Террор Бешеного

Ладно, пора отбросить в сторону размышления об Америке: вроде бы все сделано, все обдумано и передумано, и переиграть что-либо поздно — обратно самолет не вернешь. Пора подумать о себе и о своей безопасности.

Конечно, было очень соблазнительно отправиться в Америку вместе с Константином, чтобы помочь ему вернуть ребенка, но что, если там, прямо в аэропорту, его поджидают люди Тайного Ордена? Тогда он не только не будет полезен Рокотову, но тут же подвергнет и его жизнь опасности. Тогда не о похищенном ребенке придется думать, а о том, как самим уберечься от серьезной беды!

В этот, момент и раздалось пиликанье сотового телефона.

— Привет, Мануйлов! Ты где сейчас? — услышал Савелий чуть встревоженный голос полковника Рокотова.

— Здравствуйте, Михаил Никифорович. Из Шереметьево еду. Что-то случилось?

— Твой брат пропал!

— Андрей?! — воскликнул Савелий. — Где пропал?

— В Омске. Генерал ждет тебя. Пропуск заказан. — Полковник Рокотов, всегда такой любезный и словоохотливый, сейчас говорил сухо и отрывисто, что Савелия более всего встревожило.

— Через полчаса буду! — бросил он и переключил скорость.

— Не гусарь в дороге! Не дай бог…

— Бог не выдаст — свинья не съест! — оборвал его Савелий, отключился и придавил педаль газа до упора.

«Форд-Скорпио», оставленный Константином Савелию, рванулся вперед, легко обгоняя шедшие впереди машины.

Савелий покачал головой: что-то его волновало, и в душу прокралось беспокойство. Возбужденный, он вошел в кабинет Богомолова, который тоже нервно ходил по кабинету, и, увидев Савелия, кивнул ему на кресло и сам присел:

— Привет, крестник, садись…

— Почему вы решили, что Воронов пропал? — спросил Савелий, заняв кресло напротив генерала.

— Он третий день не выходит на связь.

— Можно обо всем поподробнее?

— Ты же в курсе, зачем я его послал в Омск?

— Расследовать странные смерти четырех солдат. Кстати, а чем странные?

— Подозрительно похожие медицинские заключения, написаны будто под копирку и звучат словно отписки, — это во-первых, кроме того, не кажется ли тебе, что слишком много смертей на одну часть за столь короткое «время? Это же не госпиталь с тяжелобольными, а воинская часть. — Голос Богомолова был раздраженным, недовольным.

— А что докладывает руководство части?

— Я лично говорил с комдивом Дробовиком.

— Ничего себе фамилия, — заметил Савелий. — Он встречался с Андреем?

— В первый же день по прилете. Воронов пришелся очень по душе ему: комдив же тоже Афган прошел. Даже свой коттедж выделил Воронову. А потом белиберда какая-то пошла. На следующий день у них начались воинские учения, и Воронов связался с ним по рации из дивизионной штабной машины, оставленной в его распоряжение, и сказал, что хочет поехать на учения. Комдив дал свое «добро», и Воронов добрался нормально на место, где шли учения. Там в свободные минуты он пообщался с несколькими солдатами и с некоторыми офицерами. Нормально миновал и вечер. На следующий день все повторилось: общение с солдатами, с офицерами. Третий день тоже не отличался ничем: те же самые разговоры с солдатами, офицерами. А вечером, во время восьмичасового перерыва на отдых и сон, майор Воронов вместе с двумя старшими офицерами отправились порыбачить. Утром офицеры вернулись без Воронова и удивились, обнаружив его отсутствие в расположении части…

— Как так? — не понял Савелий. — Как они объясняют, почему вернулись без него?

— По их словам, они порыбачили около двух часов, когда к ним подошел какой-то мужчина в модном костюме. Поговорили с ним немного, он посмеялся скудности их улова, потом, пожелав удачной ловли, что-то сказал Воронову и ушел. Вскоре вдруг и Воронов тоже засобирался. Они предлагали ему еще немного порыбачить и вернуться вместе, но он отказался, хотели проводить его, но и от этого он тоже наотрез отказался. Причем, по их .словам, в такой грубой форме, что они даже обиделись. Больше они его не видели.

