Империя страха

Водитель микроавтобуса выскочил из-за ба­ранки и бросился к виновнику столкновения.

Антон с Гвоздиком тоже покинули салон иномарки и были готовы отразить любые пре­тензии по их адресу.

Поняв, что силой вопрос не решить, так как она, сила, была явно не на его стороне, водила лишь осуждающе протянул:

— Да что же вы делаете, изверги! У меня же больной при смерти, а если бы вы оказались на его месте, посмотрел бы я тогда...

— Спокойно, земляк, — нарочито нагло про­изнес Лямзин, — ну авария, что здесь такого. Сейчас приедет ГАИ и во всем разберется...

— Ты что, офонарел, — вмешался в диалог Дегтярев, — какое ГАИ, в натуре? Ты же пил всю ночь, тебя сейчас в кутузку загребут. Слу­шай, друган, — на этот раз Гвоздик обращался к шоферу «Скорой», — возьми стольник, и за­мнем базар. А машину мы здесь бросим, пусть мусора подберут и оттарабанят на стоянку.

Увидев в руке своего собеседника новень­кую стодолларовую купюру, водитель заметно подобрел и хотел еще что-то сказать, когда до него донесся негодующий вопль сидящей в са­лоне медсестры.

Молоденькая девушка не своим голосом во­пила, пытаясь остановить вырвавшегося Чи-жова:

— Больной, вы куда, у вас же шок?! Вам нельзя...

Но Иваныч, не слушая ничьих доводов, бро­сился через дорогу, ловко маневрируя между резко тормозящими автомобилями, чьи владель­цы огласили улицу первосортным, отборным матом.

Пока водитель медицинского микроавтобу­са наблюдал эту сцену, пассажиров серебристо­го «Мерседеса» и след простыл.

* * *

 Иваныч благополучно добрался до квартиры Ольги и нажал кнопку электрического звонка.

Дверь открыла белокурая хозяйка; посторо­нившись, она пропустила Чижова внутрь, за­щелкнув за ним легкомысленные замки.

В просторной кухоньке его уже дожидались приятели, запивая душистые сигареты аромат­ным, горячим кофе из маленьких фарфоровых чашечек.

— Бегаешь ты здорово, — вместо приветст­вия улыбнулся Антон и более серьезным тоном спросил: — Ну как, удачно?

Иваныч молча извлек из-за пазухи сверну­тое полотно и положил его на стол перед при­ятелями.

— Наконец-то, — с видимым облегчением выдохнул Гвоздик, — теперь можем приступать к поискам.

Присев за стол, каскадер с благодарностью принял из рук Лямзина кофейную чашечку и сделал пару маленьких глоточков обжигающего напитка.

— Как все прошло? — полюбопытствовал майор.

Но Ваня лишь устало махнул рукой и, тяже­ло вздохнув, произнес:

— Главное сделала Маша, а я лишь закончил начатое.

— Да, твоя подружка здорово все проверну­ла, — вставил свое слово вор, — это же надо, как она развела мусоров, что они через полчаса по­ставили на уши их паучью нору. Только все рав­но это западло, — искренне расстроился Дегтя­рев, — пусть они и негодяи, но сдавать пацанов ментам последнее дело. Если кто узнает, то меня на первой же хате под шконку загонят.

Чижов, за последнее время привыкший к подобного рода высказываниям, криво усмех­нулся:

— Так ведь твоей вины здесь нет: идея Анто­на, исполнил я, а навела омоновцев Маша — ты не при делах. Да к тому же их скорее всего от­пустят: заявителя-то нет.

— Все равно... — угрюмо процедил вор, а затем спросил: — Слушай, а как получилось, что менты клюнули на эту удочку? Я ведь сидел в машине и не слышал разговора.

Отодвинув от себя кофейный прибор, майор неторопливо спросил:

— Ты помнишь, как мы подвезли ее к теле­фону-автомату?

Дегтярев утвердительно качнул головой и настроился слушать дальше.

— Так вот, — продолжил Лямзин, — она на­брала ноль два и сказала дежурной, что в ее подъезде живут настоящие бандиты. Якобы они только что привезли в свою квартиру окровав­ленного человека.

Маша описала Иваныча, а затем сказала, что опасается за его жизнь, так как один из голово­резов пообещал, что через полчаса они пристре­лят жертву, а труп сбросят в Москву-реку.

