Правосудие Бешеного
Правосудие Бешеного читать книгу онлайн
Книги Виктора Доценко о приключениях Бешеного — самый популярный в России сериал в жанре боевика. Савелий Говорков, боец с феноменальными способностями, стал героем нашего времени; появление каждой новой книги о нём становится событием на книжном рынке. Общий тираж сериала превысил 12.5 миллионов экземпляров. Виктор Николаевич Доценко и его новый, двенадцатый в серии, роман `Правосудие Бешеного` — претенденты на высшие строчки хит — парадов. В начале книги Савелий Говорков по кличке Бешеный попадает в Кремль... Он помогает в расследовании дела ведущему следователю по особо важным вопросам Малютину С.П.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Когда столкновение уже было неизбежно, из кабины грузовика выпрыгнул на мост человек, одетый в камуфляж. Он кубарем прокатился по мосту и, в мгновение ока перемахнув через перила, полетел в реку. Наблюдавшим все это стремительное действо проследить за дальнейшей судьбой упавшего в воду человека не удалось: буквально через секунду грузовик со всего маху воткнулся в бок автобуса, и тут же раздался страшный взрыв, разметавший в клочья и автобус, и всю мостовую конструкцию.
То, что осталось от роскошного двухэтажного автобуса, полетело в воду, перемешиваясь в воздухе с бетонными обломками. Взрывная волна, накрыв оцепление и встречавших, разметала их по земле — и вряд ли кто смог увидеть, как человек в камуфляже вылезает из воды на противоположном берегу реки Бистрицы и бежит к поджидающей его там легковушке…
IX. Следы ведут в Москву
Как ни странно, но когда Савелий, возвратившись в Нови-Сад, позвонил по номеру, оставленному ему людьми генерала Черного, то свои русские документы он получил у Христо Гранича — как будто тот был вездесущ.
Обратно из Косово Савелий выбрался куда быстрее, чем туда забрался: Петр на своем стареньком «Фольксвагене» за несколько часов довез Бешеного до сербской границы и, пристроив на идущий в Нови-Сад рейсовый автобус, по-дружески распрощался с ним — этот неразговорчивый русский парень, сумевший уверенно и профессионально устроить такую диверсию против албанских сепаратистов и их чеченских союзников, пришелся ему по душе. Еще несколько часов в душном, поскрипывающем стареньком «Икарусе» — и Савелий очутился на автовокзале столицы сербского края Воеводины. Он прямо с вокзала сделал звонок — и через пятнадцать минут уже пожимал руку своему знакомому Граничу.
Христо привез его в свою просторную квартиру. Вручив Савелию его сумку с вещами и документы, он вынул из бара большую бутылку «Столичной».
— Давай выпьем за твой подвиг в Пече! — предложил он.
Савелий еще раз поразился, насколько точно и оперативно узнает Христо все новости: ведь со взрыва автобуса с чеченцами на мосту в Пече не прошло и дня…
— Давай-ка лучше помянем ребят из ополчения Черного, — предложил Савелий,
— они сделали больше, чем я: отдали свои жизни за Сербию…
Они молча выпили по стопке.
— Христо, я вижу, ты все про всех знаешь… — Савелий серьезно посмотрел ему в глаза. — Добудь мне адрес полковника Бойко. Хочу с его родными связаться, рассказать им, как он погиб, и вспомнить вместе с ними, каким отличным мужиком он был…
— Мы бы и сами это сделали… — Христо помрачнел: видимо, ему часто приходилось выполнять такие печальные поручения, — но у полковника в России нет никого, всю его семью вырезали узбекские националисты в дни ферганских событий десятилетней давности. — Он налил еще по стопке. — Давай выпьем за братство славян! Что бы там ни говорили политики, но наши народы всегда останутся братьями!
— Да, политики… — презрительно поморщился Савелий, вспомнив, какими словами клял их Бойко.
— Говорят, оптимисты — это не информированные пессимисты… — задумчиво произнес Христо. — Поверь мне, Бешеный, иногда гораздо легче не знать правду, чем ее знать.
— Ты больше чем прав! — согласно кивнул Савелий: он все это испытал на себе не раз.
