Ледяные страсти

– Похищению, Борис Борисович. Моего коллегу похитили. И требуют выкуп.

В ночь исчезновения фигуристов, с того момента, как Денис забил тревогу, и до утра все три квартиры, на которых мог появиться Панов, были под наблюдением. Но сидеть в засаде и дальше было глупо – если фигурист сбежал и решил затаиться, то домой ни к себе, ни к Рудиной он не сунется. И все-таки Демидыч решил обойти квартиры еще раз. Если не влюбленных отыскать, то хоть зацепки, намеки на то, куда они могли сбежать.

Заглянув на квартиру в Теплом Стане, Демидыч обнаружил там только рабочих, которые хозяина уже дня три не видели. И никаких зацепок там тоже найти не удалось: испорченную пожаром мебель вывезли, а личные вещи Панов, очевидно, перевез в Алтуфьево.

И с квартирой Рудиной в Орехове Демидыча постигла неудача. Дом под охраной, квартира на сигнализации. Пришлось ограничиться разговором с консьержкой. Представился знакомым Регины Романовны, сказал, что только что из Германии. Заехал по ее просьбе кое-что передать Светлане.

– Так не появлялась ни вчера, ни сегодня, – уверенно заявила консьержка. – Как ухажера сменила, так вообще редко бывает.

Ни вчера, ни сегодня – значит, в день исчезновения Рудина домой не заходила.

– Может, ночью забегала... – предположил Демидыч и, поймав подозрительный взгляд консьержки, пояснил: – Я первым делом на каток к ней зашел, а мне сказали, что она теперь по ночам тренируется.

– Точно-точно, – подозрения консьержки рассеялись. – Под утро приходит, только я тут и по ночам дежурю. Дремлю, конечно, но, если дверь хлопает, всегда интересуюсь, кто идет, – работа такая. А вы бы ей на мобильный позвонили, есть у нее, сама видела...

Ни знакомых Рудиной, ни друзей, у которых она могла бы затаиться на недельку, консьержка, разумеется, не знала. Так Демидыч и ушел несолоно хлебавши. Не верить консьержке оснований не было. Это если бы он представился сыщиком, тогда конечно, а врать знакомому уважаемой жилицы какой смысл?

В конце концов, Демидыч поехал на съемную квартирку фигуриста в Алтуфьево. Естественно, снова без ключа, но там по крайней мере не было ни консьержки, ни работяг. Хозяйка квартиры, как уже раньше выяснили, жила где-то в деревне под Владимиром, квартиру Панов проплатил на несколько месяцев вперед.

Демидыч решительно вошел в подъезд обычной девятиэтажки. Обшарпанные стены, несмотря на кодовый замок, очень кстати не работавший. У батареи жалась стайка подростков, при появлении сыщика один суетливо сунул в карман полиэтиленовый пакет с клеем.

– Эй, орлы, здоровье поберегли бы?

– А ты дядя, шел бы себе!

Чертыхнувшись, Демидыч действительно пошел к открывающейся двери лифта – ну отобрал бы клей, они еще купят. Детки, твою дивизию!..

Панов снимал квартиру на четвертом этаже. Осмотревшись на лестничной площадке, Демидыч обнаружил, что ему придется преодолеть не одну, а две двери без ключа. Как часто бывает, соседи объединились и поставили дополнительную дверь на свой предбанник. Для верности он позвонил в обе квартиры, ни из одной не получив ответа. Так, никого нет дома, на лестнице тихо – можно действовать. Забавно все-таки себя ведут некоторые – ставят крепкую дверь, украшают ее красивой обивкой, но напрочь забывают, что замок нужен не менее добротный. Этот мог открыть не то что профессиональный вор-домушник, но и любой из подростков-токсикоманов. Подобрать нужную отмычку удалось быстро, дверь отворилась без единого скрипа. Дзинь!!!

«Черт, рано обрадовался!» – подумал про себя детектив. Шаря рукой по стене в поисках выключателя, он наткнулся на китайскую подвеску из чего-то вроде колокольчиков. Мелодичный звон мог разбудить какую-нибудь бдительную старушку. Выключатель, как назло, оказался на противоположной стенке. Предбанник был захламлен пачками старых газет, сломанными лыжами, старыми пальто. Теперь бы не влезть в чужую квартиру.

