладно. Подожди меня минутку.

Можно было подумать, что он тебе делает величайшее одолжение.

Одевался он часов пять. А я пока что подошел к окну, открыл его
настежь и слепил снежок. Снег очень хорошо лепился. Но я никуда не швырнул
снежок, хоть и собрался его бросить в машину - она стояла через дорогу. Но
потом передумал - машина вся была такая чистая, белая. Потом хотел
залепить снежком в водокачку, но она тоже была чистая и белая. Так я
снежок никуда и не кинул. Закрыл окно и начал его катать, чтоб он стал еще
тверже. Я его еще держал в руках, когда мы с Броссаром и Экли сели в
автобус. Кондуктор открыл дверцу и велел мне бросить снежок. Я сказал, что
не собираюсь ни в кого кидать, но он мне не поверил. Никогда тебе люди не
верят.

И Броссар и Экли уже видели этот фильм, так что мы съели по котлете,
поиграли в рулетку-автомат, а потом поехали обратно в школу. Я не жалел,
что мы не пошли в кино. Там шла какая-то комедия с Гэри Грантом - муть,
наверно. А потом я уж как-то ходил в кино с Экли и Броссаром. Они оба
гоготали, как гиены, даже в несмешных местах. Мне и сидеть с ними рядом
было противно.

Было всего без четверти десять, когда мы вернулись в общежитие.
Броссар обожал бридж и пошел искать партнера. Экли, конечно, влез ко мне в
комнату. Только теперь он сел не на ручку стрэдлейтеровского кресла, а
плюхнулся на мою кровать, прямо лицом в подушку. Лег и завел волынку,
монотонным таким голосом, а сам все время ковырял прыщи. Я раз сто ему
намекал, но никак не мог от него отделаться. Он все говорил и говорил,
монотонным таким голосом, про какую-то девчонку, с которой он путался
прошлым летом. Он мне про это рассказывал раз сто, и каждый раз
по-другому. То он с ней спутался в "бьюике" своего кузена, то где-то в
подъезде. Главное, все это было вранье. Ручаюсь, что он женщин не знал,
это сразу было видно. Наверно, он и не дотрагивался ни до кого, честное
слово. В общем, мне пришлось откровенно ему сказать, что мне надо писать
сочинение за Стрэдлейтера и чтоб он выметался, а то я не могу
сосредоточиться. В конце концов он ушел, только не сразу - он ужасно
всегда