Черный Стрелок

– Думаешь, придут?

– А куда они на хрен денутся. Даже Медведь явится. Непременно захочет своими глазами полюбоваться, как булкинская вотчина под меня пойдет. Это ж надо полным отморозком быть, чтобы в такой ситуации стрельбу начинать. А полных отморозков туда и на гаубичный выстрел не подпустят.

– Можно быть полным отморозком и отличным киллером, – возразил Хлебалов. – Забыл, как твоих в гостинице обули? Или в банке?

– У тебя паранойя с этим ванькой-встанькой. У меня две сотни только своей охраны. А еще менты. И спецконтингент. Не переживай, Николай Григорьич, никто меня не завалит.

Хлебалов продолжал хмуриться:

– Были бы они просто бандитами… – произнес он. – Тогда я бы с тобой согласился. Но я нюхом чую: есть у них союзники. И информацию они черпают с самого верха, и поддержка у них вполне серьезная.

– Ну если ты на спецслужбы намекаешь, то ты промазал, – спокойно ответил Сурьин. – Никому сейчас моя смерть не нужна. Особенно первопрестольной. Сам же знаешь: Медведь в губернаторы лезет. А Москве оппозиция нужна. А кто тут у нас Медведю оппозиция? Я! – Сурьин самодовольно откинулся на спинку кресла. – Я нынче в силе, Григорьич. Вот решим вопрос с Булкиной – и сразу твоими делами займемся. Съесть тебя не дадим! – он пристукнул ладонью по столу. – Никаким-таким московским комиссиям. Есть, есть еще люди, которым твоя деятельность весьма полезна. Помогут, поддержат.

– Главное, чтобы ты, Лев Никитич меня поддержал, – твердо произнес Хлебалов. – А для этого ты должен быть живым!

– Да уж постараюсь, – Сурьин хохотнул. – Я ведь и сам в этом заинтересован.

– Как, кстати, невеста? – сменил тему Хлебалов. – Не буянит?

– Ну скажешь тоже! – усмехнулся Сурьин. – Тихая как мышка. Надеется на своего лыцаря.

– А на свадьбе не вскипит?

– А мы ей, если заартачится, укольчик успокоительный сделаем, – Сурьин мерзко захихикал. Пухлые хомячьи щечки затряслись. – Превентивно.

– А как же брачная ночь? – ухмыльнулся Хлебалов. – Как же без пылкой юной страсти? Уснет ведь…

– А мы ей не тот укольчик сделаем, от которого спят, а тот – от которого жизни радуются. – Маленькие глазки Сурьина превратились в щелочки, полностью утонув в жирных складках. – А то сам не знаешь, какие они после дозы фортеля выкручивают.

– Смотри только не переборщи.

– Не сомневайся, Григорьич. У меня эскулап высшей пробы. В старые времена в Ярославле работал. В закрытой психушке. На дури собаку съел. Но это – на крайний случай… – Сурьин взглянул на часы. – Пожалуй, пора перекусить, – решил он и нажал клавишу селектора. – Леночка, нам с Николаем Григорьевичем поленчевать организуй. А ты, Григорьич, не беспокойся. И насчет покушать – тоже. – И добавил с намеком: – Здесь твои вкусы знают.

– Ее пасут, – сказал водитель. – Видишь ту «Газель»?

– Вижу, – сказал его напарник. – Это ж кем надо быть, чтоб на красную «Газель» наружку сажать?

– Дилетантом, – сказал водитель. – Развелось, понимаешь…

– Что будем делать? – спросил напарник.

– Да ничего, – в сердцах ответил водитель. – Нам какая команда дана? Сопровождать. Доложи дежурному. Пусть пробьют номера по базе… Черт!

Проклятая «Газель» маячила впереди, заслоняя снежно-белый «рено», за которым нужно было осуществлять наблюдение.

«Рено» между тем свернул направо, на узкую улочку, тянувшуюся вдоль бетонного забора, отделявшего железнодорожную ветку. «Газель» свернула туда же. И «Восьмерка» сопровождения, разумеется, последовала за ними. Дорога была отвратительная. Водитель «Газели» сбросил скорость до сорока. Водитель «восьмерки» тоже. Деться некуда. Обогнать «Газель» не было никакой возможности.

– Ну что там, с номерами? – спросил он.

– Родные, – сказал напарник. – «Газель» красного цвета, принадлежит Писькину Валерию Глебовичу.

– Кому?!

– Писькину Валерию Глебовичу, – с удовольствием повторил напарник.

– Бывает же!

Сам водитель носил красивую фамилию Петровский.

– Ах ты, мать!.. – Водитель подал влево и обнаружил, что объект уже изрядно оторвался. Дорога была слишком узкая для обгона, но метрах в ста она расширялась. Какой-то въезд… Водитель приготовился, газанул… И тут «Газель» показала левый поворот. Водитель «восьмерки» был виртуоз: ухитрился все равно обойти «Газель» слева… И увидел перед собой «кенгурятник» здоровенного джипа, вывернул руль, уходя от лобового…

Джип ударил «Восьмерку» в правый бок. Машину завертело волчком…

Когда водитель пришел в себя, то увидел, что его напарник – без сознания. Но сам он вроде бы не пострадал…

«Спасибо тебе, Господи!» – поблагодарил он. Живой, это главное. Он нашарил мобильник.

– Петровский говорит…

Джип – это уже не его проблемы. Теперь пусть начальство… Тут он ошибся.

– Нет, ты видел?! Ты видел?! – заорал выскочивший из джипа толстомордый мужик водителю «Газели», тоже покинувшему свой автомобиль.

– А я чего? Я ничего! – воскликнул водитель «Газели». – Я поворот показал. Работаю я тут! Это он сам, я ничего!

– Ах ты козел! – взревел толстомордый и бросился к «Восьмерке».

Очухавшийся водитель ее не успел объяснить, что работает на очень авторитетного дядю. Он вообще ничего не сказал. Хозяин джипа рванул дверцу, выдернул его из машины, и врезал между глаз. Водитель был крепким малым и, несмотря на шок и пропущенный удар, попытался сопротивляться. Лучше бы он этого не делал. Толстомордый пришел в ярость и за каких-то тридцать секунд нанес ему намного больше телесных повреждений, чем само столкновение.

Выплеснув гнев, хозяин джипа отобрал у поверженного врага бумажник с деньгами и документами, сунул себе за пазуху.

– Этот козел мне еще ответит! – пообещал он ошарашенному водителю «Газели», сел в свою машину, развернулся и уехал.

Водитель «Газели» успел заметить, что в столкновении джип практически не пострадал, а вот номеров его запомнить не успел. И не мудрено, потому что номеров на джипе не было. Въехав на территорию склада, где ему полагалось взять груз колбасных изделий, водитель позвонил в «Скорую» и в милицию.

Он понятия не имел, что стал задействованным втемную участником операции, целью которой было «обрубание хвоста», прицепленного Надежде Павловой ее родным дядей.

– Все тип-топ! Тюкнул чистенько, даже «кенгурятник» не погнул! – докладывал очень довольный Монах. – Насовал ему по чавке, лопатник забрал и уехал! Ты, Леха, голова!

– Ужик оценил бы, – уронил Сивый, что было, пожалуй, высшей степенью похвалы.

Первоначально предполагалось просто протаранить машину с группой слежения. Но Шелехов решил, что это может бросить тень на Надю. И предложил свой вариант.

Найти подходящего водилу, ездившего регулярно и по подходящему для акции маршруту, – задача несложная. А проехаться на «рено» немного впереди «Газели» – еще проще.

– Интересно, когда они допрут, что водила – не при делах? – произнес Бессонов.

– Сутки им точно потребуются, – сказал Ленечка. – А потом им станет не до того. Если все получится…

Сегодня они с Сивым выбрали целых три позиции, с которых достаточно хорошо простреливалась площадь перед собором. К сожалению, две из них оказались внутри оцепленной территории. А третья, та, что за пределами, располагалась довольно-таки далеко. И если с расстояния в четыреста метров Сивый из своей винтовки мог попасть в рубль, то с восьмисот столь безупречный выстрел было осуществить намного труднее. Лишняя пара сантиметров в сторону – и вместо «теплого груза» получается «холодный», что очень нежелательно.

– У меня есть мой пропуск. А у Надежды есть пригласительный, – сообщил Шелехов. – Именной. На одно лицо. Можно попробовать скопировать.

– Проблема не в том, чтобы попасть внутрь оцепления, – сказал Бессонов. – Как потом оттуда выбраться?

– А по-моему, это как раз не проблема, – заметил Ленечка. – Там будет такое количество частных и государственных охранников, милиции и спецслужб, что после инцидента наверняка начнется каша. Мы же смотрели ГУВД-шный план мероприятий. Они всех прочих силовиков просто игнорируют. Там такая колбаса начнется, что роту можно будет скрытно вывести. Главное – избежать профилактической проверки перед акцией. Но это мы тоже учли – спасибо Лешиному москвичу. Что мне не нравится, так это то, что Алексею на финальном этапе придется действовать без подстраховки. Я бы все-таки попытался его прикрыть, а, Бессон?