Последний хит сезона (СИ)

Я всхлипнула и подняла голову. Тогда Витька, этот противный тип, которого я, как всем известно, терпеть не могу, обнял меня еще крепче и поцеловал. Господи, как долго я этого ждала! И как это прекрасно – целоваться с Кирилловым, это еще лучше, чем мне помнилось!

Откуда-то издалека, из параллельного пространства, донесся голос напарника:

– Ребята, вы очень заняты?

Да, мы были очень заняты. По крайней мере, ни у меня, ни у Витьки, не возникло желания ответить Гоше. Он кашлянул, помолчал, потом крякнул, будто поднял что-то тяжелое и, чуть сдавленным голосом, сообщил:

– Я наверх, посмотрю, как там Сан Сергеич управляется. И Мурашова забираю. Но вы, все равно, не долго тут… дел еще куча.

Я на мгновение приподняла правую руку и показала Гошке кулак. Мне показалось, что Витька сделал то же самое.

Сколько прошло времени, я не знаю. Минуты, часы, секунды – все это как-то потеряло значение. Важно было только одно: я и Витька, Витька и я, мы вместе, и я чувствую, как колотится его сердце и знаю, что он, точно так же, слышит мое, и это сердцебиение у нас общее! И кровеносная система одна на двоих, и разум, и дыхание… Мы – те самые, блуждающие по свету, давным-давно разделенные половинки, которые встретились. Навсегда.

Наконец, Витька, с заметным усилием, оторвался от меня.

– Ты себе не представляешь, как я испугался, – повторил он. – Когда Гошка позвонил, и сказал, что ты пропала… когда я понял, что могу больше никогда тебя не увидеть… – голос Вити дрогнул и он осторожно коснулся кончиками пальцев моей щеки.

– Это все прошло, все уже закончилось, – быстро заговорила я. – Вы пришли вовремя… Витя, в который раз ты меня спасаешь?

– Не считал, – слабо улыбнулся он. И неожиданно добавил: – Рита, я тебя люблю.

– Ой, – я зажмурилась и вцепилась в Кириллова, на всякий случай, обеими руками: вспомнила слова Нины. – Но ты от меня не сбежишь?

– Нет, – он снова поцеловал меня, легко, его губы просто скользнули по моим. – Я уже пробовал, но ничего не получилось. Оказывается, я не могу без тебя жить.

– Я тоже не могу без тебя жить.

– Знаю, – он снова наклонился ко мне, но тут раздался громкий голос Гошки:

– Эй, молодежь, долго вы там еще? Пора уже и делом заняться.

– Он прав, – шепнула я.

– Прав, – Витька с сожалением отпустил меня. – И вообще, что мы тут… нашли место.

Я тихонько хихикнула. Первый наш поцелуй случился в ресторане, где я помогала Кириллову выполнять какое-то загадочное задание, то есть, в обстановке, если и не очень романтичной, то вполне пристойной. И мне в голову не могло придти, что продолжение последует в темном сыром подвале, украшенном цепями, крюками и выставкой пыточных инструментов. Витьке, наверное, тоже.

– Пойдем, – он взял меня за руку и повел к выходу.

На верхней ступеньке лестницы мы ненадолго задержались – мужчина моей мечты решил, что полминуты погоды не сделают, и, прежде чем мы выйдем «на люди», он вполне может поцеловать меня еще разок. Я, естественно, не возражала.

– Да, если уж такого мужика, как Витька пробило… – судя по всему, Гошка расположился у самых дверей и говорил громко, чтобы нам было хорошо слышно. – Лучших товарищей теряем!

– Тебе же это не нравилось, – голос Александра Сергеевича звучал вполне благодушно, но я вздрогнула. Как-то нехорошо получается: руководитель детективного агентства ждет доклада от младшего оперативного сотрудника, а этот младший оперативный сотрудник целуется в подвале с Витькой Кирилловым!

– Мне и сейчас не нравится, – но кто меня спрашивает? – Гошка дождался, пока мы с Витей перешагнем порог и невежливо ткнул пальцем: – Только посмотрите на них! Вы когда такие счастливые лица видели?

– Трепло, – отмахнулся Витька и подвел меня к дивану. Не знаю, какое такое особенное счастье углядел напарник на моей физиономии, но после темного подвала, яркий электрический свет в комнате слепил мне глаза, и я жмурилась, чувствуя себя, летучей мышью.