— Американцы натравили на нас всю Европу, — продолжал Христо Гранич. — И все лишь из-за банальных денег: немецким электронщикам нужна наша медь, которую они считают почти своей, — ведь она у них под самым боком; американцам не нравилось, что наши легковушки «Юго» продаются в Штатах не хуже японских, а в Европе наш табак покупали даже охотнее, чем их. Разве дело в косовских албанцах? Те еще пожалеют, что пошли на поводу у американцев: из них такие веревки будут вить, что они сами к нам за помощью побегут…
— Еще как побегут! — Савелий покачал головой: «Как удивительно происходит порой с незнакомыми людьми! Казалось, совсем недавно познакомились, а мысли наши и точки зрения полностью совпадают…»
— Ты, наверное, не знаешь, но Югославия с восемьдесят первого года сотрудничает с МВФ.
— Вот как? — Бешеный действительно впервые об этом слышал.
— Да, Югославия первая из соцстран пошла на это. И что мы получили? Уже через пять лет МВФ имел возможность контролировать большую часть нашей экономики. Раньше Сербия получала государственные дотации, к середине восьмидесятых она их лишилась — и тут же начались проблемы между нашими федеративными республиками. Вот откуда «растут ноги» нашей гражданской войны! Международный валютный фонд еще в конце восьмидесятых годов заставил провести у нас приватизацию. В Хорватии и Словении все для них пошло как по маслу — и немцы сейчас фактически контролируют там всю экономику. А мы в Сербии показали им фиг с маслом: они могли рассчитывать только на десять процентов от прибыли — и тогда западные журналисты по заказу международных корпораций начали делать из Милошевича фашиста и тирана.
— Надо же, а я совсем недавно думал именно так про Россию, — удивился Савелий.
— Да… только две страны во всем мире пока еще могут сопротивляться еврейским капиталам из МВФ: Сербия и Россия. Хотя и у вас, и у нас есть люди, которые пляшут под дудку Олбрайт — этой чешской еврейки, чья семья ухитрилась в конце сороковых вытащить из разрушенной немцами Чехии свои капиталы в Америку. Один ваш Велихов чего стоит! Знакома тебе эта фамилия?
— Даже очень! — недобро усмехнулся Бешеный.
— А ты знаешь, что к нему в Париж недавно приезжал такой персонаж вашей политической драмы, как Нугзар Джанашвили, этот паршивый миллионер-депутатишка, и они заключили между собой соглашение, нечто вроде договора о ненападении?
— Откуда такие сведения? — Савелий диву давался, как много известно Граничу.
— Ты что, Савелий Кузьмич Говорков, думаешь, что ты один Посвященный?
Савелий вскинул на собеседника удивленный взгляд, Подумав: «С ума сойти! Он даже знает мое настоящее имя? Откуда?»
— Разве Учитель не говорил тебе, что есть и другие, для кого борьба Добра со Злом стала целью всей их жизни?
Христо отвернул ворот рубахи, и Савелий увидел на предплечье своего собеседника такой же, как у себя, знак Посвящения — удлиненный светящийся ромб. Свечение этого знака мог увидеть далеко не каждый прошедший обряд Посвящения, а только тот, кто обладал Высшим Знанием.
Они, не сговариваясь, встали и, взяв друг друга за плечи, посмотрели в глаза. Савелий увидел в зеленых глазах Христо Гранича глубокую печаль Знания. А Гранич в голубых глазах Бешеного — железную волю и мудрую силу. Они еще несколько мгновений стояли, сжимая плечи друг друга крепкими руками, глаза их были грустными, но лица светлы и радостны: Учитель не ошибся в тех, кому он передал свои Знания…
«Когда ты общался с Учителем?» — мысленно спросил Савелий.
«Через год после твоего ухода подобрал он меня, умирающего, как и тебя…
— также мысленно говорил с ним Христо Гранич. — Много рассказывал он о тебе, но только тогда, когда удалился в Космос, наказал встретиться с тобой, объединить сильные стороны наших натур».
«Как же я рад обрести духовного брата! Помни…» — начал он, но Христо прервал его:
«Ты — во мне…»
«Я — в тебе!» — закончил Савелий, и они крепко, действительно как родные братья, обнялись.
Теперь Савелий уже ничему не удивлялся. И когда Гранич начал говорить о том, что Масонский Орден и МВФ — одно и то же, Бешеный только запоминал информацию и старался не задавать лишних вопросов.
В этот неспокойный, то и дело взрывающийся гудками сирен воздушной тревоги белградский вечер Савелий узнал, что на самом деле происходит под ковром, который ткут своими лживыми языками политики. Многое по-новому открылось ему, он и сам кое о чем догадывался, что-то уже знал наверняка — и все равно полученная Савелием информация — в таком объеме и с такими подробностями — заставила бешено заработать его мозг, отыскивая пути и способы распорядиться ею как можно продуктивнее.