Заложник особого ранга

— Рыбалкой хозяин увлекается, — взгляд скользил по рыболовным трофеям, развешенным на стене у камина. — Тут тебе и сом, и акульи челюсти… Спиннинг хороший, — заглянув в кладовку, похвалил он отсутствующего хозяина, — я себе такой купить хотел, да дорого.

— Он, судя по обстановке, мужик не бедный.

Крепыш, удовлетворив любопытство, прилег на диван и принялся листать журналы, позаимствованные в прихожей.

Уже дважды чекисты поменялись ролями, когда крепыш, сидевший напротив окна, оживился и пригнулся. К дому подъезжало такси.

— Ты к двери, я здесь, — коротко распорядился он.

Худощавый бесшумно соскользнул с дивана, на ходу вытащил пистолет и, как был, в носках, прокрался к входной двери, притаился за дверным косяком. В наступившей тишине было слышно, как тикают электронные часы на стене…

Бондарев сидел рядом с водителем такси.

— Вот, не помню точно, — говорил Клим, глядя на собственный дом, — где-то на этой улице мой приятель живет. Один раз только здесь был, на дне рождения. Вы уж помедленнее, пожалуйста.

— Что ж. Бывает, — согласился водитель, — особенно если в тот день вы с другом хорошо погуляли.

— Возвращаемся в центр, — Клим скользнул взглядом по неприметной «девятке» в конце улицы.

За годы жизни в Коломенском он хорошо изучил машины своих соседей и даже машины их друзей и родственников. «Девятки» цвета мокрого асфальта ни у кого из них не было.

Крепыш, наблюдавший за такси из окна, наконец распрямил спину.

— Отбой, — негромко сообщил он напарнику, поколебался, но номер машины записывать не стал.

Когда последние лучи солнца уже погасли в окне, крепыш снова насторожился. Странные звуки раздавались в доме. Словно кто-то скребся в мансарде.

— Мыши?

— Не похоже.

Вскоре Крпыш вернулся со второго этажа:

— Да это голубь по крыше ходит.

А поскольку про голубей во вводной генерал Подобедов не упоминал, то и это событие осталось не занесенным в отчет.

Широкая лестница жилого дома, возведенного еще в сталинские времена, привела Бондарева к обитой черным дерматином двери. Все остальные двери на площадке были стальными, со сложными замками, хитроумными глазками-перископами. И только эта — черная, оставалась нетронутой новыми веяниями.

Клим утопил кнопку звонка. Мелодичная трель отозвалась в квартире. Вскоре без всяких вопросов щелкнул замок. Некоторое время старый мужчина, в котором все еще чувствовалась военная выправка, смотрел на Бондарева. Не то чтобы не узнавал, просто не мог поверить, что тот ему не мерещится.

— Добрый вечер, — произнес Клим.

— И какой это медведь в лесу сдох, что ты решил ко мне зайти?

— Я один. Нужна ваша помощь.

— Вот уж не думал, — произнес хозяин, впуская гостя в квартиру.

Обстановка говорила о владельце многое. В стеллаже перед книгами стояли фотографии, на которых тот был запечатлен в генеральской форме на фоне типично немецких городских пейзажей, в камуфляже — на полигоне, в президиуме какого-то заседания рядом с военными несуществующей уже ГДР.

— Последний раз я тебя видел, когда мы войска из Германии выводили.

— А вы не слишком изменились, — Клим присел в старое кожаное кресло.

— И друга твоего живьем тогда видел в последний раз — теперь только по телевизору.

— Вот о нем я и хочу с вами поговорить.

Хозяин придвинул к Климу хрустальную пепельницу.

Внимательно выслушав Бондарева, он задумался:

— Я не сторонник нынешней власти, — сказал наконец генерал запаса, — но все-таки он законный президент и главнокомандующий. И если какая-то мразь собралась занять его место… — он махнул рукой. — Теперь понятно, какого черта Муравьев позавчера провел учения. Отрабатывал нейтрализацию незаконных вооруженных формирований в условиях крупного города. Что тебе потребуется, Клим? Пара надежных командиров дивизий ко мне прислушаются. Пособят.

— Взвода военного спецназа мне хватит, — с улыбкой произнес Бондарев. — Ну еще пару надежных товарищей по «конторе» найду.

— Этого мало. Но большего и я не могу обещать. Ясное дело, что танки в столицу никто, кроме Муравьева, ввести не решится. Я же всегда говорил: нельзя замыкать власть на одного человека. Потому что потом все будут бояться действовать без отмашки этого единственного.

— Поспорим о политическом устройстве России как-нибудь потом, — остановил генерала Клим. — Взвод хорошо обученных, вооруженных людей. Я же не для строительства дачи их прошу. Речь идет о предотвращении государственного переворота.

— На строительство дачи — это у нас без проблем, — судорожная улыбка прошлась по губам генерала. — Сделаю. Но только как ты его освободишь, если не знаешь, где его удерживают?

— В этом-то и проблема. Однако кое-какие соображения на этот счет имеются.

Лубянский генерал Подобедов так и не рискнул допустить масштабный рейд карташовских орд по центру столицы. Судя по тому, что они натворили на окраине, уничтожив рынок, где торговали преимущественно азербайджанцы, чувствовалось — разнесут все подряд. Если их раздражал даже скромный киоск с англоязычным названием, написанным кириллицей: «Хот Дог», моментально перевернутый, растоптанный и подожженный вместе с продавцом-вьетнамцем, то не стоило искушать отморозков вывесками солидных представительств транснациональных компаний и банков. У генерала среди сослуживцев было достаточно знакомых и друзей, кто бы сильно пострадал во время погрома, прокатившегося по Тверской к Кремлю.

В этом Подобедова поддержал и второй заговорщик, политтехнолог Глеб Чернявский.

— Согласен, что их тяжело контролировать. В конце концов наша главная задача — напугать не российского обывателя. Он и так напуган давно и основательно. Схавает любую чушь. Мы обязаны ввести в транс Запад. А ему погромы на фоне окраинных пейзажей — до фонаря. Теперь же вообще — даже избиением кавказцев их сильно не удивишь. У них своих «черных» хватает. Для Запада будет достаточно только телевизионной картинки. Хватит и того, что потом Муравьевские танки поутюжат центр гусеницами.

— Брусчатка — не паркет. Переложить ее не так дорого, как тебе кажется. Ладно. Отменяем восстание на Красной площади. Но что ты предлагаешь взамен? Думаешь ограничиться только вводом бронетехники? — мрачно осведомился Подобедов.

— Ввод бронетехники должен быть произведен постфактум, — напомнил Глебаня. — Я предлагаю облегченный вариант восстания в виртуальном исполнении. Я уже думал над этим, как над запасным вариантом.

— Это как же? — недоверчиво наморщил лоб заслуженный гебист.

И Глеб Чернявский очень доходчиво обрисовал свой очередной план. Подобедов изумленно вскинул брови.

— Да ты горазд на выдумки!

— Кто на что учился, — блеснул стеклами очков политтехнолог.

— Даю добро, — генерал облегченно вздохнул. Все, что мучило его последний день, отошло на второй план, Чернявскому удалось изящно разрубить гордиев узел сомнений. — Что требуется от меня — все получишь.

— Первое — ты должен убедить Карташова сыграть свою роль и не кочевряжиться. А то он возомнил себя настоящим революционером.

— Это — не вопрос. Компромата на него хватает. Грамотно напомним, и он тебе хоть голым на канате гопака станцует.

— Не переоценивай значение компромата, — проговорил Чернявский. — Это я тебе как политтехнолог советую. И второе — на месте съемок не должно оказаться лишних людей, все только сто раз проверенные. Я уже не говорю о том, что ни одну съемочную группу западных телекомпаний туда на пушечный выстрел подпускать нельзя.

— Ясный пень, — лубянский генерал расправил плечи. — Создадим им информационный повод в другом месте, они, как мухи, на это самое… на мед полетят — а в центре предоставим работать нашей группе. Я подготовлю бумаги и предупрежу охрану Кремля.

На том и порешили.

Уже поздним вечером всю территорию, прилегающую к Красной площади, оцепили внутренними войсками. Немногочисленным туристам, пришедшим полюбоваться Мавзолеем, собором Василия Блаженного и Лобным местом, вежливые сотрудники ФСБ в штатском внушали мысли покинуть главную площадь страны. Намекали на то, что обстановка сегодня неспокойная.