Звериный круг

— Где твой клиент?

— К-ка… Какой клиент?

— Тот, которого пасешь. В квартире?

По лицу парня было видно, что он лихорадочно соображает, как бы увильнуть от ответа.

— Не слышу! — Дуло «ТТ» уткнулось в переносицу шпика, вплотную притиснув голову к стене. — Считаю до трех, герой! Где он? В квартире?

Парень странно задергался, и Валентин не сразу сообразил, что он пытается кивнуть. Ему мешал пистолет.

— Один или с кем-то?

— В-вроде один…

— Что ж, живи. — Валентин мазнул качка кулаком в челюсть, заставив повалиться на пол. — И молчок мне! Рыпнешься — прикончу!

Сбежав вниз, он снова принялся давить пуговку звонка. Убедившись в полной безрезультатности подобных действий, примерился к замку и, отступив, с силой ударил ступней. Дверь сочно хрупнула, но устояла. С разбега он повторил атаку, и, протаранив препятствие, ворвался в квартиру. Ни в гостиной, ни в прихожей никого. Странно!.. Не выпуская из рук оружия, Валентин заглянул в туалет, в ванную, торопливо обшарил кухню и некое подобие чуланной комнатки. Николай оказался в спальне за массивным старым комодом. В пальцах он сжимал нож, в лице его не было ни кровинки.

— Коля! Ты слышишь меня? Коля!.. Это я, Валька. Пришел помочь тебе. — Шагнув вперед, Валентин осторожно отобрал у Николая нож, ласково взял за плечи.

— Очнись, Николай! Надо идти.

Хозяин квартиры медленно приходил в себя. Краем пододеяльника Валентин вытер стекающую у Николая по подбородку слюну.

— Пойдем, Коля. Надо торопиться. — Валентин с беспокойством прислушался к доносящимся с лестничной площадки голосам. Кто-то из соседей спрашивал, что случилось. Кажется, заметили и того парня. Разумеется, предлагали вызвать милицию.

— Коля, — он пытался говорить внятно и убедительно, — все хорошо, все позади, успокойся. Я ведь твой друг, правда? Вставай и пойдем.

— Да. Надо идти…

Мало-помалу в глазах Николая появлялось осмысленное выражение. Цепко он ухватился за локоть Валентина.

— Тебя я не боюсь…

— Правильно, потому что я друг и пришел помочь тебе. Держи меня за руку и пошли.

Выбравшись на лестничную площадку, они задержались возле изувеченной двери. Кое-как Валентин прикрыл ее за собой.

Стоило им показаться в подъезде, как соседи немедленно попрятались по квартирам. С металлическим лязгом тут и там перещелкивали замки. Самые храбрые уже трезвонили, должно быть, в милицию. А может, совещались с домашними — звонить или не звонить, геройствовать или умудренно выжидать. Почти как у Гамлета, но с российскими оговорками. Носа, однако, никто пока не показывал.

Валентин невесело усмехнулся. Затюкали народ. Ох, затюкали! А то ли еще будет!.. Так что счастья и успехов вам! Никто не остановит вас в миг убийства, не станет роптать, когда вы залезете в чужой карман. Век Ланцелотов, увы, миновал…

Николай внезапно дернул его за рукав:

— Нож! Мы оставили его там! Они найдут его, найдут мои следы.

— Успокойся, я захватил его. — Валентин не забывал озираться. — Поторопись, и все будет в порядке.

Николай двигался за ним подобно сомнамбуле. В таком состоянии Валентин видел его впервые. То есть что-то похожее иногда случалось, но, как правило, Николай приходил в себя довольно быстро.

— Коля! Слушай меня внимательно! Сейчас мы выберемся на улицу, и надо будет пробежать шагов двадцать до машины. Помнишь тот военный «УАЗ»? Так вот, надо успеть добраться до него. Чем быстрее, тем лучше.

К облегчению Валентина, Николай кивнул. Во всякому случае, кое-что он уже соображал.

— И прапорщика, — шепнул он. — Прапорщика тоже помню. Я его ударил сюда, — рука Николая показала на грудь, — он упал и захрипел. Он долго хрипел, страшно.

А потом попытался встать, но я опять ударил…

— Не думай о нем! Сейчас нам нужно поскорее сесть в машину. Очень и очень быстро, Коля!

— Да, я могу быстро, я могу…

— Тогда двигаем!

