Последний хит сезона (СИ)

– Я думаю, она хотела со мной поговорить, – Зоя весело подмигнула мне и, с пионерским энтузиазмом, продолжила:

– Сначала Рита спрашивала про работу, про зарплату, про общую обстановку на фирме, но на самом деле ее Альбина Сторожева интересовала. Чем Альбина занималась, что сумела узнать… про левые тиражи тоже спрашивала. Я думаю, они подружки и когда Альбина пропала, Рита заволновалась. Поэтому и затеяла всю эту историю с интервью, чтобы пробраться на фирму и пошпионить немного. Так ведь? – она снова мне подмигнула.

– Альбину тоже ты заложила? – холодно уточнила я.

– Почему заложила? – искренне обиделась девушка. – Я здесь работаю, у меня корпоративная солидарность! А Альбинка – кто она мне такая? Она, конечно, славная, но зарплату мне Виталий Александрович платит.

– Спасибо Зоя, – Мурашов был сама любезность. – Можешь не сомневаться, я оценил твое старание и преданность интересам фирмы.

– Я всегда.. – она зарумянилась. – Я для фирмы… вы только скажите!

– Побольше бы нам таких сотрудников, – Никита одобрительно похлопал девушку по плечу. – Можешь быть свободна.

– Зоя, – негромко окликнула я. – Ты ведь знаешь, что Альбина исчезла. Может, ее уже нет в живых. И ты к этому причастна.

– Ничего подобного, – она смотрела на меня ясными голубыми глазами. – Мало ли, куда она могла подеваться. Я ничего про это не знаю, и меня это никак не касается.

– А?! С какими людьми работаем! – восхитился Никита. – Молодец Зоя!

– Молодец! – подтвердил и Мурашов. – А теперь, все, беги домой.

– До свидания, – гордая собой девушка промаршировала к дверям.

Как только она вышла, Виталий Александрович перестал улыбаться.

– Так кто ты такая, девочка? – спросил он, пристально глядя на меня. – Откуда ты взялась, Рита Рощина?

– А может, ты вовсе не Рощина? – подал голос Никита. – Как тебя зовут по-настоящему?

– Рита Рощина. Я журналистка, внештатный корреспондент еженедельника «Воскресный бульвар». Позвоните в приемную, и если Нелли еще не ушла, она вам подтвердит.

– Кто такая Нелли? – недовольно спросил Мурашов.

Я открыла рот, чтобы ответить, но меня опередил Никита.

– Нелли – это секретарь главного редактора. И если мы ей сейчас позвоним, то она, действительно подтвердит, что наша милая гостья – и журналист, и внештатник, и прочую лабуду. Я сегодня не поленился, съездил в редакцию, потолкался там. И эта Нелли битый час расписывала мне, какая Рита умница и какие большие надежды на нее возлагает весь коллектив редакции и главный редактор лично. Но знаешь, в чем проблема? – он резко повернулся ко мне. – Проблема в том, что кроме этой Нелли, ни один человек в редакции Риту Рощину не вспомнил. И в подшивке «Воскресного бульвара» никаких следов журналистки Рощиной мне обнаружить тоже не удалось. Не то, что статей, ни одной самой крохотной заметочки, подписанной твоей фамилией! Или, может, ты под псевдонимом печаталась? Ну? Ничего не хочешь объяснить?

– Не хочу, – я снова поднялась со стула и, приняв самый высокомерный вид, заявила: – Я не понимаю, о чем вы говорите, и не собираюсь ничего объяснять. Наш разговор становится бессмысленным, и я думаю, пора прекратить эту комедию.

Я сделала шаг к двери, но Никита быстро загородил мне дорогу.

– Комедию пора прекратить, – согласился он. – А вот что касается разговора, то в нем только сейчас начинает появляться смысл. Ведь ты пришла не о каких-то глупых статьях говорить, правда?

– Я не понимаю, о чем вы, – повторила я. – Я не знаю, с кем вы в редакции разговаривали и что вам сказали, но я, действительно, внештатный сотрудник «Воскресного бульвара» и могу показать вам удостоверение. Но вы ведь и ему не поверите.

– Не поверю. Мы же все понимаем, как такие дела делаются.

– Значит, нам не о чем говорить. Виталий Александрович, – обернулась я к Мурашову, – я сообщу нашему главному редактору, что вы не заинтересовались его предложением. Всего хорошего.