Скрипнуло кресло, Баринов поднялся и подошел ко мне:

– Ну-ка, повернись…

Витька издал невнятный недовольный звук и крепче сжал мою руку. Шеф усмехнулся:

– Не ворчи, сейчас я тебе ее верну, посмотрю только. Рита, как ты себя чувствуешь?

– Нормально, Сан Сергеич, – я вытерла слезящиеся глаза и улыбнулась. – А где Мурашов?

– Гоша там, в углу, двоих сложил, – махнул рукой шеф. – Который из них Мурашов?

Я повернула голову: действительно, в углу, рядышком, словно два поленца, лежали, упакованные фирменным Гошкиным способом, здорово помятый Виталий Александрович и Никита, у которого на левой скуле уже начал наливаться здоровенный синяк.

– Справа – Мурашов, а слева – его начальник службы безопасности.

Никита зло сверкнул глазами:

– Сука рыжая! Надо было не разговаривать с тобой, а сразу на лоскуты порезать! Надо было мне…

Витя медленно встал и неторопливо подошел к нему. Просто подошел и посмотрел, даже ничего не сказал. Но Никита захлебнулся словами и весь как-то скукожился. Витя удовлетворенно кивнул и вернулся ко мне, на диван.

– Теперь расскажи, наконец, что произошло? – попросил шеф.

– Ох, – я потерла лоб. – Сейчас, только с мыслями соберусь, а то столько всего было… Значит так, когда я пришла в «Хит сезона», они, – я указала на своих недавних противников, – уже знали, что я не работаю в «Воскресном бульваре».

– Мы в курсе, – кивнул Александр Сергеевич. – Старостин звонил.

– Старостин? А что он…

– Потом. Сначала ты докладываешь, а все вопросы потом.

– Слушаюсь, – отсалютовала я. – В общем, они уже знали, что я не из «Воскресного бульвара», но кто я на самом деле – не разобрались. Тем более, что Зоя, та девушка, с которой я вчера разговаривала, их запутала. Она-то была уверена, что я журналистка и подруга Альбины, и начальство свое в этом убеждала совершенно искренне.

– То есть эта барышня тебя заложила?

– Со всеми потрохами. Мало того, она и Альбину, подружку свою, сдала. Это с ее подачи служба безопасности Сторожевой заинтересовалась. А уж когда Никита за нее взялся, он быстро все выяснил – методы у него суровые, – я, не оборачиваясь, указала большим пальцем в сторону подвала.

– И что он выяснил?

– Что пока Альбина работала в «Хите сезона», она собрала информацию, которая могла сильно осложнить жизнь и самому господину Мурашову, и его фирме. Мурашов сказал, что Сторожева его шантажировала, хотела получить пятьсот тысяч долларов за флэшку со всеми материалами. Кстати, флэшка лежит у Мурашова в правом кармане пиджака.

Гошка тут же встал, подошел к директору «Хита сезона» и бесцеремонно сунул руку ему в карман.

– Ай, молодец, Ритка! – он показал флэшку. – Значит, это и есть та самая бомба, на которую Сторожева рассчитывала? Как же ты уговорила Мурашова про нее рассказать?

– Он сам решил похвастаться, – призналась я. – И припугнуть меня заодно: дескать, вот из-за чего Альбина погибла.

– Идиот, – довольно громко прошипел Никита. – Я же говорил, что уничтожить надо!

Следующий пассаж, в котором он дал характеристику своему работодателю, был абсолютно непечатным, даже предлоги и союзы там были, кажется, нецензурными. Впрочем, Виталий Александрович на это не отреагировал, ему явно было нехорошо. Баринов внимательно посмотрел на него, потом спросил у Кириллова:

– Витя, ты Мурашова не слишком сильно обработал? Не хватало нам еще разборок со злоупотреблением полномочиями.

– Нормально, – коротко ответил Витька. – Пусть скажет спасибо, что я его не убил. – Он перевел взгляд на Никиту и добавил: – И ты тоже.

Никита, который уже открыл было рот, поперхнулся и промолчал.

А я продолжила доклад:

– То, что разговора не получится, я поняла почти сразу. Они хотели выяснить, кто я такая и что мне удалось узнать про Сторожеву. Я попыталась свернуть беседу и вежливо уйти – меня не отпустили. Тогда я решила прорываться, но Никита вколол мне какую-то дрянь… в общем, очнулась я уже здесь, внутри этого средневекового кошмара.