Правосудие Бешеного

«Кажется, он тоже меня вычислил… — подумал Андрей, — иначе бы не старался так уйти. Ладно, это, конечно, прокол, но прокол незначительный. Теперь найти его -дело техники. Как он выглядит, мы знаем, о легенде его тоже осведомлены; рано или поздно все равно его отыщем. Главное, чтобы он из Москвы никуда не дернул. Тогда начнутся проблемы… Да. Поспешил ты, Андрей, поспешил… Надо было технически подготовиться: взять фотоаппарат с телевичком, подкараулить его у дома, заснять во всех ракурсах, а уж потом и думать, что с ним делать. — Он огорченно причмокнул. — Ладно, после драки кулаками не машут. Поеду виниться перед генералом…»

— Так, дело принимает интересный оборот, — произнес генерал, выслушав Воронова, — сдается мне, что Орден и Рассказов снова сцепились друг с другом. Только вот ареной их битвы теперь стала Москва. Остается узнать: за что они борются?.. Что этим оглоедам понадобилось у нас, а?

— Не знаю… — виновато ответил Андрей.

— Так возьми и узнай! Прокололся с Рассказовым, так хоть по Ордену у тебя все в порядке?

— Да, товарищ генерал, ситуацию держим под контролем. За Тимом Рогом ведется круглосуточное наблюдение. За Джанашвили присматривает Савелий. Пока все спокойно.

— То-то и плохо, что пока… Нам надо перехватывать инициативу в свои руки, а не ждать, когда гром прогремит, иначе, когда они выстрелят, застанут нас врасплох. Ладно, ступай работай. И объяви Рассказова во всероссийский розыск. Составь фоторобот и передай его милиции — может, они его где и засекут. Хотя на это я как раз совсем не надеюсь: этот мужик ушлый и хитрый, его на мякине не проведешь…

Воронов отправился в техническую лабораторию, чтобы составить фоторобот Рассказова (Рогожина), после чего разослал его по всем отделениям милиции. Но это не помогло: Рассказов исчез из Москвы, как в воду канул…

XII. Амиран против Джанашвили

Благодаря собранной за последние месяцы информации Амиран-Мартали теперь хорошо понимал, что собой представляет Лысый Нуга. А после разговора с Савелием Амиран и действовать начал по-другому, более уверенно. Теперь он точно знал, что с Джанашвили церемониться никакого резона нет — ведь у него было уже достаточно информации, чтобы понять, как лучше все проделать, чтобы отобрать у Нугзара его бизнес. Причем отобрать так, чтобы тот и не дернулся…

Разобраться в этом ему помогли и люди, которые в последние годы находились рядом с Джанашвили. Они с лету уловили, откуда ветер дует: ни для кого не было секретом, что на стороне Амирана-Мартали были все воровские лидеры не только столицы, но и страны. День окончательного расчета Варднадзе с Джанашвили стремительно приближался. К Амирану потянулись перебежчики.

Амиран-Мартали никогда не любил предателей, даже если они предавали его врага. Но внимательно выслушивал то, что те ему рассказывали: ведь каждый хотел выслужиться перед Амираном и выставить шефа в наихудшем виде, а ему требовалась правдивая информация.

Один из таких перебежчиков и поведал Амирану-Мартали одну историю, услышав которую он поклялся расправиться с Джанашвили не только морально, но и физически.

Это был бригадир небольшой группы, состоявшей из громил, специализацией которых было вышибание долгов. Иногда им поручали и более грязные дела. Чтобы обелить себя, этот бригадир, по кличке Слюнявый, все валил на Нугу, подчеркивая, что всегда действовал только по планам, разработанным самим Джанашвили, и не проявлял собственной инициативы. Десять лет назад, когда Амиран-Мартали отбывал свой срок, Слюнявый был среди тех, кто помогал Джанашвили избавляться от людей бывшего шефа. Он описал несколько случаев расправ, в которых он тогда участвовал. Амиран сидел, прикрыв глаза, и с закипавшей злостью слушал о подробностях смертей тех, кого он когда-то знал и ценил.

— …А Леньку Тимофеева сожгли в собственной машине, прям вместе с гаражом, — типа, значит, несчастный случай произошел с ним, — лился невозмутимый рассказ Слюнявого, — вообще-то Нуга всегда любил, когда следы можно под огонь списать… Ага… Вот, к примеру, — Слюнявый наморщил свой лоб, переходящий в бритую наголо голову, — помню, мы в Малаховке одну бабу с дочкой спалили. Чем она Нуге помешала, ума не приложу. Короче, я их сначала малек придушил, а потом…

— Когда это было? — с тревогой перебил рассказ Слюнявого Амиран.