— Они на машине приехали на реку?

— Нет, пришли пешком.

— Может, заблудился?

— Выдвинул я и такую версию, но, как сообщил комдив, от того места, где расположилась на отдых дивизия, до места, где они рыбачили, — всего минут тридцать ходьбы, причем отнюдь не быстрой, и заблудиться невозможно — единственная фунтовая дорога ведет прямо к части.

— Искали его?

— Конечно! Комдив отменил учения и бросил всю дивизию на поиски Воронова: как в воду канул!

— Странно все это. Вам не кажется, Константин Иванович?

— Согласен, в этом действительно есть что-то непонятное, — кивнул Богомолов.

— А что вы решили?

— Решать придется тебе, Савелий. И решать на месте. Я подумал, что эта поездка сейчас будет для тебя как нельзя кстати: оставаться в Москве до той поры, пока мы не выяснили, кто и для чего приказал организовать на тебя охоту, более чем опасно. Единственное, чего я пока не придумал, — под каким соусом тебя направить в ту злополучную часть. Не очередным же следователем? Тут нужен очень тонкий подход. Мне кажется, что перед отлетом Воронов что-то предчувствовал…

— Почему вы так думаете?

— Он очень просил не сообщать о своем приезде заранее. Как говорится, хотел застать их врасплох. Так что нужно все тщательно продумать.

— А чего тут долго думать? — произнес Савелий. — Человек со стороны всегда вызывает настороженность, а для того чтобы во всем разобраться, нужно повариться в их собственном котле. — Он замолчал, глядя на Богомолова.

— А кем прикажешь тебя туда направить? В каком звании? Капитана? Майора?

— Ни в коем случае! — возразил Савелий. — Ведь снова получается — офицер со стороны, с благами и привилегиями. Сразу пристальное завистливое внимание.

— Тем более в дивизии один такой уже есть, — подхватил Богомолов. — Некто Булавин, тридцать четыре года, и уже подполковник!

— А кто у него «волосатой рукой» работает? — ухмыльнулся Савелий.

— В Кремле сидит… — генерал уже хотел назвать этого человека, но передумал и махнул рукой, — впрочем, его фамилия не так тебе уж и нужна.

— По принципу: меньше знаешь — крепче спишь, так, что ли, товарищ генерал?

— Что-то вроде… Однако тебе важно вот что знать: последний, кто слышал Воронова в Москве, — подполковник Сергеев из Генерального штаба. Андрей звонил ему на второй день после прилета.

— То есть после начала учений? Вы говорили с этим подполковником?

— Нет, с ним говорил Рокотов…

— О чем был разговор? — нетерпеливо спросил Савелий.

— Как ни странно, но Воронов как раз и интересовался этим Булавиным и его высокопоставленным дядей: пытался выяснить не только подробности карьеры молодого подполковника, но и кем является всесильный дядя.

— Вот как? Очень любопытно!

— Так кем же тебя направить в дивизию?

— Старшиной, точнее — старшим прапорщиком! Вроде и звание небольшое, а независимости сколько угодно. Только переведен я должен быть не из Москвы, а из какого-нибудь места поближе к Омску. Да, вот еще… Желательно, чтобы мой перевод не перебил повышения кого-то в дивизии.

— Ну, это само собой разумеется, — согласно кивнул генерал. — Кому в дивизии надлежит знать о твоем задании?

— Лучше бы никому. Но коли без этого не обойтись, то придется отчасти посвятить комдива. — И тут же пояснил: — Тем более что без его ведома, не привлекая лишнего внимания, вряд ли можно перевести в дивизию кого бы то ни было.

— Что, тоже клюнул на его афганское прошлое? — улыбнулся Богомолов.

— А у вас есть другая кандидатура?

— Нет… К сожалению, ты прав.

— Почему к сожалению? — не понял Савелий.

— Только потому, что я не вижу альтернативы, — признался генерал.

— Зато вы — генерал, а я как был сержантом, так им и останусь, — польстил Говорков.

— Не подлизывайся и не лукавь! Если бы хотел, то уже давно бы носил майорские погоны!

— Хлопотно все это, — отговорился Савелий своей вечной присказкой. — Сколько уйдет на подготовку необходимых документов для моего назначения?