Слава богу, номера проставлены, – с облегчением отметил Демидыч и уже совсем без проблем открыл замок квартиры Панова, который можно было вскрыть перочинным ножиком, не то, что профессиональным инструментом. Дверь была такая хиленькая, что предположить наличие сигнализации вневедомственной охраны в этой нищей квартирке можно было, только призвав на помощь все свое воображение.

М-да... Небогато жили фигуристы. Матрас на полу, костюмы для выступлений на гвоздиках по стенам развешаны из-за отсутствия нормального шкафа, малюсенький телевизор, старый, потертый какой-то видеоплеер. Похоже, что самым дорогим предметом в жилище Панова был телефон с автоответчиком и автоматическим определителем номера.

Демидыч включил запись.

– Лешенька, это мама. Все никак не могу застать тебя дома. Перезвони мне, сынок. Береги себя. Как дела? Как Лев Николаевич?

Запись обрывалась. Голос матери Панова был жалостливо-надтреснутым, похожим на старушечий, хотя ей лет сорок, наверное.

– Алексей, – раздался голос Инги Артемовой, – что случилось? Я ничего не понимаю. Не могу дозвониться на твой мобильный.

Голос Артемовой звучал энергично и требовательно. Надо же, не постеснялась звонить в гнездышко к сопернице. Впрочем, знать бы, когда был сделан этот звонок. Наверное, перед визитом на каток. Или нет?

– Панов, козел, верни бабло, а то хуже будет!

Голос был отвязный сверх всякой меры, явно принадлежал какому-то братку. Это может быть реальной зацепкой, хотя номер не определен. Демидыч прослушал еще раз. Похож. Очень похож. Наверняка именно этот тип требовал у Панова деньги и в прошлый раз, когда Демидычу удалось прослушать разговор по мобильному.

Записи на автоответчике закончились, детектив вынул кассету и бережно спрятал в карман.

В углу комнаты лежали раскрытые чемоданы. Ничего, кроме спортивного инвентаря, в них не было. Гантели, эспандеры, спортивные костюмы. Рядом разбросаны видеокассеты. Демидыч выбрал парочку из них и вставил в видеоплеер. Записи тренировок и выступлений. Панов и Рудина, Костышин им что-то кричит с трибуны, Панов один отрабатывает прыжки. Еще были кассеты с показательными выступлениями Панова и Артемовой и много записей великих фигуристов – Протопопова и Белоусовой, Родниной с Зайцевым. Везде только фигурное катание. В этой комнате явно жили аскеты, помешанные на спорте. Спали на матрасе, питались только рисом с овощами (других продуктов на кухне обнаружено не было – ни сахара, ни соли, ни кофе, ни корочки хлеба).

Ага, все-таки ничто человеческое им было не чуждо. Рядом с импровизированным спальным местом валялась вскрытая упаковка презервативов. Внутри оставался только один «патрон». Они их хоть не за один раз умяли? – хмыкнул сыщик.

На маленькой подушке валялось скомканное кружевное белье черного цвета. Демидыч поднял изящную вещицу. Надо же, хорошая фирма, белье явно покупали в «Дикой орхидее» или аналогичном магазине, рассчитанном только на тех, кто мог потратить на трусики и лифчик не менее двухсот долларов.

Странные люди все-таки... Живут в убогой халупе на окраине города. Едят как Дюймовочки – в день по рисовому зернышку. А вторую машину Панов купил, евроремонт в Теплом Стане затеял сразу же, на любовные утехи сотни-другой долларов не жалко. Да и трусики-то дорогущие, а матрас застелен не единожды стиранным и штопанным, стареньким бельем. Даже вместо пододеяльника – драная простыня. Чистенькая, конечно, но не более того...

Все не вяжется и не стыкуется. Сколько денег он, интересно, должен? Машина, евроремонт, за эту квартиру заплатить, то да се – в целом ну... тысяч тридцать набегает. А долг не отдает. Или это не долг? Но четко же было сказано «верни бабло», и первый раз тоже требовали вернуть, значит, долг. А может, машина и прочее – это на деньги Рудиной куплено? Альфонс? Вначале Артемова его подкармливала, теперь Рудина?

Интересно, почему Денис считает, что Панов либо похищен, либо прохлаждается на каком-нибудь курорте, куда въезд безвизовый? Ведь фигурист мог исчезнуть и потому, что причастен к убийству Костышина. Блондинистые кудри и голубые глаза, не говоря уже о спортивных достижениях, – недостаточные аргументы для того, чтобы быть абсолютно вне подозрений. А подозрений Панов вызывает все больше и больше.