Свинцовые тюльпаны

Комната быстро превратилась в кромешный ад, наполненный грохотом, стенаниями и пороховой гарью. Сбившись со счета, Владимир продолжал всаживать пули одна за другой в сторону коридора, откуда бабахало и трещало очередями больше всего.

Истошный женский крик ударил по ушам, перекрыв шум бойни в закрытом помещении. Сердце Новикова дрогнуло: кричала Юля. Кричала от ужаса и боли, как кричат в последний раз.

Забыв о пустой обойме, доктор рванулся вперед. И тут же едва не схлопотал пулю, которая обожгла висок и впилась в стену где-то за спиной. Снова упав за тахту, Владимир услышал мужской голос, срывающийся в попытке перекричать всех:

— Не стреляйте! У меня заложница и граната! Не стреляйте!

Доктор без труда узнал бородатого. «Испугался, гад, что окружили дом, — думал он в бешенстве. — Решил женщиной прикрыться, сволочь!» В бессильной ярости Владимир принялся бить кулаком в пол, пока боль физическая не притупила душевную. Только тогда заметил, что в задымленной и наискось прорезанной лучами восходящего солнца комнате установилась тишина.

— Злой! — позвал Новиков. — Злой, ты где? Отзовись!

«Голос» в ухе молчал.

22. Элитный район Бишкека

Белоснежный «Майбах 62S» несся по хорошей дороге под сто восемьдесят километров в час. Если бы не дурацкие крутые повороты, легко взял бы и больше. Правила дорожного движения для этого автомобиля не существовали, у его водителя были свои собственные инструкции. А потому, завидев впереди красно-синие милицейские «мигалки», он и не подумал сбрасывать скорость. Тем более что до особняка хозяина оставалось рукой подать, а уж там никакой «гаишник» не достанет.

Но нажать на тормоз водителю все-таки пришлось — сразу за «мигалками» на асфальте торчал красный треугольник, а за ним раскорячились, наглухо перегородив проезд, белый микроавтобус с иностранными номерами и старенькая легковушка. По обеим обочинам — бордюры. За ними — бетонные желоба арыков. Не объехать.

Величаво подплыв поближе, шикарное авто требовательно просигналило, что должно было означать немедленную расчистку проезжей части от «хлама». Но высокий блондин в темном комбинезоне, флегматично осматривающий повреждения своего «Форда», лишь на миг повернул голову к источнику шума и вновь погрузился в свое дело. Ему номера «Майбаха» ровным счетом ни о чем не говорили. Иностранец — одно слово. Его собрат по несчастью — владелец легковушки — тоже остался сидеть на месте, обхватив голову руками. Его шатало из стороны в сторону, и от него, казалось, за версту несло алкоголем.

А вот на милиционера подъехавшая машина произвела обратное впечатление. Прокричав что-то незадачливым «водилам», с утра учинившим такое безобразие, невысокий крепыш со всех ног бросился к «Майбаху», успевая при этом на ходу козырять и вытирать испарину со лба, обильно проступившую от волнения.

Водитель Таш-Боора снова просигналил «крякалкой», не открыв даже окна. Круглолицый мент, видимо уже осознавший, что работает в «органах» последний день, виновато развел руками и отчаянно зажестикулировал полосатой палкой, видимо, призывая не сердиться и объехать препятствие вокруг. При этом он так искренне и неистово выражался, постоянно тыкая в торчащие посередь дороги транспортные средства, что шофер «Майбаха» не выдержал и приспустил стекло.

— Убери эти корыта, — скомандовал он мгновенно подскочившему и вытянувшемуся в струнку Шоно. — Ты что, не видишь, чья машина?

— Вижу, конечно… тысяча извинений… сейчас все исправим… — очень натурально срывающимся голосом пробормотал «гаишник», теребя в руках палку с черно-белыми полосками. Словно невзначай, кончик «жезла» оказался напротив щели в окне, тонкая струя газа беззвучно ударила из его торца прямиком в роскошный салон, заставив заносчивого водителя мгновенно замолчать, уронив голову набок.

Шоно спокойно шагнул ближе, разглядывая, что происходит на заднем сиденье, и уже прицельно «шарахнул» внутрь еще одной порцией.

Сзади на полном ходу уже подлетал джип с охраной. Чуть не сбив бедолагу в милицейской форме, посмевшего стать на пути кортежа, он встал как вкопанный и заслонил собой «Майбах». С переднего кресла тут же выскочил громила в черном костюме, тесноватом размера на два для его мышц. С ходу кинулся на Батуева:

— Ты че, охренел?! Я тебя…

Договорить ему не дал сначала хлопок спецгранаты, точным выстрелом отправленной прямо в раскрытую дверь «Лендкрузера» откуда-то сбоку, а потом ствол автоматического пистолета, нацеленный «гаишником» прямо в солнечное сплетение.

Перегораживавшие трассу автомобили, как по волшебству, тут же тронулись со своих мест и подкатили поближе к атакованным. Несколько человек в черных масках запрыгнули в «Майбах» и «Тойоту», проветрить и проверить салоны.

Иванов с Маметбаевым перестали изображать из себя жертв аварии, приблизились к белоснежному авто и заглянули внутрь.

Сын Мелиса раскинулся на левом заднем кресле «шестьдесят второго», завалившись на центральную консоль и пуская слюнные «пузыри» уголком рта. Дорогая рубашка распахнута, на груди потеки от пролитого виски. Не до конца спущенные штаны с трусами висят на одной из конечностей ниже колена.

Справа от него, сжавшись в комок, словно пытаясь прикрыть наготу — длинноногая девица в разорванном платье. «Волшебный» газ, выпущенный Батуевым, по всей видимости, оборвал приставания молодого отморозка в самом их разгаре.

— Донжуан хренов, — прокомментировал картину майор, а затем обратился к бойцу в маске: — Живы?

Тот в знак согласия кивнул, продолжая ингалятором приводить в чувство водителя, который был нужен для второй части задуманного плана.

Маметбаев развернулся к начальнику охраны, который так и стоял под прицелом Шоно, не в силах понять происходящее.

— Жить хочешь? — просто спросил он.

Громила послушно кивнул. Несмотря на некоторый дефицит интеллекта, вызванный частыми травмами головы и анаболиками, его хватило на то, чтобы не дрыгаться. А опыт, несомненно имевшийся в избытке, правильно подсказывал оплошавшему телохранителю, что ребята перед ним серьезные и злить их понапрасну не стоит.

После недолгих «уговоров» сотрудничать со спецназом согласился и разбуженный водитель. А еще через минуту утренняя дорога в элитном районе столицы снова была пуста.

Мелис Таш-Боор вставал рано. Возраст давал о себе знать, не спалось уже. Да и звонок о происшествии с Нурланом на долгий сон не настраивал.

«Проказник, надо будет с ним поговорить, — подумал он, спускаясь к бассейну по лестнице из индийского гранита. — Захотел девку — бери, дело молодое. Но зачем самому руки марать? Молодой еще. Если бы знал — сотню таких подарил бы. Хоть на каждый день новую, как у меня… Эх…»

Внизу его встретила старшая наложница. Не поднимая глаз и не говоря ни слова, она распустила узел пояса на его халате и ловко сняла дорогой балийский шелк с его плеч.

Ничуть не смущаясь потрепанности и обвислости своего обнаженного тела, Мелис подошел к золотой купели. Чтобы поддержать его под локти с двух сторон, появились две совсем молоденькие девушки, единственной одеждой которым служили тончайшие прозрачные шаровары. Третья невольница торопливо расстилала теплую простыню из египетского льна под грузное, все в старческих пятнах тело.

— Сегодня у нас молоко, господин, — еле слышно произнесла старшая рабыня.

Таш-Боор поморщился, но кивнул. Девушки тут же подхватили фарфоровые кувшины и стали наполнять широкую ванну белой теплой жидкостью, затем одна из них пристроилась к голове — осторожно массировать редкие волосы. Другая принялась умывать лицо, третья уже приготовила зубную щетку.

Мелис закрыл глаза и расслабился.

К воротам подлетели в том же порядке, в каком мчались из клуба: практически не сбавляя скорости, первым влетел «Майбах», следом за ним — черный наглухо тонированный джип охраны. «Завербованные» ребята сработали отменно — в нужный момент связались с охраной замка, сказали именно то, что от них ожидали услышать, — и проволочек с проверками на въезде не возникло.