— Чего?

— Ну, поджог дома в Малаховке.

— А, это! Дай вспомнить, столько всего было-то… — Он довольно усмехнулся. — Ну, как бы не соврать, лет десять прошло. Я точно уже не скажу, все в башке смешалось — кто, когда, как…

— Значит, это Нуга… -тихо и задумчиво произнес Амиран, не обращая внимания на то, что Слюнявый снова начал бубнить про свои «подвиги» у Джанашвили.

«Почему-то мне всегда казалось, что без него тут не обошлось, — продолжал размышлять Амиран. — Но зачем убивать ни в чем не повинных? Только за то, что они меня любили? Чтобы сделать мне больно? Спровоцировать меня к побегу?.. А может быть, все гораздо проще: жадность! Зачем платить им, заботиться, время лишний раз тратить, когда можно просто избавиться… Ну, Нугзар, ты мне дорого заплатишь за их смерть… Жизнью своей клянусь!»

Амиран отлично знал своего бывшего друга и партнера по бизнесу, потому и точно угадал. Все действительно было проще: жадность! Именно жадность решила судьбу двух неповинных людей. Джанашвили не хотелось тратить на «содержание этой босоты свои кровные заработанные». Сначала он собирался перестать платить, но потом подумал, что по возвращении Амирана могут возникнуть лишние хлопоты, которые были ему совсем ни к чему. Он и с «подогревом» самому Амирану долго раздумывал, прежде чем отказаться от него. Для всех, как и для самого Амирана, он изобрел одну отговорку: «Я всегда помогал тебе, отстегивая на общак значительные суммы!»

Потому-то и решил: «Нет человека — нет и проблемы!»

Не вдаваясь в подробности, он вызвал к себе самого надежного и дерзкого исполнителя — Слюнявого, дал ему адресок и сказал:

— По этому адресу живет одна стерва со своим отродьем, которая слишком задержалась на этой земле…

— Не волнуйся, Нугзарчик, сделаем все, как надо! — заверил тот, потом плотоядно усмехнулся: — А можно мы сначала их потрахаем от души?

— Я тебе потрахаю! — вспылил Джанашвили. — Не хватало, чтобы менты копаться начали! И никаких «мы»! Ты один все сделаешь! Причем, — он задумался, сочиняя план, по которому не только не возникнет никаких подозрений, но и следов не останется, — все нужно списать на «неосторожное обращение с огнем»! — Нугзар довольно усмехнулся. — А чтобы ни криков, ни стонов, сначала придушишь их, но смотри не задуши насмерть — только лиши сознания!

— Понял, шеф!

— Потом и подожжешь, и смотри, без всякого бензина-керосина! Дом старенький, деревянный и так быстро займется! Но ты, не светясь, все-таки проследи до конца!

— Как скажешь, шеф, ты ж знаешь, Слюнявый все делает так, как ты велишь…

Он действительно все сделал, как и хотел Джанашвили, и не выполнил только одного: приказа не насиловать несчастных. Последив за «предметом» несколько дней, он все больше и больше распалялся от желания. Стройненькая фигурка с крутыми бедрами и пышной грудью: разве можно удержаться? Все одно «добру» пропадать!

Навестив дом в отсутствие хозяйки, он внимательно изучил внутреннюю обстановку, обнаружил небольшую кладовку при входном коридоре и задумал ее использовать. Выбрав удобный момент, Слюнявый снова забрался в дом в ее отсутствие, затаился в кладовке и стал ждать. Хозяйка вот-вот должна была вернуться с дочерью, которую она встречала после школы.

Убедившись, что они пришли вместе, Слюнявый позволил им спокойно раздеться: на улице стоял морозный декабрь, после чего тихо выбрался из кладовки. Видя, что девочка зашла в ванную комнату, а мать пошла на кухню, подкрался на цыпочках сзади к женщине, чуть-чуть придушил ее, прикрыв рот: она и пикнуть не успела. Затем связал руки и ноги полотенцем и пошел в ванную комнату. Там, припугнув и без того пугливую девочку, тоже связал ее, заткнул рот ее же трусиками и вернулся к матери, оставив дочку «на десерт».