Когда дежурная попросила назваться, Маша сказала, что очень боится и наотрез отказалась, бросив трубку. Вот и все. А нам оставалось толь­ко ждать, что это сработает, — не скрывая види­мого удовольствия, закончил Антон.

За столом воцарилась гнетущая тишина, ко­торую нарушил Гвоздик:

— А прикинь, что было бы, если менты не захотели бы приехать. — Посмотрев на изуродо­ванное лицо каскадера, он закончил: — Тебя бы, Иваныч, разорвали на мелкие лоскуты.

— Все, что Бог ни делает, — все к лучше­му, — философски заметил Чижов, прислонив­шись спиной к керамической плитке, украшав­шей стены кухни.

В этот момент в комнату вошла Ольга. По­смотрев на мужчин, она негромко произнесла:

— Ну что, искатели приключений на свои головы, может, спать пойдете? Ване, как самому пострадавшему, я постелила на диване в зале, а вам, — девушка кивнула на вора и комитетчи­ка, — придется лечь на полу.

— Спасибо, — Чижов благодарно улыбнулся платиновой блондинке, театрально склонив го­лову, как поступали средневековые рыцари в присутствии высокородных особ.

Не задерживаясь ни на минуту, Иваныч встал и проследовал в ванную комнату, чтобы смыть с себя следы недавнего общения с накачанным громилой.

Гвоздик же, приподнимаясь с жесткого та­бурета, недовольно пробурчал:

— Дожил бродяга, приходится спать рядом с мусором.

— За оскорбление можно и по морде схло­потать, — беззлобно парировал Антон.

— Ах, простите, — Дегтярев дурашливо рас­шаркался, — вы же комитет, белая кость, голу­бая кровь... Кстати, как ты относишься к данно­му цвету?

— Чего? — переспросил майор.

— Я имею в виду сексуальную ориентацию... Договорить Юра не успел — крепкий кулак

майора врезался в его грудную клетку, забив ды­хание.

— Ночью узнаешь, — оскалился Лямзин, выходя в коридор и давая возможность прияте­лю прийти в себя после такой дружеской «шут­ки».

— Откуда вы свалились на мою голову, не­дотепы? — деланно строго произнесла Ольга, в душе довольная, что в ее жизнь ворвалось не­ожиданное разнообразие.

Для нее все произошедшее было похоже на увлекательный сон, и она еще не знала, что про­буждение может быть весьма и весьма безра­достным.

Глава 14

Первым проснулся Рекс — взяв в зубы кожа­ный поводок, он принялся тихонько поскули­вать, тыкаясь холодным носом в щеку спящей хозяйки.

В конце концов Ольга открыла глаза и хрип­ловатым со сна голосом произнесла, обращаясь к своему питомцу:

— Ну подожди, сейчас-сейчас...

Сбросив с постели ноги, она несколько удивленно посмотрела на разметавшуюся рядом Машу и мгновенно вспомнила события прошед­шей ночи.

Настенные часы показывали половину вто­рого, а в окна лился яркий солнечный свет на­ступившего дня.

Торопливо одевшись, девушка надела на пса ошейник и вышла из квартиры, тихонько при­крыв за собой дверь.

Вернулась она минут через сорок. К этому времени в квартире уже царило непривычное оживление — гости проснулись.

При виде очереди в ванную комнату Ольгой овладело глухое раздражение, и она уже пожале­ла, что была до такой степени безрассудна, что­бы превратить собственное жилище в общежи­тие. Вслух она ничего не сказала, но ее глаза были красноречивее слов.

Антон заметил недовольный взгляд хозяйки и виновато произнес:

— Простите нас, Ольга, за причиненные не­удобства. Дайте нам еще пару часов, и мы отсю­да уберемся.

Девушка передернула плечами, как будто хотела сказать этим жестом, что ей все равно, но холодная неприязнь отчетливо сквозила даже в этой ужимке.

Спустя несколько минут мужчины собра­лись в гостиной — разложив на полу картину, они склонились над нею, как над картой; здесь же лежали порядком замусоленная копия руко­писи и позолоченная цепочка.

— Ну и что со всем этим делать? — подал голос Юра.

— Сейчас, — протянул Лямзин и углубился в чтение.

Его лицо выражало глубокую задумчивость, как если бы он разгадывал хитроумный крос­сворд.

Наконец майор облегченно вздохнул: