Атаман. Кровь за кровь

Омоновцы налетели на Бузуева, вырвали у него из рук револьвер и принялись избивать.

—   Что он, сделал! Подонок, сука! — взревел холе­ный. Лицо его сделалось зловеще багровым.

—   Товарищ капитан, — сказал Терпухин. — От­кройте кейс, откройте... Замок сломан!

—   Нет! — снова взревел холеный, набрасываясь с кулаками на Терпухина. — Это частная собствен­ность! Я запрещаю вам прикасаться к моей собствен­ности!

—   Стоять! — грубо крикнул командир омоновцев на взбесившегося от ярости чиновника и кивнул подчи­ненным, чтобы те придержали его.

Напряжение достигло наивысшего предела.

—   Замок сломан! — снова заявил Терпухин. — От­кройте кейс, говорю вам!

Рыжий капитан сначала подозрительно посмотрел на него, словно присматриваясь, не псих ли и этот за­держанный, потом взглянул на кейс и вдруг кивнул од­ному из омоновцев. Тот вытащил из ножен кинжал и, удерживая кейс на колене, ковырнул кинжалом в про­стреленном замке. Кейс раскрылся. На бетон взлетно-посадочной полосы посыпались блестящие камешки... Их было много... Разные по цвету, по форме, мелкие, крупные...

—   Видите? Видите? — закричал Бузуев. — Это же бриллианты, алмазы!

Удерживавшие его омоновцы разжали руки. Бузуев бросился к драгоценным камням, словно разбегавшим­ся по асфальтному покрытию.

—       Я ничего... Я не знал... — бормотал холеный, то­же вырываясь из рук державших его омоновцев, но те не выпускали его.

Вот эта крохотная фигнюшка, — Бузуев взял один из камешков и поднял на уровень глаз, — стоит по меньшей мере тысячу баксов. А если обработать, то и все полторы... Вот и посчитайте, — Бузуев поворо­

шил

рукой в кейсе и стал выгребать алмазы и другие драгоценные камни, — этого дерьма здесь килограммов восемь-десять. Это миллионы! Не рублей, долларов! Л здесь есть алмазы и с куриное яйцо... Вот смотри­те! Бузуев поднял самый крупный камень. — Да та­кой камень вообще бесценен. Вы представляете, кого мм задержали? Да вам, товарищ капитан, Героя России дадут!

Пусть лучше квартиру дадут, — буркнул кали­гам. - У меня двое детей, а приходится ютиться в общежитии.

Дадут! Квартиру дадут, я обещаю! — восклик­нул Бузуев. — Мне пусть Героя, а тебе квартиру. Только надо довести дело до конца. До логического конца. Вызывай по рации подмогу, милицию, ФСБ... Дай рацию сюда, я сам знаю, кого вызвать... Журналис­тов! Побольше журналистов! С фотоаппаратами, с ка­мерами! НТВ, ТВ-6!

Да, товарищ капитан, он в самом деле не в себе, видите? — покачал головою холеный. — Какие журналисты, какое НТВ? Это же государственное дело! Я все объясню, вызовите ваше начальство. Вы медь знаете, что наше правительство не в ладах с Де Бирс»... Но...

Вижу, я все вижу, и начальство вызову, не бес­покоитесь, — согласился командир ОМОНа. — Журналисты пожалуй, здесь ни к чему, но кого надо, я вызо­ву. Надеть на них наручники! — коротко приказал он, указывая на холеного и подполковника Калинина.

—   Степа! — взмолился Калинин.

—   Никаких Степ! — яростно вскричал капитан. — Вы вольны думать, что серого вещества у меня нет, но у меня есть сердце! Столько добра за границу везти, нет, увольте... Камешки останутся в России.

—   Молоток, капитан! — кратко прокомментировал решение командира омоновцев Бузуев. — Ты поступил правильно.

—   Я в этом не сомневаюсь. Только мне одно не по­нятно, кто вы такие, черт бы вас побрал?

—   Я из особого отдела ФСБ.

—  А этот парень кто?

—  А это мой друг. Раньше в спецназе служил, ныне атаман.

—   Атаман? — капитан недоверчиво взглянул на Терпухина. — Может, ты и атаман, но что в спецназе служил не похоже.

—   Почему это?

—   Худощавый больно.

Терпухин достал из кармана ключики.

—   Слышь, капитан, там в лесу двое твоих подчи­ненных. Сосны обнимают. В «кадиллаке» их оружие и рация. Если хочешь, я их потренирую маленько.

Не прошло и двух недель, как приятели встре­тились на квартире у Сюзанны. Они крепко обнялись, и Бузуев протянул Терпухину увесистую пачку денег.

—   Вот твоя зарплата. В долларах. Я тебя люблю, парень. Я с тобой не хочу расставаться.

—   Ну уж, — заулыбался Терпухин.

—  Да, я еще помню свои неудачи, когда ты меня гонял, как Сидорову козу. Знаешь что, ты хорошо пора­ботал! И я тоже. Все обвинения против тебя сняты. Ну, можно было натянуть за превышение меры обороны, но я побеспокоился, и вот ты абсолютно свободен.

—   Правда?

—  У них ничего нет.

—  С какой стати у них что-нибудь будет против нас, гели мы сорвали такую аферу!.. Героя тебе дадут?

—  Ну, на Героя не потяну, а вот рыжему капитану квартиру уже предоставили.

- Драгоценности где?

—  В Гохране, наверное... Знаешь, Юра, мне рассказали, каким ты был прекрасным бойцом спецназа, а я никогда не верил. Но теперь я думаю, что ты заслу­жил хороший отдых. Отправляйся куда-нибудь!

—  Ты знаешь, чем я должен заниматься, — сказал Терпухин.

—  Ну хорошо, это твои дела. А что Сюзанна? — об­ратился Бузуев к хозяйке квартиры. — Привет!

—  Привет, привет, — улыбнулась девушка. — Хо­чу тебе сказать, что я выхожу замуж.

—  Ну ты даешь, милая! — Вы что, в самом деле со­бираетесь пожениться?

—А что тут такого?

—Тогда поедем вместе на медовый месяц...

—  Знаешь, Бузуев, — сказал Терпухин, — в таких делах третий лишний.

—  Ну, спасибо тебе, Юра, что увел у меня девуш­ку, — обиженным тоном произнес Бузуев.

— Это у нас что-то физическое. Друг без друга не можем.

—       Физическое? Сначала вы платонически спите в одной кроватке, потом у вас что-то физическое, по­том вы решаетесь пожениться, а потом у вас будут дети!

—.Так это же закон жизни, Валентин, — сказала Сюзанна.

—   Но я от вас не отстану, — решительно сказал Бузуев. — Тем более на свадьбу вы меня все равно пригласите...

—  Ладно, поедешь с нами. Надо восстановить мой разрушенный чеченцами дом, да и Катерину, если она еще жива, вызволить.

За те несколько недель, пока Терпухин отсутство­вал, станица Орликовая изменилась до неузнаваемос­ти. После тех кровавых событий возле нее расположи­лось подразделение российской армии. Прямо в поле было разбито несколько десятков походных палаток, в основном для начальства, а солдаты коротали ночи под открытым небом. До наступления холодов следова­ло обустроиться. Так что и солдатам, и Терпухину строиться приходилось вместе. С финансами и у быв­шего спецназовца, и у регулярного воинского формиро­вания было туго, поэтому строительство то прекраща­лось, то возобновлялось. Сюзанна, пожив некоторое время в станице, уехала на соревнования.

Когда работы не было и дни тянулись в безделье, которое летний зной делал невыносимым, Бузуев наве­дывался в расположение воинской части и искал там знакомых. Оказалось, что в свое время Валентин неко­торое время был на спецзадании в Чечне и успел пере­знакомиться со многими кадровыми офицерами, чьи взводы и роты противостояли бешеному натиску рву­щихся к независимости чеченцев.

Однажды Терпухин и Бузуев отправились в часть рам добыть строительный кран и повстречали знакомого Бузуева.

—  О, Былинкин! — воскликнул Валентин, увидев длинноногого сержанта. — Ты живой? А где Павлов? Он был, насколько я помню, твоим взводным?

—  Он попал в переплет и погиб, — ответил длинно­ногий Былинкин. Был он широкоплеч, курнос и слегка нетрезв.

—  Погиб?

—  Да. Теперь я командир взвода, — Былинкин от­пел глаза в сторону и хотел уйти.

—  Ты куда? — воскликнул Бузуев.

—   Надо найти лейтенанта Горулева.

Бузуев неожиданно хлопнул Былинкина по ремню.

—  Да у тебя здесь целый винной погребок! Где взял? В станицу ходил?

—  Салагу посылал, — сержант Былинкин поправил батарею бутылок, упрятанных за ремень и хэбэ. — Ладно, Валя, пойдете со мной? А то лейтенант Горулев заждался. У него от вчерашнего голова трещит...

—  А у меня от жажды кишки узлом скручивает, — повеселел Бузуев. — Да и замочить встречу надо. Как я рад, что резня в Чечне все-таки кончилась! А ты рад?