Все вышло удачнее, чем он ожидал. Двор не встретил их пиротехническими неожиданностями. Совершенно беспрепятственно они добежали до машины, и Валентин распахнул дверцу. Только впихнув приятеля в салон, он улучил мгновение и взглянул в сторону «Соболя». Из него уже выскакивали встревоженные «мальчики».

Но и другие «мальчики» стояли наготове. Гулкие выстрелы разнесли стекло фургона, заставив выскочивших залечь. С ответным огнем они медлили — вероятно, шарили по карманам и выгребали из кожаной упряжи вороненую сталь. Еще пара выстрелов подбила передний скат «Соболя». Валентин мысленно поставил своим недавним пассажирам высшую отметку. Главное, ребятки, не суетитесь, цельтесь получше!

Он уже сидел за рулем, когда из-за угла дома показалась светло-зеленая «Нива». Видимо, заслышав стрельбу, резервисты решили, что пришел и их черед пошуметь. Валентин переключил передачу на задний ход, и, дернувшись, автомобиль пошел набирать скорость.

— Держись, Коля!

Чего-чего, а этого водитель «Нивы» от них никак не ждал. Тяжелый «УАЗ», как рассерженный бычок, боднул его с разгона, разбив фары и смяв решетку радиатора. Светло-зеленый преследователь немедленно заглох. Валентин рванул рычаг передачи. Откуда-то сбоку, размахивая наганом, выскочил один из недавних пассажиров. Вильнув рулем, Валентин ударил его бортом, отбросив в заросли акации. «УАЗ» в самом деле превратился в разъяренное парнокопытное. Ну, кто там еще попробует, пикадоры задрипанные! Нет желающих?.. Тогда догоняйте!.. Уносясь от беспорядочной стрельбы, Валентин вдавил педаль газа в пол до упора.

Глава 22

Всем хорош «УАЗ-469» — и прожорливостью, и нравом козлиным, и проходимостью, но — вот закавыка! — нет в нем настоящей резвости! Скорости гоночной нет. Машина с ревом мчалась по шоссе. Стрелка спидометра отплясывала горячечный танец возле стокилометровой отметки. Большего Валентин выжать из своего зверя не мог. Хотя и этого было пока достаточно. Девяти-и пятиэтажные застройки кончились, город сгорбился до деревянных хибарок, а вскоре пропал и вовсе. Справа тянулась широченная труба газопровода, слева за мелькающими тополями проплывали некогда колхозные, а ныне буйно заросшие сорняком поля. Они продолжали мчаться на пределе возможностей машины. Взгляд не успевал проследить за окружающим. Единственное, что оставалось незыблемым, было бездонное небо — гигантское голубое лицо, со скукой взирающее на землю, на паутинку дорог, на копошащиеся точечки машин. Вот уж действительно суета сует! Если смотреть на мир с такой высоты.

— Коля! Зачем ты это делал? — Валентин на секунду обернулся. — Зачем ты убивал их всех? Что на тебя нашло?

— Армия!.. — Николай выплюнул слово, точно грязное ругательство. — Они все были со мной в армии.

— Армия? — Валентин удивленно замолчал. — Ты служил в армии?

— Служил… — Николай хмыкнул. — Отбывал!.. Это они меня таким сделали.

Все было бы иначе, если б не эти скоты.

Валентин нахмурился:

— Значит, ты мстил?

— Мстил? — Брови Николая полезли вверх, словно он впервые задумался над тем, что творил. — Я… Я искал себя. В каждом из них. По кусочкам.

— Но ведь все в прошлом, пойми!

— В прошлом. — Голова Николая вяло кивнула. — А прошлое — все тут. — Он пристукнул себя по груди. — Все до крупиночки.

— Неужели ты специально разыскивал каждого?

— Я нашел ротного писаря. — На губах Николая вновь показалась пена.

Дрожащей ладонью он вытер ее и зябко поежился. — Он дал адреса остальных. Я просил будто бы для переписки, и он дал. А потом…

Потом я стал ходить за ними, некоторых поджидал в подъездах. И ножом… С рубчатой рукояткой. Ты сам сказал: так безопаснее.

— И скольких ты уже?.. — Валентин не договорил.

— Пятерых. А всего одиннадцать адресов. Шестеро ходят по земле… Еще живы.

Еще живы…

Валентин содрогнулся. За что же нам все это, Господи!

— Они забрали мою жизнь, — лепетал Николай. — Поделили на одиннадцать частей и забрали.