После этих слов, я задрала подбородок и попыталась обойти загораживающего мне дорогу мужчину, но Никита тоже сделал быстрый шаг в сторону и толкнул меня… точнее, попытался толкнуть. Я легко увернулась и он, едва не потеряв равновесие, нелепо взмахнул руками.

– Вот даже как? – теперь начальник службы безопасности смотрел на меня с интересом. – Наша девочка, оказывается, что-то умеет?

– Можете не сомневаться, – холодно ответила я. – Поэтому сейчас я уйду, а вы не будете пытаться мне помешать.

– Уйдет она! – Никита гадко ухмыльнулся. – Да кто ж тебя отпустит?

Я бросила на него надменный взгляд:

– Вы что, хотите устроить драку в кабинете директора?

– Нет, драка нам не нужна, – подал голос Мурашов. – Зачем? Ты без всякой драки сейчас сядешь на стул и сложишь руки на коленях.

Я медленно повернулась. Ах, как нехорошо! Сосредоточившись на безопаснике я совсем упустила из виду директора. И теперь он, дружелюбно улыбаясь, направляет на меня пистолет.

– На стул, – повторил Виталий Александрович и пистолет в его руке слегка качнулся.

На долю секунды я заколебалась, потом послушно села и сложила руки на коленях. Не отказав себе, впрочем, процедить с отвращением:

– А я еще хотела о вас хвалебную статью написать!

– Не одну статью, а целую серию, – поправил меня очень довольный Мурашов, поигрывая пистолетом.

– Теперь даже двух строчек не будет, – заверила я. – Разве что, в уголовной хронике. И прекратите вертеть пистолет! Господи, кто только вам разрешение выдал – ведете себя с оружием, как мальчишка!

– А вот хамить не надо, – испортить ему настроение я не сумела, Мурашов по-прежнему выглядел очень довольным. Он подошел поближе, протянул руку и сдернул с меня парик. Посмотрел на мои рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам и усмехнулся:

– Журналистка...

Я напряженно выпрямилась и огляделась, оценивая обстановку. Если сейчас резким движением выбить пистолет из руки Мурашова, то можно сразу же попробовать достать Никиту. Вывести его из строя одним ударом, скорее всего не получится, значит, завяжется драка. Но шанс есть…

– Виталий Александрович, вы бы отошли в сторонку, – попросил Никита. – Гляньте, как она по сторонам зыркает, примеряется, удрать хочет.

– Такая храбрая? – удивился Мурашов, но на свое место, за стол, вернулся. Пистолет при этом, был по-прежнему направлен на меня, поэтому я сидела смирно. Промахнуться с такого расстояния, нереально. – С двумя воевать собирается?

– А что ей терять? – Никита взял мою сумочку и бесцеремонно вытряхнул ее содержимое на стол. – Так, что тут у нас? Кошелек, ключи, телефончик… Телефончик мы сейчас обезвредим, – он снял крышку с моего сотового и вынул аккумулятор. – А вот и удостоверение внештатного сотрудника «Воскресного бульвара», то самое. Хотите посмотреть?

– Нет. Она мне его еще в прошлый раз под нос совала.

«Хамство какое!» – возмутилась я про себя. – Разговаривают обо мне так, словно меня здесь нет! Да еще и в моих вещах копаются! И почему, собственно, я это молча терплю? Я ведь журналистка, ничего плохого не сделала, никакой вины за собой не чувствую… Если даже, по словам Зои, пыталась что-то про пропавшую подругу, про Альбину, узнать – так это не преступление. Значит, самое время возмутиться.

– Оставьте в покое мою сумочку! И перестаньте целиться в меня из пистолета! Вы же все равно не будете стрелять!

– Ты уверена? – Мурашов поднял взгляд от содержимого моей сумочки и, не мигая, уставился на меня. – Интересно знать, почему?

– Ну… – я немного сбавила тон, – вы же нормальный человек. Что ж вы, убивать меня будете? За что? Да, я признаю, что я знаю Альбину и немного волнуюсь – не в ее привычках пропадать вот так, никого не предупредив. И я, действительно, хотела немного поспрашивать о ней, ну и что? Интервью с вами я сделала по-честному и про серию статей, тоже, все серьезно. Разве вы не хотите стать положительным примером развития бизнеса в нашей губернии?

В конце я позволила голосу чуть-чуть дрогнуть и Виталию Александровичу это явно понравилось. Пистолет он, впрочем, не опустил – похоже, держать меня на прицеле ему тоже понравилось.